– Чем? – не поняла Галя.

– Перевозками, – подсказал Леонидов.

– Совершенно верно, – подтвердил издатель, – перевозил книги, отгружал, начинал простым грузчиком, коробейником…

– Но, как же вы работаете с этим товаром? – удивилась Галя.

Он снова засмеялся: – Я делаю это давно и делаю лучше других! Ведь мы живем в замечательной стране в замечательное время, где простой грузчик может стать хозяином уважаемого издательства! Это же замечательно! Или вы так не считаете? – и он поправил восхитительный пиджак на широкой груди.

И тут Леонидов вспомнил слова старичка о том, что любой, надевший такой наряд, становится похожим на человека-денди, который закончил Оксфорд. Но как теперь их различать?

– Да-да, вы правы! – пробурчал он в ответ. – Но, неужели нужно править мои книги? Что вас в них смущает?

– Честно говоря, я не читал ваших книг, у меня нет на это времени, – раздраженно ответил издатель и мягче добавил, – я всего лишь главный редактор… хозяин. Но у меня работают классные специалисты, которые ставят правильный диагноз. Что смущает? Вот записка моего редактора. Его смущает так называемый, – он внимательнее присмотрелся к тексту, и по слогам прочитал: – Так называемый э-зо-те-ри-ческий финал. Это неинтересно, несовременно! Главное – сюжет, захватывающая история! Непрерывная цепь событий! Должен быть настоящий блокбастер!

– Экшен! – неожиданно весело перебил он грузчика-издателя. Разговор начинал по-настоящему его забавлять. А Галя недоуменно на него посмотрела, не понимая этой радости.

– Совершенно верно! – воскликнул редактор. – Наконец вы меня поняли. Кроме того, в дальнейшем мы будем давать рекомендации – что писать, а что не писать, на что не имеет смысла тратить время. А время, как вы понимаете, – деньги! Работать на заказ – что может быть интереснее и проще! Вам предлагают тему, сюжет, и вы своим талантливым пером делаете остальную работу. Любой писатель мечтает о таких условиях. Потом книга пошла! Мы делаем серию!

– Серию? – переспросил Леонидов. – Одинаковые книги? – теперь ему стало невероятно весело, и он тоже засмеялся. И сидели эти два человека в изумительных костюмах, смотрели друг на друга с пониманием и радостно смеялись.

– Нет! – хохотал редактор. – Книги разные, но название одно! Один Бренд! Леонидов 1! Леонидов 2… и так далее! И не нужно тратиться на раскрутку, читатель с нетерпением ждет продолжения! Он заваливает нас письмами: Когда? Он торопит нас!.. А мы вас!

– Всю жизнь писать одну книгу с одним названием, темой. Всю свою жизнь продолжать ее! Что может быть интереснее? – веселился Леонидов…

– Конечно! – издатель перевел дух и закончил, – очень рад, что мы друг друга поняли и все порешали.

– Да, поняли,… поняли…, – Леонидов встал и не торопясь направился к выходу. Медленно брел по длинному коридору, и в первый раз этот легкий, почти невесомый пиджак, жал со всех сторон. Он давил, перетягивая тело и мышцы, а галстук, накрепко вцепившись в горло, хотел его придушить. Повсюду сновали люди – «классные специалисты», книги свисали с пыльных полок и стеллажей, а на обложках был нарисован тот самый человек, который с крыши головой вниз летел прямо в болото, где разбивался, превращаясь в мокрую кровавую кляксу, в грязную тень, в след…

Телефон настойчиво звонил. Он жужжал, издавая звуки назойливой мухи или осы, которая, затаившись, ждала, когда ее выпустят на свободу. И тогда она вопьется в свою жертву, будет жалить и пить ее кровь. Это непреодолимое желание появилось в последнее время – выпить чьей-то крови. Ведь если это делают все, как заразительна, как сладка эта мука! Впиться в человеческую плоть, дотянуться до вены и почувствовать теплую вязкую, манящую сказку, густой коктейль из плоти, жизни и тепла. А этот человек так беззащитен, что ему уже все равно, сейчас его съедят или чуть позже разотрут твердыми челюстями. Даже кости превратят в порошок и тлен. А запах жертвы висел в воздухе и пьянил. Так почему бы не стать первой?

Человек снял трубку.

– Господин Клейзмер?… Журналист Бобрин…. Газета «ЖУРНАЛ»…. Интервью для нас….

Все просвистело в ушах одной короткой, жизнерадостной фразой.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – поздоровался он.

– До нас дошла удивительная новость! Вы получили математическую премию, но отказались от миллиона?

– Да.

– Но почему?

– Это не мой миллион, – просто ответил он.

– Как не ваш? Его присудили вам?

– Да.

– Значит он ваш!

– Нет.

– Но почему?

– Понимаете…

Клейзмер задумался, продолжая тщательно подбирать слова:

– Он не принадлежит мне. Сотни математиков продвигали это решение многие годы, а я оказался в конце процесса и был последним. Вот и все.

– Но вы закончили работу, значит миллион ваш.

– Нет.

– Стоп, давайте еще раз… Математический институт присудил вам премию в 1 миллион долларов. Так?

– Так.

Значит он ваш?

– Нет.

– Тогда чей?

– Понимаете, господин Бобрин, существует такое понятие как ученая этика и нельзя пренебрегать ею. Нельзя брать то, что не принадлежит тебе. Вы меня понимаете?

– Нет. Премию присудили вам, значит она ваша.

– Нет.

– Неужели я поверю, что вы просто так отказались от миллиона? Господин Клейзмер, мы с вами взрослые люди. Таким россказням не поверит даже ребенок. То, что вы мне только что рассказали, невозможно! Нереально! Китч! Я не могу написать такое в нашей газете «ЖУРНАЛ»! Меня читатели засмеют, примут за идиота!

– Мне очень жаль, – ответил Клейзмер.

– Так, хорошо, я вас понял. Давайте поступим следующим образом. Я беру у вас эксклюзивное интервью и плачу 20 тысяч долларов, а вы откровенно рассказываете всю подоплеку. Устраивает?

– За информацию о том, почему я не взял миллион долларов, вы предлагаете мне 20 тысяч? Это неверное некорректное решение.

– Обычно мы платим такие гонорары всем нашим ВИП-клиентам, а вы еще даже не получили свою премию!

– Попробуйте решить эту задачу по-другому, иным способом и перезвоните мне. До свидания, господин Бобрин, – и он повесил трубку.

Она уже увеличивалась в размерах. Росла, мечтая о том дивном часе, который скоро наступит. Чудном волнующем миге, когда не помешает никто, и она вонзится в жертву, будет терзать ее и ранить, ворошить органы жалом, которому осталось лишь немного подрасти, и тогда оно превратится в копье, в страждущий меч, которому это бренное тело уже нипочем, и даже кости не застрянут в дырявых зубах. И тогда, обгладывая его по кусочкам, она будет владеть им, терзать, обладая всецело.

– Господин Клейзмер?

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Я подумал над вашим предложением, могу добавить еще пять тысяч – это очень хорошая сумма. Подумайте!.. Вы меня слышите? Алло! Вы согласны?

– Вам нужно сменить алгоритм и идти совсем другим путем. Ваша арифметика по своей сути некорректна. Так у вас ничего не получится. Подумайте-ка еще. Я буду ждать вашего звонка.

И он снова положил трубку.

А она уже становилась огромной зеленой жабой, меняя цвет, уже длинной гиеной готовилась совершить прыжок… Нет, не так. Так не интересно! Теперь огромная корова маячила, зависнув в воздухе, как надувшийся стратостат. Сейчас этот тип закончит разговор, положит трубку, и можно будет начинать. Хотя, чего ждать – можно прямо сейчас…

– Господин Клейзмер?

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Я посоветовался с моим руководством. Мы идем вам навстречу. Тридцать тысяч долларов! Это огромный гонорар за такое интервью!

– Вы снова на ложном пути. Вы изначально неправильно решаете уравнение. Вы…. как вам объяснить, соотносите кирпичи с помидорами, а котлеты с пчелами, – и он почесался от укола в щеку, но, уже не обращая внимания, продолжил, – переменные должны быть однородными. Попробуйте еще раз и обязательно перезвоните…