Комиссары имелись в красных отрядах в тылу Колчака лишь в виде исключения, и сплошь да рядом они не были членами РКП (б), что объясняется в основном малочисленностью подпольных большевистских партийных организаций и многими другими условиями обстановки.
Такими же редкими исключениями были в повстанческих и партизанских отрядах партийные организации большевиков н органы для ведения политической агитационно-пропагандистской работы. Не было в красных отрядах, как правило, и таких важнейших органов, как военные трибуналы, особые отделы, несущие наравне с институтом комиссаров и политическими отделами ответственность за поддержание высоких боевых качеств полков и соединений Красной Армии.
Таким образом, если говорить только об отмеченных выше основных «китах», на которых зиждилось строи-н'льство Красной Армии, то приходится констатировать,
'I го ничего похожего в деле создания красных отрядов в тылу врагов не было. Все это не могло не сказаться на морально-политическом состоянии, а следовательно, и на боеспособности частей красных.
К сказанному следует добавить, что и в отношении структуры повстанческие и партизанские войска ничем не напоминали (кроме одних названий) войска Красной Армии. Основной оперативно-тактической единицей так и остался до конца отряд. Штабы имелись лишь в виде зачатков оперативных ячеек, игравших к тому же фактически роль канцелярий при командирах-единоначаль-никах.
Все отмеченные недостатки в деле создания повстанческих и партизанских отрядов были обусловлены труднейшими условиями борьбы, и прежде всего отсутствием на месте опытных людей, отсутствием помощи со стороны руководства Красной Армии путем посылки опытных красных командиров, политработников, уставов, положений и т.' д.
Все эти вопросы истории повстанческого и партизанского движения в тылу Колчака требуют специального исследования, но и приведенных примеров более чем достаточно, чтобы убедиться в необоснованности упомянутых выше попыток утверждать, что красные партизанские «армии» — это такие же регулярные красные армии, но только по ту сторону фронта.
В составе войск Е. Мамонтова было большое число конных. Из них приказано было создать кавалерийские полки численностью не более 1 тыс. человек каждый, с разбивкой на эскадроны-сотни по 100 человек. По существу, речь идет о той же пехоте, посаженной на лошадей, так как из-за громадного недостатка холодного оружия, седел и недостаточной кавалерийской выучки партизанская кавалерия не выполняла кавалерийских задач, кроме разведки.
Основная масса бойцов не могла быть снабжена современным огнестрельным оружием, не хватало даже охотничьих ружей, дробовиков и т. д. В силу этого одним из важных (по его удельному весу) видов «оружия» были изготовлявшиеся деревенскими кузнецами самодельные пики. Нет, конечно, надобности доказывать, что «пикари» (как их тогда называли) в столкновениях с хорошо вооруженными регулярными войсками противника не могли играть видной роли, как бы самоотверженно и храбро они ни дрались.
Периодически объявлялись мобилизации и призывы, производились новые формирования, были созданы | моего рода резервные батальоны для обучения прижимных и подкрепления действующих частей марше-1И.1МИ командами-ротами. К сожалению, документы о мобилизациях и призывах не дают никаких подробностей, как они проводились. Можно лишь установить, 'но явке подлежали все способные носить оружие, f .обственно говоря, речь шла о всенародном ополчении, когда ни уклоняться от явки, ни дезертировать было мемозможно и в то же время разрушались аполитичность и колебания середняка.
Основной, главнейшей особенностью в организации борьбы было создание большого количества штабов. Речь идет не о штабах полков, отрядов, дивизий и т. д., и о наличии на всей подвластной территории целой сети гмосго рода политических «опорных пунктов». Под на-танием «Военно-революционные штабы» (ВРШ) был создан крепкий и надежный костяк для всей системы сопротивления трудящихся масс интервен-IMM и белым. В ряде районов созданные местные руко-поднщие центры носили название «Военно-революционные комитеты» (ВРК), но это не меняло их функции и шдачи. Кроме волостных и сельских ВРШ и ВРК имелись районные, а в качестве исполнительного аппарата их были избраны в селах комиссары. Изыскание оружия, прием добровольцев, проведение мобилизаций, формирование отрядов, установление караулов, ведение дальней разведки разъездами и агентами — таковы икратце наиболее важные выполнявшиеся ими задачи, ис говоря о работе по обеспечению спокойствия и порядка в районе, сбора продовольствия для войск и т. д.
Военно-революционные штабы, возглавляемые единым главным Военно-революционным штабом губернии, составляли широко развитую единую сеть опорных пункта борющегося против врагов трудового народа. Соз: данная этим путем территориальная система | оиротивления была, с одной стороны, продуктом революционного творчества широких масс борющегося ш свободу и независимость народа, — с другой стороны, в ней проявлялось умелое применение на месте больше-ипкамп-подполыциками ленинских организационных принципов работы большевиков в массах и руководст ва ими.
Широкое распространение получили штабы еще одного вида. Мы имеем в виду штабы, создававшиеся для руководства военными действиями на определенных направлениях, в районе определенных населенных пунктов. Возникали такого рода штабы по мере надобности быстро и легко и так же быстро и легко исчезали, когда надобность в них отпадала. Фактически то не были, конечно, штабы в чисто военном понимании термина. Пожалуй, вернее их надо было называть не штабами, а командными пунктами участка, района и т. д., но этот термин в документах не встречается.
Такого рода штабов в полосе вооруженных столкновений было создано (в особенности в первое время) великое множество — почти столько же, сколько образовалось пунктов-участков вооруженной борьбы. Можно было бы привести большой список таких участков, известных по документам того времени под названием «фронт». Так, были фронты бутырский (по названию села Бутырки), солоновский (от названия села Соло-новка), фронты славгородский, алейский, Северный, Южный и т. д. Раз был фронт—неизбежно было появление «командующего фронтом» 276. Речь шла не о погоне за высокими и громкими титулами, а требовалось придать вес и авторитет распоряжениям и приказам штаба и командующего, а также по возможности затруднять работу вражеской разведки и ввести противника в заблуждение о действительных силах и намерениях красных.
Кроме тыловых ВРШ и штабов территориальных были созданы еще и штабы войсковых соединений — дивизий, корпусов и ставки главкома. В качестве высшего, объединяющего все штабы центра были организованы по инициативе мест: а) на совещании представителей партизанских отрядов 8—9 августа 1919 г. в с. Ярки (Каменского уезда) Главный штаб крестьянской Красной армии Алтайской губернии; б) на заседании подпольной группы большевиков Зиминского района (Барнаульский уезд) 2 августа 1919 г. Главный штаб Алтайского округа. Но просуществовали они недолго, и уже с октября все вопросы сосредоточивались в штабе Западно-Сибирской крестьянской Красной армии 277.
Само название «штаб» не всегда полностью и точно выражало функции и задачи его. В одних случаях (главным образом в тыловых районах) под словом «штаб» понимался коллективный орган высшей военной и гражданской власти — законодательной, исполнительной и нередко даже судебной, выполняющей одновременно также чисто военные функции в отношении подчиненных ему отрядов. В других случаях превалировали чисто поенные функции, а гражданскими делами штаб занимался постольку, поскольку это в каждом данном случае вызывалось необходимостью.
Говоря об участии народных масс Сибири в вооруженной борьбе против интервентов и белых, мы уже подчеркнули, что и повстанческое и партизанское движение носило ярко выраженный очаговый характер. Другими словами, борьба началась и велась не на всей территории колчакии, а была связана с определенными районами. Если красным приходилось уступать превосходящим силам врага, то оставляли они свои родные края лишь на время, отступив в соседние уезды, пли в боры, или в недоступную войскам тайгу. Стоило войскам уйти, как партизаны тотчас же возвращались па свои старые места и, как неоднократно подчеркивали белогвардейские администраторы, «история борьбы с ними начиналась сначала».
