Литмир - Электронная Библиотека

Простейшее и принципиально важное социальное разделение: меньшинство — имущие власть, капиталы и привилегии; большинство — создающие национальные богатства своим физическим и умственным трудом. Конечно, в первой группе находятся не одни бездельники, эксплуататоры, есть и немало очень даже активных, деловых людей, приносящих общественную пользу. Вопрос лишь в том, ради чего они занимают высокое положение и чем его оправдывают. Когда они приобретают абсолютное господство и пользуются всеми благами в своих интересах, то действительно превращаются в паразитов, несущих развал и гибель обществу (так это было едва ли не во всех великих империях).

Так вот Борис Михайлович Шапошников с детства сторонился таких людей и никогда не желал принадлежать их кругу. Это во многом предопределило его непростую и счастливую судьбу.

КОНДУИТ И КАЗАРМА

Весной Бориса Шапошникова перевели в четвертый класс, а его брата Евгения — во второй. В свои 14 лет Борис был уже вполне самостоятельным юношей, привыкшим следить не только за собой, но и опекать младшего брата, приучать его к порядку. (Только вот не научил его прилежно относиться к занятиям; Евгений провалился на экзаменах и остался на второй год во втором классе; впрочем, тут он взялся за ум и в последующие годы учился отлично, окончив Петербургский электротехнический институт.)

Борис Шапошников был на хорошем счету у преподавателей. Он хорошо усваивал математику, аккуратно проводил физические и химические опыты, отлично знал русскую литературу. Кроме того, изучал историю (по Иловайскому, прославлявшему самодержавие), немецкий и французские языки, древнеславянский, закон Божий. В гимназии проводились строевые занятия с деревянными ружьями, гимнастические упражнения. Руководил занятиями фельдфебель.

Но ведь не учебой единой жив молодой человек. Старшеклассники ухаживали за гимназистками, устраивали танцевальные вечера. Однако тем, кто, как Шапошников, жил по квартирам, полагалось оставаться дома. За выполнением распорядка дня наблюдала хозяйка и преподаватель-надзиратель. Все проступки заносились в специальный журнал — кондуит.

Пришлось применить «военную хитрость». Поверх костюма надевали ночные рубашки и выходили через черный ход на крыльцо, как будто по естественной надобности. Затем пробирались к парадной двери, вместо рубашек набрасывали шубы и покидали дом, правда, имея второй ключ от двери. Погуляв на вечеринке, возвращались домой.

Однажды ночью их подкараулила хозяйка, побежала к преподавателю и он, даже болея, посетил своих подопечных в 1 час 30 минут (сделав запись в журнале) и убедился в их отсутствии.

На следующий день злостных нарушителей дисциплины поодиночке вызвали сначала к инспектору, затем к директору. Борис Шапошников не отрицал, что был в гостях, но отказался ответить, у кого. Как самый серьезный и дисциплинированный он считался старостой группы, а потому и наказали его строже других: он получил тройку по поведению и дополнительные четыре часа занятий в классе целую неделю, а его родителям предложили устроить сына в

54

пансион под строгий надзор или забрать из училища. Они выбрали первое, хотя пришлось платить вдвое больше, чем на частной квартире, да и кормили здесь гораздо хуже. Зато у него появилась отдельная комната.

Родителям приходилось жить экономно, потому что начала учиться в прогимназии младшая сестра Юлия. Борис испытывал угрызения совести: ведь на него тратили немалые деньги. Как облегчить отцу и матери жизнь? Возникло и постепенно укреплялось решение пойти на военную службу.

Хотелось, конечно же, продолжить учебу в высшем учебном заведении. Но разве можно еще пять лет быть обузой для семьи?

А тут еще его стали преследовать неприятности. Библиотекарь нерадиво выдавал им книги, иногда отсутствовал по нескольку дней, отговариваясь обещаниями. Борис, не выдержав, назвал его обманщиком. Тот пожаловался директору. Пришлось два дня просидеть без обеда. Вдобавок, на прощальное обращение священника «Прощайте, братия» он ответил: «Оревуар, батюшка». В кондуите против его фамилии появилась запись о непочтительном отношении к духовному лицу.

Закончив все шесть классов училища с высоким средним баллом 4,3, он отправил документы в Екатеринбургское реальное училище, чтобы поступить в дополнительный седьмой класс. И вдруг выяснилось, что его не приняли. Причина: плохая характеристика, неудовлетворительная дисциплина. Кондуит дал о себе знать.

Вообще-то Борис Шапошников был дисциплинированным: не курил и не пил, вел себя тихо и скромно. Библиотекаря упрекнул, потому что возмущался людьми, не держащими слова. Батюшку обидел не по злому умыслу, а из склонности к шуткам, остроумию.

Он попал в скверное положение. Недоучкой быть не желал. Что делать? Решил отправиться в Пермь, где в реальном училище инспектором классов работал Смирнов, преподававший в свое время в Красноуфимске. Там его боялись за строгость (помнится, он заставил Шапошникова вытащить брюки из сапог). Пришлось просить его посодействовать приему в седьмой класс. Смирнов помог, и Шапошникова взяли с условием жить в общежитии. Директор вдобавок велел дать честное слово быть вежливым и почтительным.

Учился Борис хорошо. По вечерам разрешалось посещать театр, где он частенько слушал оперы. Его товарищи удивились, узнав, что такой способный, знающий ученик собирается идти в военное училище. Считалось, что туда поступают только «недоросли» с креп-

55

ким здоровьем и слабым умственным развитием. Такое мнение было оправданно, что подтвердило поражение царской армии в Русско-японской войне отчасти из-за бездарности высшего командного состава.

Завершил седьмой класс Шапошников успешно, с безупречным поведением. Велико было искушение продолжить образование и стать инженером — завидное, почетное по тем временам положение в обществе. Впрочем, не так все просто. Борису довелось видеть, как на одном южно-уральском заводе, где рабочим платили очень мало, инженер остерегался ходить возле своего предприятия. Он проезжал в экипаже как можно быстрее: обозленные рабочие готовы были и обругать, и побить.

Итак, он решил окончательно: надо поступать в Московское военное пехотное училище. Собирать документы пришлось три недели. Требовалось даже письменное ручательство, что ни в каких тайных обществах не состоишь и впредь к ним принадлежать не будешь.

В августе 1900 года он выехал из дома и через два дня был в Москве. Но здесь, к несчастью, заболел, с высокой температурой пролежал в постели и не смог вовремя явиться в приемную комиссию. Огорченный вернулся к родителям и поступил в контору склада винокуренного завода на должность младшего делопроизводителя с окладом 25 рублей в месяц. В связи со своим новым занятием он подсчитал, что после введения министром финансов Витте казенной монополии на спиртное страна имела немалые доходы и получила возможность укрепить, в частности, свою армию (поучительный пример государственного подхода, напрочь отсутствующий у нынешних российских властей).

Одну часть жалованья он отдавал матери, другую использовал на покупку штатского костюма вместо ученической куртки, оставляя немного для будущей учебы в военном училище. Как он вспоминал, «вечера и праздники проводил за чтением»; приходилось погружаться в тоскливую жизнь уездного городка: «хождение по гостям, приемы гостей с обязательной игрой в коммерческие игры (преферанс, винт) и обильным ужином в заключение». Отношения с сослуживцами были хорошими. Но продолжать такое бесцельное существование не хотелось.

13 августа 1901 года он вновь прибыл в Москву, опасаясь, что может не пройти медицинскую комиссию. Полагалось иметь объем груди не меньше половины роста, а он был длинен (175 см) и худ, к тому же здоровьем не блистал. Из-за большого наплыва поступа-

56

ющих конкурсный балл был около 3,9. И когда он в протоколе медкомиссии прочел «годен», то вздохнул с облегчением. Его зачислили юнкером во вторую роту.

14
{"b":"236700","o":1}