Фронт успешно продолжал наступление, но Рокоссовскому на некоторое время пришлось покинуть войска.

2

С 28 ноября по 1 декабря проходила Тегеранская конференция. Столица Ирана принимала глав правительств трех союзных держав во Второй мировой войне: СССР (И.В. Сталин), США (Ф. Рузвельт), Великобритании (У. Черчилль).

Советская делегация остановилась в нашем посольстве. Начальник оперативного управления Генштаба С.М. Штеменко три раза в день собирал по ВЧ и телеграфу сведения об обстановке на фронтах и докладывал Сталину.

Верховного тревожило положение дел на 1-м Украинском фронте, которым командовал Ватутин. После освобождения Киева его войска овладели Житомиром и Корестенем. Но противник в короткий срок сумел перегруппировать силы, ввел свежие резервы и перешел в контрнаступление. Он нанес удары в направлении Киева в самый центр нашей группировки. Ему удалось вновь захватить Житомир и окружить Коростень. Создавалась явная угроза Киеву.

Поздно вечером 28 ноября после встречи с Рузвельтом в неофициальной обстановке Сталин в маршальской форме ходил по комнате и, посасывая трубку, хитро улыбался. Он был доволен: по его приглашению Президент США поселился в советском посольстве. Черчилль был весьма раздражен. Он полагал, и не без основания, что Сталин обвел его вокруг пальца. Теперь у него появилась возможность встречаться наедине с Рузвельтом обговаривать без него, Черчилля, важные вопросы и склонять президента в свою сторону.

В этот момент зашел на доклад Штеменко. Сталин еще некоторое время продолжал ходить по комнате, не обращая внимания на генерала. Затем, остановившись, спросил:

- Товарищ Штеменко, как дела под Киевом?

- Ничего утешительного сказать не могу, товарищ Сталин! Немцы снова продвинулись на 35 километров к Киеву.

- Как это все понимать, товарищ Штеменко? - Сталин сурово посмотрел на генерала так, словно он был повинен в том, что немцы теснят войска 1-го Украинского фронта. - Скажите, товарищ Штеменко, сколько это может продолжаться?

- Н-не знаю, товарищ Верховный Главнокомандующий.

- «Не знаю», - раздраженно произнес Сталин. Он тут же подошел к ВЧ и связался с Рокоссовским.

- Константин Константинович, у Ватутина сложилось критическое положение. Немцы перешли в наступление и вновь захватили Житомир. Положение становится угрожающим. Если так и дальше пойдет, то гитлеровцы смогут ударить во фланг войскам вашего фронта. Немедленно выезжайте к Ватутину в качестве представителя Ставки, разберитесь на месте и примите меры.

В голосе Верховного Рокоссовский уловил раздражение и тревогу. Ошеломленный таким неожиданным приказом, он за-курил и присел у окна. «Почему меня, - думал он, жадно затягиваясь. - Разве не хватает представителей Ставки, готовых в любой момент затыкать дыры на фронтах? Они уже в этом поднаторели и ловко научились снимать пенки с победных сражений. Но при чем здесь он? На Белорусском фронте тоже идут ожесточенные бои. Звонок не из Москвы, а из Тегерана? Что все это значит?»

Как бы то ни было, а рано утром пришлось собираться в дорогу. Оставив вместо себя своего заместителя генерала И.Г. За-

харкина и взяв с собой командующего артиллерией фронта Ка* закова, Рокоссовский поспешил на юг. Перед самым отъездом ему вручили телеграмму Верховного Главнокомандующего, предписывавшую в случае необходимости, не ожидая дальнейших указаний, занять место командующего 1-м Украинским фронтом. „

Самолет летел на предельно малой высоте. Внизу, словно спины гигантских животных, вздымались и опускались серые холмы, бежали леса, плыли озера, время от времени вспыхивавшие серебряными бликами под лучами солнца.

Самолет резко завибрировал и начал снижаться.

- Василий Иванович! - Рокоссовский повернулся к дремавшему Казакову. - Он отложил в сторону книгу. - Ты что, не слышишь?

Генерал даже не пошевелился.

- Василий Иванович, начинай! - подал команду Рокоссовский, рассмеявшись.

- Где телефон?.. Куда делся телефон?.. - вскочил Казаков и тут же, поняв, в чем дело, начал протирать глаза. - Черт возьми! Я думал, что прозевал дать команду на открытие артогня.

Самолет пролетел над самыми верхушками деревьев, над развертывавшимся перед ним еще зеленоватым лугом. Резкий толчок от прикосновения с землей - и высокие бурые травы, будто спасаясь от какой-то опасности, побежали от самолета волнами.

Генералы вышли из самолета, сели в ожидавшие их машины и направились к Ватутину.

Вскоре машины подъехали к КП фронта. Он находился западнее Киева - в лесу, в дачном поселке. Дома стояли скученно, почти впритык один к другому; их крыши потемнели; окна были забиты досками.

Ватутин встретил Рокоссовского с группой офицеров управления фронта. В его невысокой полноватой фигуре, в круглом добродушном лице явно угадывалась озадаченность: мол, я не справляюсь с обязанностями, вот и прислали замену.

С первых минут генерал армии заметил, что командующий фронтом сильно расстроен. Ватутина Рокоссовский знал давно: в Киевском особом округе он был начальником штаба. Он видел в нем высокообразованного, спокойного и выдержанного генерала. Казалось бы, встретились два товарища - командующие соседними фронтами, которые не первый день воюют и хорошо знают друг друга. Но душевной встречи не получилось. Ватутин соблюдал в общении дистанцию и говорил каким-то оправдывающимся тоном, словно хотел объяснить старшему начальнику объективные причины своих неудач.

- Николай Федорович, дорогой мой, - вынужден был заявить Рокоссовский на второй день.работы. - Я приехал сюда не уличать вас в бездеятельности, не пугать вас, не вмешиваться в вашу компетенцию и не читать вам мораль, в которой вы не нуждаетесь. Я искренне хочу, насколько сумею, помочь вам разобраться в тех временных неудачах, которые нас постигли. Ведь на войне бывает всяко. Я тоже не святой.

- Спасибо, - улыбнулся Ватутин.

Натянутые отношения между генералами постепенно начали исчезать. Рокоссовский направил Казакова в штабы армий, а сам в течение нескольких суток изучал обстановку в управлении фронта.

- Когда вы вступаете в командование 1-м Украинским фронтом? - деликатно спросил Ватутин, когда работа подходила к концу.

- С ролью командующего войсками фронта вы справляетесь не хуже любого из нас, - ответил Рокоссовский. - У меня и в мыслях этого нет. Мне бы скорее вернуться к себе. У нас своих дел уйма.

- Все ясно, - совсем повеселел Ватутин, заранее зная, что Рокоссовский был направлен к нему не с обычными полномочиями. Он знал, что к этому генералу особое расположение питает Сталин. Он на миг представил себе, если бы в роли Рокоссовского оказался кто-то другой, тогда неудачи не сошли бы ему с рук.

Генерала армии несколько удивила система работы командующего фронтом. Он сам редактировал приказы и распоряжения, вел Переговоры по телефону и телеграфу с армиями и штабами.

С начальником штаба фронта генералом Боголюбовым, способным штабистом, у Рокоссовского состоялся не очень приятный разговор.

- Почему вы допускаете, что командующий фронтом загружен по уши работой, которой положено заниматься штабу и лично вам?

- Я ничего не могу поделать, - ответил тот. - Командующий старается все сделать сам.

- Вы обязаны немедленно перестроить работу и заняться своими прямыми обязанностями. В противном случае будет страдать дело.

- Хорошо, я постараюсь, но вы переговорите по этому вопросу и с командующим.

К замечаниям Рокоссовского Ватутин отнесся очень серьезно.

- Сказывается то, что я продолжительное время работал в штабах, - смущенно признался он. - Вот и хочется ко всему приложить руку. Я это сейчас же поправлю.

В комнате командующего фронтом за чаем Рокоссовский, чтобы не обидеть Ватутина, сказал :

- В обстановке на фронте я ничего страшного не вижу. Дело вполне поправимо, но надо идти на риск и активно наступать.

- Если бы не близость украинской столицы, то я бы не переходил к обороне.

- Николай Федорович, дело вот в чем, - генерал армии повернулся к Ватутину. - Пользуясь пассивностью фронта, противник собрал крупную танковую группировку и стал наносить удары то в одном месте, то в другом. На мой взгляд, ошибка ваша в том, что вы, вместо того чтобы ответить сильным контрударом, продолжали обороняться.