Всю ночь ворочался во сне Рокоссовский: то не выходила из головы судьба той польской девочки, так рано познавшей унизительный труд, то он думал о предстоявшей встрече с Абакумовым и не мог догадаться, зачем он ему понадобился, то его тревожили мысли о судьбе Белозерова, который как в воду канул. .....

2

День для Рокоссовского, казалось, начался обычно, как и многие другие: зарядка, завтрак, уточнение обстановки, отдача распоряжений - все это действовало, как хорошо отлаженный механизм, несмотря на то, что боевые действия были прекращены.

В поведении маршала сегодня ничего особенного не бросалось в глаза. Но если бы наблюдатель обратил внимание на его лицо, глаза, он бы обязательно заметил, что они с утра были усталыми, он бы не увидел привычной добродушной и мягкой улыбки, способной растопить самые черствые сердца. Причина такого настроения лежала на поверхности - ему не хотелось встречаться с начальником Главного управления контрразведки. Это вольно или невольно ворошило воспоминания о годах репрессий, о которых он не мог думать без содрогания.

Ровно в десять утра Рокоссовский сидел за столом и рассматривал многочисленные документы. Его маршальский мундир был безукоризненно подогнан и отутюжен.

Когда зашел генерал Абакумов, он, изменив своей привычке, не вышел из-за стола, а просто встал» протянул руку и кивнул на стул:

- Прошу садиться.

- Спасибо, - промолвил могучий шеф особых отделов. Он повел крутыми плечами и опустился на стул.

- Чем могу служить? - проговорил Рокоссовский, захлопывая папку с документами.

- Прежде чем приступить к делу, ради которого я приехал, я хотел бы, чтобы вы, товарищ маршал, не обижались на меня за тот разговор, произошедший между нами в 1939 году. - Абакумов скупо улыбнулся.

- А вы разве его не забыли, Виктор Семенович?

- Нет, не забыл, Константин Константинович.

- Я на вас зла не держу, - лаконично произнес Рокоссовский. - Что было, то быльем поросло. Я на эту тему говорить не люблю.

- Я об этом знаю.

- Вот и хорошо, - тень улыбки пробежала по лицу маршала.

- А теперь обратимся к тому, что привело меня к вам. - Абакумов достал из кожаного портфеля папку и раскрыл ее на приставном столике. - У контрразведки не так давно появилось необычное дело. Я пришел к выводу, что без вашего участия заниматься им пока не следует. - Он не сразу раскрывал карты и упивался тем, что может поставить маршала в щекотливое положение. Затем, устремив взор на Рокоссовского, сказал: - Вы хорошо знаете Андрея Белозерова?

- Да, это мой лучший друг, - ответил маршал, откинувшись на спинку стула. - С ним что-то случилось?

- Когда войска вашего фронта освободили, военнопленных лагеря «Сталаг», - внушительно говорил Абакумов, - то среди американских и английских офицеров почему-то оказался и Андрей Белозеров.

- Как он туда попал? - вырвалось у Рокоссовского.

- Для нас это загадка, и мы ею занимаемся, - с довольным видом сказал Абакумов, - По версии Белозерова, его немцы взяли в плен в бессознательном состоянии.

- Когда? - маршал напряженно посмотрел на генерала.

- Как он утверждает, это было в Белоруссии, в деревне Пятый Бор, в мае 1944 года во время блокады.

- Как его здоровье? - спросил Рокоссовский.

- У него были перебиты обе ноги, но ненцы, видано, неплохо за нйм ухаживали, и он теперь чувствует себя вполне прилично.

- Андрей для меня больше, чем друг, - задумчиво сказал Рокоссовский. Он посмотрел на генерала, словно изучая, чего от него можно ждать, и заинтересованно спросил: - Виктор Семенович, что вы еще можете сказать о Белозерове?

Генерал всем видом показывал, что он доволен тем, что добился расположения маршала и ведет с ним разговор на равных. До Встречи с ним он не был уверен, что этот знаменитый теперь полководец, пользовавшийся уважением самого Сталина, не пошлет его подальше за все прошлые мучения, к которым он тоже причастен.

- Об этом человеке нам известно все, начиная с того, как он воевал в Гражданскую, как сидел в тюрьме, какие давал показания на вас, как попал в штрафной батальон, - словом, мы изучили его дело досконально.

- Курите? - уточнил Рокоссовский, прикуривая.

- Спасибо. - Абакумов взял из протянутого портсигара папиросу, прикурил и с удовольствием затянулся. - У нас насчет Белозерова очень много сомнений и подозрений.

- В чем вы сомневаетесь? - спросил маршал, выпустив дым в сторону окна.

- Он ведет себя как человек,-который намеренно что-то скрывает, - весомо ответил Абакумов. - Но у нас этот номер не пройдет. Не хвастаясь, могу сказать, что пока такое еще никому не удавалось.

Рокоссовский, сам того не желая, вспомнил некоторые яркие эпизоды допросов в тюрьмах НКВД. Ему хотелось встать из-за стола, подойти к этому наглому верзиле и залепить пощечину. Но он взял себя в руки и, избегая колючего взгляда генерала, спокойно спросил:

- И все-таки в чем вы сомневаетесь?

- Мы подозреваем, что он сдался в плен добровольно, а за это полагается по нашим законам до десяти лет, - говорил убежденно Абакумов. - Мы не можем понять, почему он сидел в лагере вместе с офицерами ваших так называемых союзников. Мы не понимаем, зачем ему понадобилось изучать английский язык» которым он овладел в совершенстве. У нас есть и другие вопросы, но они являются второстепенными.

- А наши пленные сидели вместе с ним?

- Да, около десятка человек.

- Они тоже под подозрением?

- Да, все до единого.

- Андрей Белозеров, сам признался, что он советский офицер?

- Да, сам. Англичане и американцы уговаривали его остаться с ними, но он настоял, чтобы его забрали наши.

- Что вы намерены с ним делать? - пристально посмотрел на Абакумова Рокоссовский.

- Перед нами поставлена четкая задача нашей партией н го-, сударством, и мы ее будем выполнять, — заявил Абакумов. - Не зря ясе нашу организацию называют «СМЕРШ». Нам видится, что дело Белозерова не лишено перспективы.

Эти слова генерала резанули по сердцу маршала, словно ножом. «Неужели снова будет дан ход «перспективным» делам?» -с горечью подумал он, не зная, что предпринять для спасения друга.

Но по мере определения опасности, которая снова нависла над Андреем, он неумолимо двигался к убеждению: во что бы то ни стало он обязан спасти Белозерова. И если его снова запрячут в тюрьму, а, судя по всему, особистам это не составит большого труда, то жизнь его, Рокоссовского, до конца дней будет омрачена.

- Виктор Семенович, - сказал он, переступая через самого себя. - Я уверен, что Белозеров ни в чем не виноват. - Рокоссовский некоторое время помолчал. - Вы не могли бы отпустить его под поручительство? Я готов написать любой документ, где будет сказано, что отвечаю за него, как за самого себя.

- Константин Константинович, я за этим и приехал, - произнес Абакумов, улыбнувшись. - Вы меня простили, скажем так, за недоразумение 39-го года, а я вам делаю другую услугу - под вашу ответственность отпускаю на все четыре стороны вашего друга Андрея Белозерова.

- Спасибо, Виктор Семенович.

- И вам спасибо, что сняли у меня камень с сердца, - прбиз-нес Абакумов, в душе торжествуя, что хоть таким способом он одержал верх над Рокоссовским. Он уже давно спал и видел себя на самом верху служебной пирамиды НКВД. Он считал, что лучше его кандидатуры не найти. На этом пути у него не должно быть никаких подводных камней. Эпизод с Рокоссовским мог случайно всплыть при назначении на этот высокий пост.

- Где я могу найти Белозерова?

- Он теперь находится в областном центре, в тюрьме города Молодечно.

- Вы его отпустите на свободу?

- Нет, мы обязаны соблюсти небольшие формальности, -сказал Абакумов, пряча папку в портфель. - Вы должны забрать его сами. Все распоряжения на этот счет соответствующим органам будут выданы.

- Ладно, я подумаю, как это лучше сделать, - произнес Рокоссовский, вставая. - Желательно, чтобы он был в курсе дела нашего уговора.