В феврале Ленин продолжает жонглировать этими шарами и подбрасывать в воздух новые. Он советует наркомвоенмору Н. И. Подвойскому проследить за тем, чтобы посылаемые по железной дороге бумажные деньги шли по назначению... Разрешает заместителям наркомов присутствовать на заседаниях Совнаркома и голосовать вместо наркомов, если у них есть соответствующее назначение... Телеграмма главнокомандующему М. А. Муравьеву в Киеве от 14 февраля 1918 г.: «Если не будет иного распоряжения от Антонова, действуйте как можно энергичнее на Румынском фронте по соглашению с Раковским и его комиссией». Ленин стремился предотвратить отдачу несогласованных приказов и ее последствия — соперничество и зависть.
Муравьев пытался защитить Бессарабию от румын. Это ему не удалось. К тому же германские войска вскоре заняли Украину, свергли тамошние Советы и прогнали красные отряды. Антонов расположил свои войска на юго-востоке. 23 февраля Ленин телеграфировал Антонову: «Сегодня же во что бы то ни стало взять Ростов»1. После декларации Троцкого «Ни мира, ни войны» германские войска продвинулись и в Западную Россию. В ответ на запрос председателя совета города Дрисса о том, как поступать в случае приближения немцев к городу, Ленин послал следующую телеграмму: «Оказывайте сопротивление, где это возможно. Вывозите все ценное и продукты. Остальное все уничтожайте. Не оставляйте врагу ничего. Разбирайте пути — две версты на каждые десять. Взрывайте мосты»425 426. Между сессиями Совнаркома текущими делами должен был ведать исполнительный комитет. Его членами Ленин назначил Троцкого, Сталина, самого себя и левых эсеров Карелина и Прошьяна.
В течение того же месяца Ленин вел напряженную борьбу против левых коммунистов и левых эсеров, за заключение мира в Бресте. Казалось бы, что Ленин должен быть целиком загружен партийными конференциями, советскими конференциями, спорами с оппозицией, журналистской деятельностью в «Правде», чтением отчетов о Брестских переговорах и составлением инструкций Троцкому. Но он находит время делать выписки из «Истории Западной Европы» Н. Ка-реева и «Истории войн Наполеона Первого с Германией» в поддержку своего утверждения, что история не оканчивается подписанием мира «под штыками» завоевателей. Каждому завоевателю приходит конец. Об этом он убедительно говорит 20 февраля, выступая перед латышскими стрелками, составлявшими тогда ядро советских вооруженных сил, в связи с заявлением латышских стрелков о том, что они против мира и будут вести партизанскую войну427. Они знали, что их Латвия будет жертвой мирного договора.
Антонов взял Ростов. 28 февраля Ленин телеграфировал ему: «Наш горячий привет всем беззаветным борцам за социализм, привет революционному казачеству. Помня о том, такую важную роль играют казаки в стратегии белых генералов, Ленин опять — он любит повторять — наказывает Антонову: пусть съезд Советов всей Донской области «сам выработает свой аграрный законопроект и представит на утверждение Совнаркома. Будет лучше. Против автономии Донской области ничего не имею»1.
VII съезд партии заседал 6, 7 и 8 марта. Ленин выступал каждый день и составил большую часть резолюций. Он поставил перед собой две задачи: принятие мирного договора и новой партийной программы. Большевики придавали программе огромную важность. Программа партии была теоретической основой ее деятельности в настоящем и будущем. Захват власти в России изменил роль партии. Поэтому Ленин предложил новую программу и новое название. Название «Российская Социал-Демократическая Рабочая Партия» больше его не удовлетворяло. Социал-демократия была скомпрометирована в глазах трудящихся своим поведением во время войны, утверждал Ленин. Кроме того, как Ленин указывал еще в «Государстве и революции», поскольку каждое государство основано на насилии, демократического государства не может быть, а следовательно и демократии. Поэтому Ленин предложил переменить название партии, назвав ее «Российской Коммунистической Партией (большевиков)». Новое название было утверждено большинством голосов.
Но когда левые коммунисты во главе с Бухариным потребовали, чтобы в новой программе давалась характеристика социализма или коммунизма, Ленин ответил, что время для этого еще не пришло, «...нет еще для характеристики социализма материалов. Кирпичи еще не созданы, из которых социализм сложится». Если программа заглянет слишком далеко в будущее, западные пролетарии «будут подозревать, что наша программа — это только фантазия. Программа есть характеристика того, что мы начали делать, и следующие шаги, какие хотим сделать. Дать характеристику социализма мы не в состоянии...»428 429
Поэтому Ленин предложил только два дополнения к старой программе: во-первых, характеристику империализма, как он проявился у всех участников Мировой войны (здесь Ленин ссылается на свою книгу «Империализм»), во-вторых, подкрепленное вескими доказательствами утверждение, что Советы являются новой формой правительства, новым типом государства. По этому поводу у Бухарина тоже были поправки. Он хотел, чтобы Ленин описал социализм как общество без государства. Ленин отказался: «Мы сейчас стоим безусловно за государство, а сказать — дать характеристику социализма в развернутом виде, где не будет государства — ничего тут не выдумаешь, кроме того, что тогда будет осуществлен принцип — от каждого по способностям, каждому по потребностям. Но до этого еще далеко, и сказать это — значит ничего не сказать, кроме того, что сказать, что почва слаба под ногами».
«Заранее провозглашать отмирание государства будет нарушением исторической перспективы»,— предупреждал Ленин. Тем не менее, он сослался на свою книгу «Государство и революция», где заранее говорилось, что государство начнет отмирать немедленно после захвата власти пролетариатом. Власть в России была захвачена ровно за 4 месяца до съезда. Отмирания государства не замечалось. Из-за этого несоответствия между дореволюционной фантазией и послереволюционными фактами Ленин запутался в противоречиях. «Государство есть аппарат для подавления,— сказал Ленин съезду.— Надо подавлять эксплуататоров, но их подавлять нельзя полицией, их может подавлять только сама масса...» Однако именно Ленин, а не массы отдали приказ ЧК арестовать правление уральских заводов и конфисковать их имущество. Именно Совнарком, под руководством Ленина, угрожал капиталистам принудительными работами; армия и полиция, а не массы приводили эту угрозу в исполнение. Ленин ставил неисполнимую задачу: создание охватывающего всю страну «общественного счетоводства, учета и контроля, проведенного самим населением, лежащего в основе дальнейших шагов социализма». Это требование было в согласии с его трактатом о государстве, но не имело никакой связи с тогдашней (или теперешней) советской практикой. Тем не менее,
Ленин пишет что «Советская власть есть новый тип государства, форма диктатуры пролетариата, что демократии мы поставили иные задачи...» А в «Государстве и революции» Ленин утверждал, что демократического государства не может быть. Эта «демократическая диктатура» провела «закон о социализации земли», но «мы будем справедливо делить землю, с точки зрения преимущественно мелкого хозяйства». Капиталистические хозяйства на социалистической почве. Очевидно сознавая противоречивость своих доводов, Ленин сказал в заключение: «Может быть, мы делаем ошибки, но мы надеемся, что пролетариат Запада их исправит. И мы обращаемся к европейскому пролетариату с просьбой помочь нам в нашей работе».
От Тома Пэйна до Прудона (1809—1865), от Бакунина до Карла Маркса, Энгельса и Ленина,— всех революционеров отличала ненависть к государству. Боялись государства и либеральные реформисты, утверждая, что государство управляет тем лучше, чем меньше оно управляет. Ибо чем больше власти принадлежит государству, тем больше оно угнетает слабых и служит сильным. Там, где это особенно заметно, в России и в Испании, у анархистов, сторонников безго-сударственного равенства и личной свободы, нашлось особенно много сторонников. Марксизм родился с этой анархической чертой. Но Маркс не заметил, что пороки британского капитализма вытекали из политической системы, в которой правительству принадлежало меньше всего власти. Если бы он остался жив, он увидел бы увеличение правительственной власти, принесшее пользу низшим классам. Ни Маркс, ни Ленин не могли себе представить государства, которое было бы орудием общества, а не одного класса. Чтобы уничтожить классовое государство, Ленин собирался уничтожить классы. Вместо этого он занял исключительное место в истории как архитектор одноклассового государства, ставшего угнетателем всех классов. Сторонник крайних мер в стране крайностей — климатических, имущественных, культурных и государственнополитических,— Ленин ненавидел экстремистское государство. Но именно такое государство он создал.
