Ленин был бы ближе к истине, если бы он утверждал, что чем менее развит капитализм в данной стране (например, Португалии), тем более цепко держится она за свои колонии, и, во-вторых, что отказ от колоний ведет к экономическому процветанию и перспективам интернационализма и, таким образом, к модернизированному капитализму.
Империализм не является функцией или фазой капитализма. Он существовал еще до капитализма и представляет собой характерную черту мало развитых, но обладающих военным могуществом наций, управляемых кастой, которая стремится к самовластию и внутри своей страны и за ее пределами.
* * *
Горький высказал свое восхищение книгой Ленина, называя ее в своем письме от 25 октября 1916 г. к историку Покровскому «Современным капитализмом»: «Современный Капитализм — сдан в типографию, автору высылаем гонорар. Недавно я послал ему 500 р. через его сестру». Это было, очевидно, авансом.
Книга вышла в свет в сентябре 1917 г. Отсрочка была, вероятно, следствием общей дезорганизации быта и хозяйства России в этом роковом году.
6
КОММУНИСТЫ И ГОСУДАРСТВО
В феврале 1916 г. Ленин переехал в Цюрих, потому что тамошние библиотеки были лучше. Там он получил первое известие о свержении царя; он прочел эти новости в швейцарских газетах за 14 и 15 марта 1917 г. (по новому стилю). На другой день он написал
Инессе Арманд: «Я вне себя, что не могу поехать в Скандинавию! Не прощу себе, что не рискнул ехать в 1915 г.!»1
Днем позже, когда известия подтвердились, он послал письмо Александре Коллонтай в Стокгольм: «Ну, что ж! Этот «первый этап первой (из порождаемых войной) революции» не будет ни последним ни только русским». Ленин замышлял другую, свою революцию в России и за рубежом. Ему необходимо было быть в России. «Сон пропал у Ильича с того момента, когда пришли вести о революции, и вот по ночам строились самые невероятные планы,— вспоминала Крупская.— Можно перелететь на аэроплане. Но об этом можно было думать только в ночном полубреду... Надо достать паспорт какого-нибудь иностранца из нейтральной страны, лучше всего шведа... Паспорт шведа можно достать через шведских товарищей, но мешает незнание языка. Может быть немного? Но легко проговориться. «Заснешь, увидишь во сне меньшевиков и станешь ругаться: сволочи! Вот и пропадет вся конспирация»,— смеялась я»135 136. Крупская знала своего мужа.
Ленин не сдавался. В его воображении созревали новые фантастические замыслы. В записке Я. С. Га-нецкому, представителю партии большевиков в Стокгольме, пересланной в переплете книги по почте из Швейцарии, Ленин пишет (записка цитируется в первом томе «Воспоминаний о Владимире Ильиче Ленине», с. 487): «Ждать больше нельзя, тщетны все надежды на легальный приезд. Необходимо во что бы то ни стало выбраться в Россию и единственный план — следующий: найдите шведа, похожего на меня. Но я не знаю шведского языка, поэтому швед должен быть глухонемым. Посылаю вам на всякий случай мою фотографию».
Прочтя записку, Ганецкий «долго хохотал». Мыльный пузырь Ленина лопнул от этого хохота.
Тогда Ленин решил ехать через Францию и Англию. 19 марта 1917 года он пишет большевистскому руководителю в Женеве Вячеславу Карпинскому: «Возьмите на свое имя бумаги на проезд во Францию и Англию, а я проеду по ним через Англию (и Голландию) в Россию. Я могу одеть парик. Фотография будет снята с меня уже в парике, и в Верн в (русское.— Л. Ф.) консульство я явлюсь с Вашими бумагами уже в парике. Вы тогда должны скрыться из Женевы минимум на несколько недель (до телеграммы от меня из Скандинавии): на это время Вы должны запрятаться архисурьёзно в горах, где за пансион мы за Вас заплатим, разумеется»1. Ленин был на год старше Карпинского и, очевидно, надеялся, что сходства достаточно для того, чтобы комедия с переодеваниями увенчалась успехом.
Но и этот план испарился: продолжая переписываться с Карпинским, Ленин больше ни разу не упоминает о нем. 24 марта, например, Ленин сообщает Карпинскому: «Мы против сближения с другими партиями». На другой день Ленин возвращается к той же теме более подробно, по-французски: «Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству, Керенского особенно подозреваем, вооружение пролетариата — единственная гарантия, немедленно выборы в Петроградскую думу, aucun rapprochement autres partis». «Последнее,— подчеркивает Ленин,— Condition sine qua non»137 138. Большевики собирались в одиночку свергнуть Керенского.
Покамест Ленин был в отчаянии. «В Россию, должно быть, не попадем!! — пишет он в конце марта Инессе Арманд.— Англия не пустит. Через Германию не выходит»139.
Внезапно мрак рассеялся. «Итак, мы едем в среду через Германию»,— извещает Ленин Карпинского 2 или 3 апреля 1917 г.140
Участие России в Мировой войне вынуждало Германию воевать на двух фронтах (одно время на восточном фронте было больше немецких солдат, чем на западном) и угрожало ей поражением. Кайзер предпринял неудачную попытку заключить сепаратный мир с царем. Александр Федорович Керенский рассказал мне в Нью-Йорке, в 1963 г., что после падения русской монархии германское правительство через неофициальные немецкие круги в Копенгагене попыталось вступить в переговоры с Временным правительством, во главе которого Керенский тогда еще не стоял, с целью заключить сепаратный мир. В ответ Петроград обратился к союзникам с предложением сформулировать и предать оглашению свои цели в войне с тем, чтобы возбудить в Германии настроения в пользу заключения мира. Англия и Франция колебались.
Тогда немцы обратились к Ленину. Еще в сентябре 1914 г. эстонец по имени Александр Кескуэла в общих чертах сообщил немецкому уполномоченному в Берне барону Гисберту фон Ромбергу о возможностях использования русской революционной эмиграции в Швейцарии. В меморандуме, данном Ромбергу 25 марта 1915 г., Кескуэла изложил непосредственную политическую программу ленинцев: превращение империалистической войны в гражданскую. Ромберг передал этот документ германскому канцлеру Бетманн-Голль-вегу.
Вскоре после этого, в августе 1915 г., немецкий посланник в Копенгагене, граф Ульрих фон унд цу Брокдорф-Ранцау, передал в берлинское Министерство иностранных дел полученную им от Парвуса информацию о революционных волнениях в России. В девяностых годах А. Л. Гельфанд-Парвус был русским марксистом. Эмигрировав в Германию, он стал одним из вождей антиревизионистского крыла Германской социал-демократической партии. Продолжая поддерживать связь с русским революционным движением, Парвус написал в 1902 г. несколько статей для «Искры», а когда вспыхнула русская революция 1905 г., приехал в Петербург, стал членом недолго просуществовавшего петербургского совета и тесно сотрудничал с его председателем Л. Д. Троцким в развитии теории перманентной революции, которая для него означала, что либо революция в Германии зажжет русскую революцию, либо революция в России заразит Германию. Как сторонник победы кайзера в войне, Парвус пользовался доверием германских властей и убедил их разрешить проезд Ленина через Германию в Петроград. Таким образом, идея этой знаменитой и роковой поездки по праву принадлежит Парвусу и Брокдорф-Ран-цау. «Тело слона и голова Сократа»1,— писал кто-то о Парвусе, достойном посреднике между кайзером и Лениным. В 1919 г. Парвус писал, что его целью было поражение царизма и западного империализма, а сильное социал-демократическое движение изменило бы немецкую политику и внутренние условия141 142. Лю-дендорф, мозг немецкой армии, выразил согласие на проезд Ленина с товарищами через Германию; революционные возмущения в России позволили бы ему перебросить войска с восточного фронта на западный. Вильгельм Второй высказал одобрение. В октябре 1937 г. Людендорф признался, что не имел никакого представления (да, вероятно, и не заботился) о том, каковы политические убеждения Ленина, организуя его проезд через Германию в 1917 г. В таком же неведении был и кайзер.
