Мелифаро подпрыгнул от избытка чувств, рванул к дому, и они с Малдо обнялись на глазах у восхищённой публики. Что-то друг другу говорили, я не слышал, но уверен, что комплименты. «Это гениально», «ну вы даёте», «самый удивительный заказ в моей жизни» и так далее. На их месте я бы сейчас и сам такое говорил. Помощники Малдо Йоза понемногу поднимались с травы и включались в ритуал братских объятий, так что в конце концов стали походить на футбольную команду, только что забившую решающий гол. Но в Соединённом Королевстве в футбол не играют, так что оценить красоту моего сравнения было некому.

– Даже немножко завидно, – шепнул Нумминорих, присаживаясь рядом. – Хотя ясно, что мне повезло больше всех в Мире: быть Тайным сыщиком в сто раз круче, чем кем-нибудь другим. Но прямо сейчас они такие счастливые! Сделали очень трудное дело, и у них всё получилось. Как же я это люблю!

– Мне и самому завидно, – признался я. – Просто мы с тобой давненько ничего невозможного не делали. И даже просто трудного. Надо это как-то прекращать. С другой стороны, не всё от нас зависит. Нет работы, значит нет, ничего не попишешь.

Меламори села рядом с нами.

– Почему-то считается, что отсутствие работы – это благо, – сказала она. – Какое враньё!

Так и сидели втроём, печально вздыхая, отчаянные бездельники, которым вдруг стало некого и не от чего спасать, жертвы золотого века Соединённого Королевства, внезапно наступившего для нас всех. И хвала Магистрам, что наступившего. А мы – да чёрт с нами. Потерпим как-нибудь. Вечеринку, например, устроим. А потом ещё одну.

Наконец героям дня надоело обниматься, и Мелифаро призывно помахал нам рукой – давайте сюда. Мы подскочили, но первой возле него оказалась выпрыгнувшая откуда-то из толпы длинноносая девица, в которую недавно превратилась Кекки Туотли.

Мелифаро сперва оторопел от её напора, но быстро сообразил, в чём дело, и громогласно, так что даже мы услышали, представил её строителям как свою троюродную тётку, только что приехавшую из графства Вук, где бедняжка всё это время трудолюбиво пасла графских менкалов. Всё-таки сколько лет знаю этого типа, столько удивляюсь, что он до сих пор жив. Долго сердиться на него невозможно, это ясно. Но для убийства иногда бывает достаточно одной секунды. Я проверял.

– Ну вот, ни хрена вы не завалили и не опозорились, – сказал я Малдо Йозу, который стоял на пороге нового дома и натурально светился от счастья. – А обещали. И где?!

– Я вообще довольно ненадёжный человек, – ухмыльнулся он. – Даже помощников сперва набирал специально для того, чтобы было кому ловить меня по всему городу и в нужное время доставлять на стройку. Правда, потом оказалось, что без них ничего по-настоящему интересного не сделаешь. Но это уже совсем другая история. И другой разговор. Серьёзный. Прямо сейчас не потяну.

– И не надо. Ваше дело маленькое: почивать на лаврах и слушать комплименты. Невероятную штуку вы тут сотворили. Не понимаю, как.

– Сам пока не понимаю. Но совершенно точно знаю, что, если бы не сэр Мелифаро, мы бы и за сто лет до такого не додумались. Вот ради чего я всегда хотел, чтобы всякий будущий владелец сам придумывал дом, а не выбирал из готовых эскизов. В этом, собственно, главный смысл нашей работы. Я уверен, что каждый человек – художник, просто мало кто догадывается о своём призвании. И если не тормошить, не требовать, не вкладывать насильно в руки карандаш, большинству никогда в голову не придёт попробовать себя в роли творца. И невероятные вещи вроде этого дома так и останутся невидимыми для остальных.

А я жадный. Хочу увидеть как можно больше интересного. И не в воображении, а собственными глазами. И руками потрогать. И если ради этого надо как следует поработать, я готов. Всё честно. Ну что, пошли смотреть?

И наконец посторонился, пропуская нас в дом. Меня почему-то первым, хотя, по идее, эта честь должна была принадлежать художнику. То есть Мелифаро. С другой стороны, может быть в Соединённом Королевстве тоже бытует суеверие насчёт первого вошедшего в новый дом? И меня запустили вместо кошки? Правильно, молодцы, что мне сделается.

Если верить городским легендам, ни-че-го.

Внутреннее устройство дома потрясло меня до глубины души. Но не очередным причудливым витком художественной мысли, а наоборот – простотой, рациональностью и лаконичностью. Когда снаружи дом выглядит как горячечный бред умирающего счастливым геометра, как-то не ожидаешь обнаружить внутри просторные комнаты правильной формы. Огромную гостиную с примыкающими к ней кладовой и кухней на первом этаже, три тщательно изолированные друг от друга спальни на втором, библиотеку и два кабинета на третьем.

– Надо же, – сказал я Мелифаро. – Нормальное человеческое жильё. Ты тут зачахнешь, дружище.

– Не выдумывай, – отмахнулся он. – Я даже на улице Хмурых Туч за столько лет не зачах, а уж насколько унылое место. Одно название чего стоит. Чтобы начать тосковать, требуется прорва свободного времени. Мне такая роскошь не светит. По крайней мере, не в ближайшие годы. А в доме, куда приходишь, чтобы упасть и уснуть, должно быть удобно. И всё понятно.

Он, кстати, совершенно не преувеличивал. Пока мы бездельничаем в ожидании каких-нибудь невнятных мистических событий, Мелифаро, сэр Кофа с Кекки и вся городская полиция в придачу продолжают заниматься так называемыми «незначительными происшествиями», из которых, собственно, и состоит человеческая жизнь. Поэтому им даже на короткий отпуск рассчитывать не особо приходится. Счастливчики, что тут скажешь.

– К тому же, – добавил Мелифаро, – у меня, по удивительному стечению обстоятельств, есть жена. Кенлех, как тебе известно, простодушное дитя степей, а потому гораздо мудрей всех нас вместе взятых. Ей абсолютно всё равно, как наш дом будет выглядеть снаружи, вон даже на строительство смотреть не пришла, сказала: «Ещё успею налюбоваться». Но выставила два жёстких условия: чтобы число комнат в доме не превышало дюжины и чтобы ни в одной из них у неё не кружилась голова.

– Справедливые требования, – согласился я. – И ты их честно выполнил.

– Не совсем, – признался Мелифаро. – Ты ещё не видел мой кабинет на крыше. Он в форме неправильной пирамиды, и пол там под таким наклоном, что на ногах устоять трудно.

– Ну так пошли покажешь.

Мелифаро помотал головой.

– Прости, но нет. В детстве я мечтал, чтобы это была волшебная комната, куда не может зайти никто кроме меня. Малдо честно сказал, что так заколдовать отдельное помещение, оставив нетронутым весь остальной дом, пока не умеет. Да я и сам, честно говоря, плохо понимаю, как подступиться к подобной задаче. Но, по крайней мере, я могу никого никогда туда не пускать. Один пойду смотреть. Не обижайтесь.

Какие уж тут обиды. В жизни не подумал бы, что у этого невыносимого типа есть такая трогательная мечта: запереться в одиночестве и хотя бы полчаса в сутки никого не доставать.

– Так, стоп, – внезапно сказал Нумминорих. – А где Луукфи с буривухом? Он же тоже сюда собирался. Даже с самым неторопливым возницей давным-давно можно было доехать.

– А вот угадай, где он, – ухмыльнулся Мелифаро. – Сейчас проверим, прилагается ли к твоему носу хоть какое-то подобие головы.

Нумминорих нахмурился.

– Заблудился?.. Нет, погоди, не просто заблудился, а перепутал твои квартиры? Старую и новую?

– Он и тебе успел прислать зов и пожаловаться, что прибыл на улицу Хмурых Туч, а там ничего интересного не происходит?

– Да нет, конечно. Я подозреваю, сэр Луукфи вообще до сих пор не в курсе, что я тоже служу в Тайном Сыске. По крайней мере, сегодня, застав меня в Зале Общей Работы, он расспрашивал, как продвигается моя учёба. Услышав, что я уже много лет нигде не учусь, от всего сердца поздравил с её завершением, а потом выразил надежду, что сэр Макс, которого я, по его версии, пришёл навестить, уже вернулся из отпуска и будет очень рад меня видеть.