Второе издание, которое вышло после смерти Жукова, стало двухтомным. И было объявлено: вот она, наконец, – историческая правда! Вот теперь-то в книгу вошло все то, что проклятая цензура не пропустила в первое издание!
Шли годы, времена менялись. Возникали новые проблемы, новые требования. На каждом историческом этапе те же события получали новую оценку, новую трактовку, новое объяснение. И Мария Георгиевна тут же находила новый «вырезанный цензурой» кусок, или множество кусков, их вставляли в книгу, одновременно прыткие соавторы вырезали все то, что моменту больше не соответствовало, печатали новое издание, и книга снова становилась созвучной времени. И снова объявляли на весь свет: вот теперь-то, наконец, опубликована полная правда!
Оказалось, что Георгий Константинович Жуков предусмотрел все вопросы, которые будут задавать потомки через десятилетия после его смерти, и на все вопросы дал ответы.
Самое удивительное в том, что он дал разные ответы. Если сегодня общество ждет от Жукова одного ответа, то именно его и получает. А если через некоторое время официальный взгляд на тот же вопрос изменится, то изменится и ответ Жукова.
Как только требуется подтвердить новую точку зрения, так тут же Мария Георгиевна находит вырезанный цензурой фрагмент. А если завтра приказывали точку зрения изменить на противоположную, то фрагмент снова уходил в разряд несуществующих.
2
После смерти Жукова его мемуары прошли путь от однотомника к двухтомнику, дальше растолстели до трехтомника, но потом вновь сократились-скукожились до двухтомника. Книга сама собой съежилась, из нее выпало все лишнее, ненужное, не актуальное.
В 1990 году вышло десятое издание. Оно было особым. Оказалось, что все, о чем Жуков писал до этого, – полная чепуха. И только в десятом издании, через четверть века после смерти великого стратега, перед читателем наконец открылась та большая правда о войне, которую маршалу не позволили сказать при жизни.
Первые девять изданий «Воспоминаний и размышлений» – это большая правда. Но вспоминать эту большую правду больше не рекомендуют. Советы исходят от весьма авторитетных лиц – например, от бывшего министра обороны СССР и последнего Маршала Советского Союза Д. Т. Язова. Дмитрий Тимофеевич вписал свое имя в историю тем, что, уподобившись Гитлеру, через 50 лет после него бросил танковые армады на захват Москвы. На том, как и Гитлер, Маршал Советского Союза Язов сломал шею. Но в отличие от Гитлера, сей стратег не застрелился, хотя и следовало бы. Теперь полководец Язов советует молодым офицерам заводить домашние библиотеки и наполнять их сочинениями Жукова. Но не всякими:
Я посоветовал бы им перво-наперво обзавестись мемуарами этого великого полководца. Причем приобретать надо не любые попавшиеся под руку в книжных магазинах издания, а именно последние издания «Воспоминаний и размышлений», начиная с десятого (Красная звезда. 2 декабря 2003 г.).
Миллионы книг первых девяти изданий «Воспоминаний и размышлений» – это отходы исторического развития. Место им – на свалке истории. Они хороши были для своего времени. Сейчас незачем их держать в домашних библиотеках офицеров. Сейчас другие потребности, сейчас нужна другая большая правда о войне.
Маршал Язов не одинок. Ту же песню поет маршал бронетанковых войск Олег Александрович Лосик. Его похвалы начинаются с ритуальных заверений в честности Жукова, но эти настойчивые повторения рождают сомнения и подозрения. Если кто-то бьет себя в грудь, непрестанно заявляя о кристальной честности и правдивости, то у нормального человека возникает противоположная психологическая реакция. Посмотрите на мелких шулеров в подворотнях: это их стиль – на честность напирать.
Да и о какой честности Жукова речь, если он описал множество операций, но ни разу не вспомнил о потерях? Авторы жуковских мемуаров похожи на организаторов реставрации Кремля и московского Белого дома: ремонт завершен, но смету никому показывать не хочется; зачем, мол, кому-то знать детали, зачем расстраиваться, зачем помнить, во что все это обошлось и куда лишнее подевалось?
Объявив книгу Жукова честной, маршал бронетанковых войск Лосик тут же уточняет, что жуковская честность не простая, а с оговорками:
Это честная книга. Правда, в девяти изданиях по конъюнктурным соображениям в книгу не вошли факты… Готовя десятое издание, дополненное по найденной к тому времени первой рукописи автора, издательство учло… Мемуары потянули на три тома (Красная звезда. 2 декабря 2000 г.).
Повествуя о конъюнктурных соображениях, было бы неплохо назвать главного конъюнктурщика. А рассказывая о том, что мемуары когда-то тянули на три тома, следовало бы объяснить непонятливым, почему в настоящий момент они больше никак на три тома не тянут.
И еще: а где гарантия того, что конъюнктурные соображения больше не принимаются во внимание? На протяжении двух десятков лет в первых девяти правдиво-конъюнктурных изданиях четко просматривалось стремление многочисленных авторов и соавторов «самой правдивой книги о войне» угодить власти, уловить ее желания и ретиво их удовлетворить. А разве в последних изданиях это стремление не просматривается? А разве сегодня книга хоть в чем-нибудь не соответствует официальным идеологическим установкам?
3
Сам Георгий Константинович хорошо понимал, что большая, но вчерашняя правда никому не нужна. Жуков знал, что историю будут постоянно переписывать. Считал, что так и надо. Сам он был ярым сталинцем – до тех пор, пока Сталин был здоров. В письме в ЦК ВКП(б) от 12 января 1948 года на имя Жданова Жуков называл себя «слугой великого Сталина»:
Прошу Центральный комитет партии учесть то, что некоторые ошибки во время войны я наделал без злого умысла, и я на деле никогда не был плохим слугою партии, Родине и великому Сталину (журнал «Военно-исторический архив». 2007. № 2(86). С. 57).
При Хрущёве в моде было быть антисталинцем; таковым Жуков и стал. Без Жукова никакого ХХ съезда партии и публичных разоблачений Сталина быть просто не могло.
При Брежневе культ Сталина возродили, насколько это было возможно. И снова Жуков стал верным сталинцем – читайте «Воспоминания и размышления», изданные при Брежневе.
А во времена горбачёвской перестройки было приказано Сталина снова пинать ногами, и отношение Жукова, к тому моменту уже покойного, к Сталину в четвертый раз изменилось на противоположное. Читайте «Воспоминания и размышления», выпущенные во времена Горбачёва.
Каждый раз у Жукова разворот на 180 градусов. В прямо противоположную сторону. У меня флюгер на крыше так резко не поворачивается. Его туда-сюда болтает. Но так, чтобы точно на 180 градусов, – не замечал.
Сам Жуков говорил:
При Сталине была одна история, при Хрущёве – другая, сейчас – третья. Кроме того, историографическая наука не может стоять на месте, она все время развивается, появляются новые факты, происходит их осмысление и переоценка, – надо уловить дух времени, чтобы не отстать. С другой стороны, о многом еще говорить преждевременно (Огонёк. 1988. № 16. С. 11).
Фраза о том, что дух времени надо уловить и этому духу соответствовать, просто восхитительна. В соответствии с этим требованием мемуары покойного Жукова волшебным образом обновляются. В любой конкретный момент они духу времени соответствуют. Вот пример. При жизни Жукова в первом издании мемуаров было сказано:
Несмотря на огромные трудности и потери за четыре года войны, советская промышленность произвела колоссальное количество вооружения – почти 490 тысяч орудий и минометов, более 102 тысяч танков и самоходных орудий, более 137 тысяч боевых самолетов (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 237)[3].
При этом живой Жуков ни на какие источники не ссылался. А вот тринадцатое издание (М.: ОЛМА-Пресс, 2003. С. 252): та же фраза, но цифры другие – 825 тысяч орудий и минометов, 103 тысячи танков и самоходных орудий, более 134 тысяч самолетов. И ссылка: Советская военная энциклопедия. М.: Воениздат, 1976. Т. 2. С. 66.
