- И я должен этим гордиться?
- Более того, «Положение о защите прав потребителей в сфере телевещания», принятое в 1989 году, и разработанные Агентством дифференцированного телевещания правила ставят очень жесткие рамки, мистер Клауэрд. Мы не имеем права показывать вам программы со сценами откровенной жестокости и насилия.
- Это еще почему?
- Потому что у вас есть склонность к враждебности, которая может усилиться при просмотре таких программ. Точно так же мы не имеем права показывать вам фильмы, где есть сексуальные сцены.
Клауэрд густо покраснел.
- Мистер Клауэрд, у вас полностью отсутствуют сексуальные контакты. Вы понимаете, как вам опасно смотреть передачи, изобилующие эротикой? Вы ведь даже не занимаетесь онанизмом. Представляете, какая взрывоопасная смесь из враждебности и неудовлетворенных сексуальных желаний может скопиться у вас в душе?
Клауэрд вскочил. Всему есть предел! С него хватит! Он направился к двери.
- Мистер Клауэрд, простите. - Ариец поспешил следом. - Вы сердитесь на меня так, словно я сам принимаю подобные решения. А почему бы вам не спросить, на каком основании они принимаются?
Хирам, который хотел уже повернуть дверную ручку и выйти, остановился. Ариец прав. Вместо того чтобы просто ненавидеть, лучше знать, за что ты ненавидишь.
- Послушайте, откуда эти телевизионные короли и пешки знают, чем я занимаюсь дома? Или чем не занимаюсь?
- Разумеется, мы не знаем подробностей. Но нам известны общие тенденции в поведении таких, как вы. Мы не первый год изучаем людей. Те, кто склонны к покупке определенных товаров и определенному образу жизни, имеют определенные модели поведения, это давно известно. К сожалению, мистер Клауэрд, у вас сильная склонность к разрушению. Сперва вы подавляете свои эмоции, отрицая, что вас что-то задевает, такова ваша первичная реакция на стресс. Но затем из-за какого-нибудь пустяка разрушительный вихрь вырывается наружу.
- Что означает эта ученая тарабарщина, которую вы на меня обрушили?
- А вот что: сперва вы себе лжете, а когда лгать становится невмоготу, ваша агрессия выплескивается совершенно бесконтрольно.
Лицо Клауэрда залилось яркой краской.
«Должно быть, я стал похож на перезрелый помидор, - подумал он и заставил себя успокоиться. - В конце концов, что я так волнуюсь? Я - не подопытный кролик для подтверждения их теорий. Плевать мне на их научные тесты!»
- Неужели не существует фильмов, которые я мог бы смотреть, кроме тех, которые вы мне сейчас показываете?
- К моему великому сожалению, нет.
- Но не во всех же фильмах присутствует насилие или секс.
Ариец улыбнулся так, словно утешал капризного ребенка.
- Фильмы, где этого нет, будут вам неинтересны.
- Тогда выключите этот проклятый ящик совсем и дайте мне возможность читать!
- Мы не можем этого сделать.
- Не можете выключить телевизор?
- Именно.
- Меня уже тошнит от Сары Уинн и ее идиотских любовных интриг.
- Неужели вы не находите Сару Уинн привлекательной? - вкрадчиво спросил Ариец.
Хирам застыл. Вчера ночью Сара Уинн приснилась ему, но он не сказал об этом Арийцу. Он не испытывал к ней никакого влечения.
- Неужели она вам не нравится? - не унимался Ариец.
- Кто «она»?
- Сара Уинн?
- Да при чем тут Сара Уинн? Я бы не отказался посмотреть какие-нибудь документальные программы.
- Мистер Клауэрд, если бы мы показывали вам выпуски новостей, ваша враждебность расцвела бы пышным цветом. Вы и сами это знаете.
- Уолтера Кронкайта* [Уолтер Кронкайт (р.1916) - американский журналист; впоследствии - популярный телевизионный обозреватель.] уже нет в живых. Возможно, теперь мне больше понравятся новости и аналитические обзоры.
- Мистер Клауэрд, признайтесь - вас совершенно не трогает то, что происходит в мире. Так?
- Так.
- А теперь посмотрите, что получается. Ни одна из доступных вам программ вас не устраивает. Девяносто процентов того, что мы показываем по другим сетям, крайне для вас опасно. А вообще выключить ваш телевизор мы не можем из-за «Закона об одиноких гражданах». Вы понимаете всю сложность нашего положения?
- А вы понимаете всю сложность моего?
- Конечно, мистер Клауэрд. Я искренне вам сочувствую и потому хочу дать совет. Заведите себе друзей, и мы выключим ваш телевизор.
На этом разговор закончился.
* * *
Целых два дня Хирам обдумывал предложение Арийца. И все это время Сара Уинн оплакивала мужа, с которым успела прожить всего-то ничего. Ее раскрасавец погиб в автомобильной катастрофе на каком-то Уилтширском бульваре. Но не успел остыть его хладный труп, как к Саре начали подгребать прежние ухажеры и соблазнители. Они предлагали ей помощь и, конечно же, любовь.
- Ну неужели ты не можешь хоть немного на меня положиться? - вопрошал смазливый богатый Тедди.
- Я не люблю полагаться на других людей, - отвечала добродетельная Сара.
- Ты же полагалась на Джорджа!
Джорджем звали ее благоверного, загнувшегося в машине.
- Знаю, - говорила Сара и умолкала, давая волю слезам.
Надо признать, она мастерски умела распускать сопли. Слушая рыдания Сары, Хирам Клауэрд перевернул очередную страницу «Братьев Карамазовых».
- Тебе нужны друзья, - настаивал Тедди.
- Ох, Тедди, я знаю, - всхлипывала Сара. - Ты будешь моим другом?
- Кто пишет такие бредовые сценарии? - не выдержал Хирам.
Может, Ариец действительно прав? Ему стоит завести друзей. Пусть это будет непросто, но тогда он избавится от гнусного ящика.
Хирам поднялся и вышел в коридор своего большого многоквартирного дома. На стене белело несколько листков с объявлениями.
«Шахматный клуб. Ждем вас каждую среду с 5 до 9 вечера».
«Клуб „Неожиданная встреча“: каждый вечер с 7 часов».
«Хотите научиться вязать? Приходите в 6:30 и не забудьте спицы и пряжу».
«Игры на любой вкус в игровом зале (цокольный этаж)».
«Вам хочется просто поболтать? „Друзья семьи“ ждут вас каждый вечер, с 7:30 до 10:30».
«Друзья семьи»? Хирам презрительно хмыкнул. Ему сразу вспомнилась его семья. Сентиментальная мамочка, вечно стенающая о том, как тяжела жизнь.
«Если бы у женщин было право выбора, - любила повторять она, - ни одна из них не родилась бы женщиной».
Но Бог не дал им такого права. Больше того, Бог расставил им ловушки, называемые замужеством. Бедняжки дружно попадались в эти ловушки и за несколько минут наслаждения обрекали себя на пожизненную каторгу.
Потом мать заламывала руки и в который раз возглашала, что если бы не малютка Хирам, она давно бы ушла от этого изверга. Казалось бы, зачем Хираму такой отец? Но у матери и на это имелось объяснение. Если она уйдет, Хирам непременно вырастет точной копией папы, таким же неотесанным мужланом с громадным животом.
Такой была его семья. А что касается друзей... Какие друзья могли появиться в доме, где пьяный папаша частенько выдергивал из брюк ремень и принимался хлестать кого попало?
Хирам заколебался. Зачем куда-то идти, когда дома есть замечательные книги? «Принц и нищий», «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», «Гордость и предубеждение». Бесконечные миры в бесконечных мирах, полные учтивых, веселых и остроумных людей.
Но потом он вспомнил Сару Уинн... «Друзья семьи». Может, все-таки стоит попробовать?
Хирам спустился на лифте на восемнадцать этажей ниже, выйдя на «Этаже развлечений».
«Друзья семьи» занимали довольно просторное помещение; у одной стены продавали спиртное, у другой - прохладительные напитки. Хирам искренне удивился: он никак не ожидал, что словосочетание «прохладительные напитки» еще сохранилось в современном языке. Он подошел к стойке и попросил стакан кока-колы.
- Сколько чашек кофе вы сегодня выпили? - спросила продавщица.
- Три.
- Мне очень жаль, но я не могу подать вам напиток, содержащий кофеин. Позвольте предложить вам спрайт.
- Не позволю, - бросил Хирам сквозь зубы. - Ну до чего же нас оберегают. Не жизнь, а инкубатор.
