*

– ...Держите его!.. Держите!.. Вон он!.. Он туда побежал!.. Толпа разряженных людей, потрясая различными символами счастья, благополучия, плодовитости и долголетия (как их далекие, но столь же воинственно настроенные предки потрясали орудиями крайне эффективного и болезненного перевода из мира этого в мир иной), гналась за кем-то, кто удирал от них со всех ног по базарной площади их маленького аккуратненького города. Он ловко перескакивал через повозки, огибал груды товара, переворачивал легкие прилавки, расталкивал изумленных продавцов и покупателей, смыкавшихся за ним сердитой вязкой волной, и уже, казалось, был близок к тому, чтобы затеряться в толпе, как вдруг, пробегая мимо огромного фонтана в центре площади, традиционно изображавшего открытие Арк’х Ц’э второго континента, поскользнулся, потерял равновесие, и, изогнувшись и отчаянно взмахнув руками, буквально полетел в его чашу, как будто его туда что-то затянуло. – Ага!!!.. – радостно возопили преследователи, прибавили ходу, и уже через минуту вытаскивали присмиревшего и несопротивляющегося пленника из воды. – Папа!.. Осторожней!.. Осторожней!.. Не бей его!.. – вперед вырвалась дебелая девица в подвенечном платье и обеими руками обхватила беглеца вокруг талии. – Теперь не уйдешь!.. – Ак’кха, – строго нахмурилась мать. – Быстро поправь накидку и причеши шерсть на затылке – на тебя весь город смотрит. А за твоим любимым присмотрят братья и отец. – Присмотрим, не просмотрим! – хохотнул парень в красном балахоне, бережно заламывая жениху руки за спину. – Один раз уже чуть не упустили, – капризно прижав ушки к голове, надула губки невеста. – Зато сейчас, вон, прыти-то у него поубавилось, после купания-то. Гляди-ка, как притих! – хихикнул второй крепыш. – Затеряться хотел, гляди-ка, на бегу костюм успел содрать и куда-то выбросить! – попенял безмолвному пленнику кто-то из гостей – по виду и окрасу – дядюшка со стороны матери невесты. – Ничего, и без костюма поженим!.. Будет знать, как девиц портить!.. И возмущенные, но веселые гости, оживленные не прописанной в программе свадебной церемонии погоней, окружив плотным кольцом главных героев действа, направились обратно в храм. Старенький сутулый жрец, украдкой, пока всем не до него, взъерошивающий перед зеркальным экраном седеющую и редеющую шерсть на голове, встрепенулся и оправил желтую блестящую рясу. – Ну, как?.. – обратился он к главе клана Ак. – Поймали, ваше преподобие. Продолжаем с того же места, – решительно кивнул отец невесты. – А с ним все в порядке? – прищурился вдруг близоруко жрец на обмякшего и безжизненно повисшего на руках у свидетелей жениха. – Он сможет произнести свою часть ритуала? – Подскажем, – зловеще ткнул поддерживаемого со всех сторон жениха кулаком в бок кто-то из гостей. – Хорошо. Продолжаем, – жрец откашлялся. – Желаешь ли ты, Ак’кха, связать свою жизнь с мужчиной, который стоит здесь и сейчас рядом с тобой, и быть с ним до окончания земного пути, и продолжить с ним вместе странствие к звездам после того, как Великий Кормчий приплывет за вами на своем небесном корабле?.. Все в зале притихли, и только приглушенный шум и крики с базарной площади доносились сквозь узкие, закрытые витражами, окна храма. – Да, – глядя влюбленными глазами на жреца, выдохнула Ак’кха, прижимая слегка увядший уже букет ко лбу. Жрец удовлетворенно кивнул и обратился к не подающему признаков сознания жениху: – Желаешь ли ты, Но’аар, связать свою жизнь с женщиной, которая стоит здесь и сейчас рядом с тобой, и быть с ней до окончания земного пути, и продолжить с ней вместе странствие к звездам после того, как Великий Кормчий приплывет за вами на своем небесном корабле?.. – Он не желает! Руки вверх! Всем оставаться на своих местах!.. Окна-бойницы храма брызнули витражами, хлопнули внезапно распахнувшиеся двери, расплющивая зазевавшихся гостей, и в храм отовсюду посыпались вооруженные до зубов люди в черном. – Брось свою жалкую шпажонку, Ак’ган! – с подоконника окна, ближайшего к алтарю, спрыгнул сухопарый старик с жестоким волевым лицом, в блестящей узорчатой кирасе и ослепительно-вычурном, но безнадежно вышедшем из моды еще лет тридцать назад, шлеме с черными перьями. – Мои лучники целят тебе прямо в глаз! Одно движение – и твоя голова будет похожа на игольницу!.. Глава клана Ак медленно опустил оружие. – Тебе это так даром не пройдет, Ит’тор, – с бессильной злобой процедил сквозь зубы отец невесты, послушно разжимая рукоять шпаги. Он знал, что ставка тут была слишком высока, поэтому и ни на секунду не усомнился в обещании давнего врага их клана. – Ох, как я тебе это припомню, трусливый подлец!.. Ох, берегись!.. – Взять его, – скомандовал, как выстрелил, Ит’тор, и люди его сорвались с мест и, расталкивая гостей и родичей, перехватили несопротивляющегося жениха у взятых под прицел свидетелей и потащили его к выходу. Невеста испустила слабый крик и рухнула без чувств на руки обескураженных свидетелей. – Тешься, тешься пустыми угрозами, дряхлый беззубый кадлак , – презрительно бросил Ак’гану предводитель похитителей чужих женихов. – Что тебе еще остается! Не было еще случая, чтобы клан Ак перешел дорогу клану Ит! И не будет! На этом торжествующий воинственный старец спрыгнул в окно на улицу прямо на спину поджидающей его сатары , пришпорил ее, и весь кавалерийский отряд с гиканьем и свистом галопом пронесся через базарную площадь, через весь Кент’арк и, вылетев из северных ворот, помчался по дороге к лесу. Связанный по рукам и ногам, перекинутый через седло, как бурдюк, свисал безвольно их главный и единственный трофей – неудачливый жених Ак’кхи. – А что, храм готов ли будет к нашему приезду? – выказывая впервые за всю операцию некоторые признаки нервозности, спросил, нахмурившись, предводитель одного из своих адъютантов. – Готов, ваше превосходительство, – четко отрапортовал тот. – И дочерь ваша наряжена, и жрец протрезвлен, и гости соберутся – супружница ваша просила не беспокоиться. Главное, что Но’аар от нас на этот раз не сбежал! Молодая хозяйка уж как убивалась, как… – Молчи, дурак, – мрачно бросил ему командир через плечо и вытянул невинную сатару хлыстом по хребту. Скачущая первой сатара , не успев ничего понять, перелетела через внезапно упавшее на ее пути дерево и подмяла под себя всадника. Следовавшие за ней, хоть и пытались остановиться и без команды седоков, но не успели, и запутались в густых ветвях еще пары деревьев, свалившихся прямо им под ноги, сбрасывая верховых и наступая на них в панике пятипалыми подкованными копытами. На спины остававшихся еще на спинах сатар наездников, как грибы после дождя, посыпались бородатые чумазые люди с кривыми саблями наголо, сбивая из на землю, срывая на ходу с их кирас драгоценные украшения. – Э-ге-гей!.. – Не робей, робятушки!.. – Бей супостатов!.. – Грабь награбленное!.. – Вот он!.. – Атаман наш, живой!.. – Развяжите его! – Эй, Но’аар!.. Куда золотой запас подевал? – Сказывай, говорю!.. – А чевой-то он не шевелится?.. – Не-е, шевелится!.. – Нет, показалось… – Но’аар, золото где?.. – Он в себе ли?.. – Хватай сатару за усы и пошли быстрее – там Ка’ац-лекаришка разберется! – Н-но, кудлатая!.. Пошла!.. – По итовским сатарам – и уходим! Быстрее, быстрее!.. – Хоп! Хоп! Хоп! Хоп!.. И разбойничий налет кончился так же внезапно, как и начался, оставив на перекрестке в пыли и старых лужах гордый и грозный так совсем еще недавно отряд воинов клана Ит вместе с их втоптанным в грязь взбешенным командиром. – Хок’фар, давай остановимся! Надо у атамана спросить, куда он подевал золотой запас! – Дотерпи до лагеря, Нен’от! – Я-то дотерплю, но у него такой вид, что, кажется, он вот-вот помрет! И тогда мы уж точно не узнаем, куда он подевал наше общее золото – а там, между прочим, была и твоя доля, Хок’фар! – Остановись! – Остановись, Хок’фар! – Если он уже не скопытился!.. – Ладно, стоим!.. – Эй, остановка!.. – Все сюда!.. – Куда атаман спрятал наши сокровища? – Щас узнаем… Хок’фар осторожно снял казавшееся безжизненным тело атамана с сатары и положил на землю, и все разбойники торопливо спешились и сгрудились вокруг. – Вроде живой. – Ага, дышит… – Куда он ранен? – Крови нет… – Кровь будет! – прогремел вдруг сзади властный голос, и в унисон лязгнули затворы десятка арбалетов. – Я – герцог К’са! Вы арестованы! Стреляем без предупреждения! Выслушав это ценное предупреждение, разбойники переглянулись, оглянулись и кинулись врассыпную под прикрытие придорожных кустов. Несколько наименее сообразительных или наиболее исполнительных (впрочем, это, как правило, идет рука об руку в любом мире) солдат герцога выпустили стрелы, но они поразили только бестолково столпившихся тут же рядом сатар , только что захваченных разбойниками у клана Ит. – Стойте!.. Ни с места!.. – заорал герцог, и солдаты, соскочившие было с сатар , чтобы преследовать бандитов в лесу, застыли на месте, упуская драгоценные мгновения. – Да не вы!.. – взвыл в отчаянии К’са, возводя к небу пожелтевшие враз от ярости руки. – Идиоты!.. Кретины!.. Болваны!.. Они сбежали!.. В погоню! За ними! Бегом!.. Отряд резво спешился и, раздирая нарядные униформы о шипы и колючки кустов, по густоте и жесткости не уступающих зимней шубе сатар, заломился в лес. Минут через двадцать солдаты вернулись. Все, но с пустыми руками. Их лейтенант готов был разглядывать выдранные лоскуты униформы, трупы сатар , деревья, небо, лужи – что угодно, лишь бы не смотреть готовому рвать и метать герцогу в глаза. И вдруг… – Ваше сиятельство, разрешите заметить – один злодей, кажется, остался здесь, – робко приложил руку ко лбу лейтенант. – Где? – рявкнул герцог. – Вон, под убитыми сатарами , – и он указал на торчащие из-под тяжелой туши сапоги. – Тоже убит? – Сержант, посмотрите, убит ли разбойник! – скомандовал лейтенант. – Нет, господин лейтенант! Дышит! – Да это сам атаман шайки – Но’аар! – узнал его лейтенант. – Вот так удача!.. – Но’аар попался!.. – Забрать его с собой! – злобно прищурившись, приказал герцог. – Повесим его сегодня при всех на воротах Кент’тура! Возвращаемся! И, не дожидаясь, пока его воинство снова окажется в седле, пришпорил свою сатару и помчался по дороге к Кент’туру. Хмурый сержант закинул, как мешок, несопротивляющегося пленника поперек холки сатары , подождал, пока молодой солдатик соберет всех трофейных сатар на одну веревку, вскочил в седло и поскакал вслед за быстро удаляющимся отрядом. В лесу свистнуло какое-то насекомое. Издалека отозвалось другое… Через три поворота на их маленький отряд из двух человек и семнадцати сатар напали. У старого служивого хватило ума рухнуть на землю и притвориться мертвым. У солдатика – быстро перерезать веревку и умчаться вперед на своей сатаре , бросив остальных. У пленника – только тихо застонать, когда Хок’фар объявил его мертвым. – Живой!.. – Быстрее тогда в седло – и сматывается отсюда! – Рен’рох – поскачешь последним! Увидишь, что нас догоняют – свистнешь! – Уйдем опять в кусты? – Догада ты наша! – заржал Хок’фар и пришпорил сатару , на которой уже висел его атаман. Через двадцать минут его отряд влетел на всем скаку в гущу воинов клана Ит. Мгновенно посчитав, на чьей стороне численное преимущество и едва успев пожать плечами, разбойники снова нырнули в спасительные кусты. Мгновенно узнав знакомую фигуру поперек седла, предводитель клана Ит расхохотался. – Это же наш женишок!.. Глазам своим не верю!.. Воистину, будет что рассказать гостям и чем оправдаться перед женщинами за задержку и остывший обед! Вперед!.. Еще через двадцать минут превосходящие силы воинов клана Ак, воодушевляемые боевыми кличами предков и солидными премиальными, рассеяли воинов клана Ит, и главный приз – стонущий Но’аар – перешел вместе со своей сатарой в собственность Ак’гана и его клана. Перевязав раненых и погрузив на спины не успевших разбежаться сатар тех, кому не так повезло, воины клана Ак медленным шагом направились обратно в Кент’арк. И благополучно добрались аж до самой базарной площади. У дверей храма в засаде их поджидали разбойники. Вслед за ними в Кент’турнские ворота въехали все мужчины клана Ит, способные носить оружие. В ворота Коронации, едва не опередив конкурентов, ворвался отряд герцога К’са. По каким-то неуловимым признакам горожане Кент’арка поняли, что базар превращается в кино про войну, и моментально заняли места на балконах домов, фасадами выходившими на площадь, согласно уплаченным счастливым домовладельцам суммам. Отряд клана Ак занял круговую оборону вокруг фонтана. И действо началось. – Именем закона – я, герцог К’са, требую выдачи разбойника Но’аара! – Верните нашего атамана, и вам ничего не будет! – Но’аар принадлежит клану Ит! – Папа, не отдавай его!.. – Через мой труп!.. – Я приказываю!.. – ...прольется кровь!.. – ...месть до могилы!.. – ...если ты любишь меня!.. – ...не сдаются!.. – ...позор… – ...На-ши!.. На-ши!.. На-ши!.. Иванушка, сквозь традиционный в голове туман и слабость во всех остальных частях тела понимая, что задерживаться в этом мире ему, в общем-то, не стоит, дрожа каждой шерстинкой, и чувствуя, что его руки то желтеют, то сереют, то белеют от напряжения, изо всех своих бессильных пока сил перевалился через гребнястую голову этого разноцветного чудовища, так удачно остановившегося попить водички, прямо на бортик центрального городского фонтана. Раздался короткий всплеск. – ...извините, что не прощаюсь – мне очень некогда…