Было это в середине ноября. Генерал Врангель был назначен дежурным флигель-адъютантом и обе дал вместе со всей Царской семьей. Потом гулял в саду г детьми Государя. На следующий день опять встречался со всеми.
После встречи со многими военными и штатскими лицами государства, занимающими большие ответственные посты на службе и разговоров с ними, ген. Врангель вынес впечатление, что "в верхах близких к Государю и двору, по-видимому, не отдавали себе отчета в надвигающейся грозе". (Восп., стр. 14).
' 26 ноября, в день праздника кавалеров ордена С в. Георгия, все кавалеры Георгиевского креста и оружия были приглашены в Народный Дом, где должен был быть отслужен, в присутствии Государя, торжественный молебен и предложен обед всем Георгиевским кавалерам. Доставленные из лазаретов тяжело раненые располагалась на сцене на носилках".
После молебна и здравицы Государю и Августейшей Семье (произнесенной ген.-адъютантом Принцем Александром Петровичем Ольденбургским), Государь выпил "чарку" и провозгласил "ура" в честь Георгиевских кавалеров. Затем Он и Императрица обходили раненых, беседуя с ними. Императрица, наклонившись над носилками тяжело раненого... внимательно расспрашивала больного, в то же время, казалось, отсутствовала где-то. Она мыслями была далеко, — описывал ген. Врангель на стр. 15. Можно подчеркнуть. что ни в одном государстве не было подобного ОБЩЕГО праздника ...
Уссурийская дивизия ген. А. М. Крымова была переброшена на Румынский фронт. Ген. Врангель стал командиром 1-ой бригады.
По приглашению Вел. Княгини Виктории Федоровны, сестры Румынской Королевы Марии, генерал Врангель встретился с ними в гор. Яссах в королевском дворце. Вел. Княгиня рассказывала подробности убийства Распутина ... Высылке Вел. Князя Дмитрия Павловича на Кавказ, немилости Государя к Вел. Кн. Николаю Михаиловичу за письмо к Государю о событиях, которые могут привести к нежелательным и очень печальным событиям... Г Го словам Вел. Киягинщ "все ближайшие к Государю члены Его Семьи ясно видели, какая опасность грозит династии и самой России, одна Государыня не видела, или не хотела видеть всего (18). — Королева этим рассказам не верила, имея много писем с фронта от выздоровевших раненых.
Теперь известно, что готовился дворцовый переворот с намерением Императрицу заключить в монастырь.
В Кишенев пришел слух (4 или 5 марта) о всеобщем восстании в Петербурге. Часов около 8-ми вечера ген. Крымов прочел телеграмму ген. Врангелю с извещением Временного правительства об отречении Государя (а затем) и Вел. Князя Ми-
хайла Александровича. На следующий день об этом были объявлены приказы казакам. Ген. Врангель писал: "Первые впечатления можно охарактеризозвать одним словом — недоумение. Неожиданность ошеломила всех. Офицеры, как и солдаты, были озадачены и. подавлены*.
"Через два дня я проехал к ген. Крымову (в штаб дивизии). Я застал его в приподнятом настроении, весьма оптимистическом. Он искрен не верил, что это переворот, а не начало всероссийской смутьГ. (Когда ген. Крымов читал "манифест Вел. Кн. Михаила Александровича я сказал нач. штаба: "Это конец Это анархия* (21).
Я нарочно привел мнение двух начальников. "Ген. Крымов доказывал. что армия, скованная на фронте, не будет увлечена в политическую борьбу и что было бы гораздо хуже, ежели бы все это произошло после войны, а особенно во время демобилизации... Тогда армия просто разбежалась бы домой с оружием в руках и стала бы наводить порядок* (22).
Мнение ген. Деникина: "Войска были ошеломлены — трудно определить другим словом первое впечатление, которое произвело опубликование манифестов. Ни радости, ни горя. Тихое сосредоточенное молчание*... в полках 14-ой и 15-ой дивизий. ”И только местами в строю непроизвольно колыхались ружья, взятые на "караул4* и по щекам старых солдат катились слезы*. (Оч., 1-ая часть, стр. 60).
В 12-ой донск. каз. батарее, где я служил в это время, казаки спрашивали нас офицеров: "Как же жить без Царя? Что же будет дальше?* — "Не знаем. Поживем — увидим...*, отвечали офицеры.
Вскоре в армии появился приказ № 1-ый. изданный Советом Рабочих и Солдатских Депутатов без ведома Временного правительства. "Совет* образовался 27 февраля и сразу пытался захватить власть и боролся против Врем, правительства.
Приказ гласил только о "правах солдата* (об обязанностях — ни слова), уничтожалась власть офицеров, создавались солдатские комитеты (начиная с роты и выше — до фронтовых комитетов), которые являлись полными хозяевами в своих частях. Этот приказ № 1-ый послужил началом полного разложения Армии и потери ею боеспособности. По поводу его издания Иосиф Гольденберг, член Совета и редактор "Новой жизни* (пацифистской газеты) говорил французскому писателю Клоду Анэ: "Приказ № 1-ый не ошибка, а необходимость. Он является единодушным выражением Совета. В день, когда мы делали революцию,, мы поняли, что если не раздавить старую армию, она раздавит нас. Мы должны были выбирать между армией и революцией. Мы не колебались: мы приняли решение в пользу последней и употребили — я смело утверждаю это — надлежащее средство* ГОч. 1-1-66).
В составе Врем. прав, пост военного министра занимал прапорщик А. И. Гучков. Его хорошо знал ген. Крымов. Он (К.) возлагал на него (Г.) большие надежды. Крымов рассчитывал: Гучков может (и должен) изменить создавшееся положение ... и приложит все свои силы к отмене приказа № 1-ый. Без вызова Крымов в Петербург ехать не мог и послал ген. Врангеля с письмом к Гучкову. "В горячих, дышаших глубокой болью и него-
офицеров
дованиям строках писал об опасно-сти, которая грозит Армии, а с нею и всей России". Гучков был на фрон те. Ген. Врангеля принял министр иностранных дел Милюков. Прочитав письмо и внимательно выслушав устный доклад, Милюков обещал передать письмо Гучкову и сказал, что сведения с фронта, которые имеет Врем, прав., "освещают этот вопрос совершенно иначе**.
Ген. Деникин писал: "В Ставку приехал 14 марта г. Крымов, вызванный Гучковым, г которым Крымов еще до революции был в хороших отношениях и работал вместе. Крымову предложили ряд высоких должностей ... Он осмотрелся, познакомился с общим положением в стране ... н от всех должностей отказался. Не понравилось ему и окружение Гучкова. К политическому положению Крымов отнесся крайне пессимистически: "Разве можно
при таких условиях вести дело, КОТ* да правительству шагу не дают ступить Совдеп и разнузданная солдатня (своими комитетами). Я пред лагал им в два дня расчистить Петроград одной дивизией — конечно не без кровопролития ... Ни за что: Гучков не согласен. Львов за голову хватается: помилуйте, это вызвало бы такие потрясения!" И Крымов закончил: "Будет хуже"...
(Очеркн-1-1-73). Вскоре и Гучков издал приказ по Армии, подтверждающий "права солдата". (Об обязанностях никто ничего не говорил). Разложение в Армии на фронте пошло еще быстрей.
30 марта г. Крымов был назначен командиром 3-го конного корпуса и в разговоре с ген. Врангелем заявлял: "Теперь надо делать ставку на казаков". Этих надежд я не разделял, — писал г. Врангель. (28). Крымов его не удерживал. Просил
Гучкова (в письме) дать г. Врангелю кавалерийскую (а не казачью) дивизию. Ген. Врангель уехал в Петербург. Командующим военного округа был ген. Корнилов. Вскоре г. Врангель узнал, что здесь уже был создан целый ряд тайных различных организаций, находящихся даже и в частях гарнизона.
"На целый ряд этих частей в городе мы могли рассчитывать (и даже в окрестностях). Был организован небольшой штаб, прочно наладили связь со всеми военными Училищами и некоторыми воинскими частями в городе и пригородах, организовали ряд боевых офицерских дружин. Разведку удалось поставить отлично. Был разработан подробный план занятия главнейших центров города и захвата тех лиц, которые могли бы оказаться опасными". (33).
