Концепция была выработана к зиме. Осталось подготовить рождественский подарок России. Директор РАК, тайный советник барон Е. Врангель по запросу Министерства финансов представил к декабрю обстоятельную информацию о стоимости колониального имущества и движении капиталов компании. Но он вовсе не догадывался, с какой целью эти данные были запрошены. Декабря 16-го дня в Министерстве иностранных дел состоялось совещание Комитета под председательством Государя Императора. В ту пятницу на Дворцовую площадь были приглашены Великий князь Константин, министр иностранных дел князь А. Горчаков, министр финансов М. Рейтерн, управляющий делами Морского министерства вице-адмирал Н. Краббе и посланник в Северо-Американских Соединенных Штатах Э. Стекль. Возможно, еще присутствовали представители Азиатского департамента МИДа и какие-то «технические» чиновники. Управились за час. В результате совещания Э. Стекль получил указание от министра финансов выручить за колонии не менее 5 миллионов долларов. Несколько дней спустя из Морского министерства в Министерство иностранных дел была направлена тщательно разработанная карта уступаемой Русской Америки.
Окончательно инструкции российскому посланнику в Вашингтоне были готовы уже после Рождества. В конце января 1867 г. он убыл через Европу в Америку. Исторический договор был подписан 18(30) марта 1867 г. в Вашингтоне. С российской стороны его под-
--Л^
писал Эдуард Стекль, с американской — Уильям Сьюард. Государственный секретарь Соединенных Штатов, Сьюард был самым активным сторонником приобретения Аляски. К подписанию подошли вполне профессионально; недели две согласовывали позиции, выверяли формулировки, уточняли цену. Сумму в 7 миллионов 200 тысяч долларов предложили сами американцы. Это составляло около 11 миллионов рублей серебром. К процессу подключились руководители заинтересованных ведомств партнеров. Связь с российским МИДом российский посланник поддерживал по трансатлантическому телеграфному кабелю, так вовремя проложенному. Когда же все точки над «i» были расставлены, нетерпение охватило участников переговорного процесса. Соглашение заключали ночью, прервав партию в карты госсекретаря. Подписи поставили Э. Стекль и У. Сьюард. С небольшим демократическим скрипом Аляскинский договор был ратифицирован американским сенатом. В России ратификация прошла вообще безболезненно; царь «рати-фиковал» его лично 3 мая 1867 г. Обмен ратификационными грамотами состоялся летом 1867 г.
Разумеется, князь Д. Максутов не знал о декабрьском совещании в Петербурге и мартовском подписании договора в Вашингтоне. Только в начале апреля барон Е. Врангель запросил разрешение у министра финансов сообщить Главному правителю в Ситку о том, что Договор об уступке заключен и надо готовиться сдавать колонии. М. Рейтерн направил в Главное правление РАК официальную санкцию: «По соглашению с Министерством иностранных дел разрешаю в. пр-ву уведомить Главного правителя российско-американских колоний о заключении с Соединенными Штатами трактата об уступке им колоний». Для любимца и протеже поэта В. Жуковского слог — не очень. Поэтому Е. Врангель должен был пояснить дух и букву указаний и написал на полученном документе: «Депешу кн. Макс, надобно отправить тотчас же. Пришлите мне ее на просмотр, надобно прибавить два слова». Е. Врангель понимал, что двумя словами не обойтись, и начал искать канал передачи Главному правителю колоний более подробной конфиденциальной информации. Не все можно было доверить бумаге. Значит, предстояло найти конфидента — доверенное лицо. В некоторых исследованиях по проблеме передачи Русской Америки указывается, что в переписке с Д, Максутовым и с М. Рейтерном участвовал сам Фердинанд Врангель. Наверное, это недосмотр. Возглавлявший Главное правление РАК тайный советник Егор Врангель оказался в тени хрестоматийно известного адмирала Фердинанда Врангеля, бывшего ко времени описываемых событий в отставке. Обратим внимание на титулование в записке министра финансов директору РАК — в. пр-во. Если бы М. Рейтерн писал адмиралу (2-й классный чин) Фердинанду Врангелю, то обращался бы к нему ваше высокопревосходительство. К тайному советнику (3-й классный чин) следовало обращаться ваше превосходительство.
Тем временем в апреле 1867 г. в Петербурге было созвано общее собрание акционеров РАК с целью формирования нового «ликвидационного» правления. Акции компании, намеченной к продаже за твердую валюту, поднимались все выше и выше. Руководство компании проинформировало Д. Максутова об уступке и передало ему настойчивые просьбы калифорнийцев об установлении свободной торговли в колониях еще до их официальной передачи. В Ново-Архангельске начиналось «смутное время». Предприимчивые американцы воспользовались почти инсайдерской информацией и пытались урвать чего-нибудь еще до официального распределения богатств новой территории. Все это нарушало заведенный порядок торговли в колониях, доступ в которые имел ограниченный круг компаний. В еще русские воды были допущены американские суда, груженные американскими товарами с таможенными сертификатами, заверенными русским консулом.
Получил Главный правитель также расчеты о суммах на вывоз людей из колоний за счет правительства. Из Петербурга пришло указание «объявить служащим об уступке колоний и предстоящем вскоре прекращении действия всех заключенных компанией контрактов, отобрать у них подписки в месячный срок в желании или нежелании выехать в Россию». Считалось, что отъезду в Россию подлежало чуть более 800 человек. Что делать с 10 тысячами креольского и алеутского православного населения, на берегах Невы и Мойки представляли смутно. То ли вывезти для заселения Приамурского края с сохранением им «пожизненно теперешних их прав и предоставлением других льгот», то ли ради экономии средств оставить на Аляске.
В Петербурге был сформирован комитет по подготовке передачи колоний из представителей министерств финансов и Морского, а также уполномоченных от РАК. В повестке дня этого комитета стояли два основных вопроса: о мерах по приведению в исполнение
--
Трактата об уступке колоний и о вознаграждении РАК. От Морского министерства в комитет были определены управляющий канцелярией, действительный статский советник М. Пещуров и капитан 2-го ранга А. Пещуров, командир строящегося броненосного фрегата «Минин». Последнему и предстояло убыть в Америку в качестве российского уполномоченного — правительственного комиссара. Оставить свой недостроенный фрегат командир мог безболезненно; Балтийский завод сдаст корабль только в 1878 г. Не до конца понятно, почему выбор пал на офицера сравнительно небольшого ранга. Трудно сказать, повлияло ли на выбор кандидатуры то, что он был родственником канцлера А. Горчакова. Из семьи Горчаковых была и мать второй жены князя Максутова — теща Дмитрия Петровича. Судя по тому что А. Пещуров возглавил в 1881 г. Морское министерство, родственные связи помогали службе этого «отличного, способного и вполне благонадежного офицера». Слова в кавычках принадлежат управляющему Морским министерством Н. Краббе.
Вместе с А. Пещуровым в Америку направлялся капитан 2-го ранга Ф. Коскуль, представлявший интересы РАК. Так получилось, что три высших должностных лица, которым предстояло передать по договору Русскую Америку, оба комиссара и Главный правитель колоний, были связаны между собой не только морской службой. Не то чтобы они были родственниками или близкими приятелями. Они были далеко не чужими друг другу людьми, удачно объединенными одной важной целью.
Если с А. Пещуровым князь был хорошо знаком, то о Ф. Коскуле, скорее всего, только слышал. Федор Федорович Коскуль с рождения именовался как Карл Александр Теодор фон Коскуль и принадлежал к старинному прибалтийскому роду, разумеется немецкому. Просто, кроме Литвы, ни одно балтийское государственное образование не сумело создать национальной элиты. Отец будущего офицера Готлиб Хейнц Теодор фон Коскуль был счастливо женат на Шарлотте фон Врангель, сестре Фердинанда Петровича. При поддержке своих земляков Карл (Федор Федорович) поступил в Морской корпус. Не следует особенно упрекать прибалтийских немцев в протежировании своим землякам. Так, в частности, сухопутного кадета Отто Коцебу и его брата Морица призрел брат его мачехи Адам Крузенштерн и захватил с собой на «Надежду», уходившую в кругосветное плавание. Толковый мореход получился в целом. «Отделка щенка под капитана» состоялась в кругосветном вояже.
