В Школе юнг Володя хорошо научился ходить на шлюпке, изучил электрическое оборудование кораблей, флажный семафор, умело вязал морские узлы, маты, а вот иметь дело с немецкими минами не довелось. Научили его этому моряки корабля.

Катера в море с утра до вечера. Траление приостанавливалось только в штормовую погоду и ночью. Володя вместе со всеми ставит и убирает трал, устраняет его механические и электрические повреждения.

Недавно флот получил правительственное задание: полностью очистить от мин территориальные воды Польши.

Моряки выполняют приказ так же добросовестно, словно тралят свои собственные воды. Вот уже который день с раннего утра до позднего вечера «строем уступа» по 5—6 катеров буксируют тралы с электромагнитными сердечниками и, ход за ходом, многократно воспроизводят магнитное поле для подрыва затаившихся на дне многоимпульсных магнитных и акустических мин. Об опасности стараются не думать.

Каждый день по нескольку раз раздается звонкое «дзинь-дзинь!»—удар в металлический корпус катера силой подводного звука, и... все с тревогой ищут место будущего взрыва. Где на сей раз вспучится морская вода, взметнется вверх черный столб воды, ила и дыма? Если в трале — победное ликование по поводу еще одной уничтоженной мины, и глубокая скорбь и приспущенные флаги, когда смерть обрывает существование корабля и жизни людей. Такое тоже бывает...

Вот и сегодня, когда рабочий день пахарей моря подходил к концу, при повороте на последний галс, во время прохода мимо выключенных тралов, имеющих большой остаточный магнетизм, катер, на котором служит Воло-

дя, смерчем взрыва вздыбило так, что все полетели со своих боевых постов. К счастью, обошлось без жертв.

Как-то юнгу-пермяка вызвал к себе командир и говорит :

— На тралении польских вод работаешь хорошо. Претензий не имею. Но этого мало. Наши друзья-поляки приступили к созданию своего флота. Корабли у них есть, а специалистов не хватает. Нужна наша помощь. Тебе поручается подготовка группы электриков. Будешь заниматься с ними в свободное от боевого траления время, вечерами. Часто придется находиться вне расположения корабля, среди польских моряков и местного населения. Будь бдителен.

— Есть! — коротко ответил Трапезников.

С этого дня у юнги появились новые заботы, новые друзья из моряков Польской Народной Республики. Почти ежедневно до самого отбоя проводит время на польских катерах, базировавшихся в этом же порту. Знакомит их с основами электротехники, корабельным электрическим оборудованием, учит пользоваться приборами, устранять возможные неисправности. Не раз вместе с польскими друзьями выходил в море, бывал в городе, их семьях. Русского моряка встречали радушно. Да это и неудивительно. Польские рабочие видели в нем представителя страны, помогшей обрести свободу и независимость их родине.

В первый послевоенный год недобитые выкормыши гитлеровцев убили на местном судозаводе двух польских активистов, готовили целую серию провокаций против местных властей и советских моряков. Володе Трапезникову с помощью моряков удается предотвратить одну из готовившихся на заводе диверсий.

За бдительность и оказываемую польским морякам помощь в овладении боевой техникой правительство Польской Народной Республики наградило Володю Трапезникова орденом.

Вахты у моторов

Сережа Филин служил на бронированном «морском охотнике»—БМО. Корабль охранял буксиры, которые тянули баржи с оружием и боеприпасами.

Нелегкие это были походы. Часто перед караваном шли тральщики. В их тралах время от времени рвались мины. Почти после каждого такого взрыва корабли молниеносно стопорили ход. Останавливались, когда тралы подрезали мины. В любом случае у моториста должна быть немедленная реакция, потому что промедли минуту, корабль заденет мину — и... пойдет ко дну.

Юнга Филин стоял на походной вахте у дизелей с исключительной серьезностью. Сережа не просто хорошо знал моторы, он жил ими, разговаривал с ними, как с живыми существами, умел их выслушивать, как врач больного. То и дело бегал по машинному отделению с масленкой, подливал масло под клапаны и в распределительные устройства. Протирал ветошью стальные детали, до блеска драил медяшки. Постоянно внимательно прислушивался к звонкам машинного телеграфа — командам, шедшим сверху, из рубки, с мостика.

Моряки знали, если вахту в машинном отделении несет Филин, значит, за моторы можно не беспокоиться. Такой в трудную минуту не растеряется, из любого положения выход найдет. Так оно и было. Однажды во время тяжелого боя с превосходящими силами противника корабль получил ряд пробоин, загорелся мотор. Зная, что положение на корабле тяжелое, все заняты своим делом, юнга, докладывая командиру о пожаре, тут же добавил:

— Пожар ликвидирую своими силами.

Решение пришло мгновенно. Юнга сбрасывает с себя робу и начинает сбивать ею огонь. В то же время продолжает точно и быстро выполнять приказы командира корабля, обеспечивая его маневренность. Рабочую фор-

му сгубил, сам обжегся, но пожар ликвидировал, ход и маневренность корабля обеспечил.

Безупречная служба юнги неоднократно отмечалась поощрениями. Одним из них был отпуск на родину, во время которого Сережа съездил в воспитавший его родной Очерский детский дом.

За успешную ликвидацию пожара в машинном отделении во время боя и обеспечение при этом бесперебойной работы моторов командование наградило Сережу Филина медалью Ушакова.

Лучший радист Северного флота

Кунгуряк Гера Фукалов — один из лучших выпускников роты радистов — по собственному желанию был направлен на Северный флот. Проходя службу на линкоре «Архангельск», принимал участие в операциях по окончательному разгрому немецко-фашистских войск в Заполярье, обеспечивал взаимодействие кораблей флота и армейских подразделений.

Однажды во время боя осколками вражеского снаряда была перебита антенна. Связь с кораблями, ведущими бой, оборвалась. Фукалов вызвался устранить неисправность под огнем противника.

— Я маленький, фрицам в меня не попасть, — пошутил юнга, отправляясь на верхнюю палубу, где грохотал бой.

Рядом с бортом корабля беспрерывно рвались снаряды, свистели осколки и пули, а мальчишка работал и работал. Трудился до тех пор, пока антенна и связь не были восстановлены.

А вот эпизод из послевоенной биографии Фукалова.

...Год 1948-й. Герман Фукалов еще молод, продолжает охрану морских рубежей. На Северном флоте проходят соревнования радистов по приему на слух и передаче на ключе. Сначала пробовали свое мастерство и умение

345

23 А, Леонтье

в радиоделе специалисты кораблей эскадры. Воспитанник Соловецкой Школы юнг Гера Фукалов в упорной борьбе с соперниками занял второе место. Чемпионом эскадры стал радист другого корабля, за первое место получивший внеочередной краткосрочный отпуск на родину.

Стоило ему уехать, как были назначены соревнования лучших радистов всего флота. Собрались асы эфира. Раз чемпион отсутствовал, то, естественно, представителем от эскадры на ответственные соревнования послали вице-чемпиона.

Гера волновался: сумеет ли отстоять честь эскадры. Ведь на эти соревнования съехались лучшие радисты флота.

Поборов волнение, Герман взялся за дело. В общем-то оно было обычным, ведь неся вахты, радист ведет прием радиограмм и передачу на ключе ежедневно. По на соревнованиях нужно все делать значительно быстрее. Чтобы победить, надо выдать скорость, точность и аккуратность.

И вот радиограммы приняты, незнакомые тексты переданы. Жюри приступило к подведению итогов. Кроме скорости, строгая комиссия учитывала четкость «почерка» радиста, аккуратность записи радиограмм и все другие, на первый взгляд, вроде бы незначительные, а на деле необходимые показатели качества работы радистов. Герман Фукалов был немало удивлен, когда председатель комиссии чемпионом Северного флота назвал его.

Фарватеры Юрия Ямова

Перед 1-й бригадой траления Краснознаменного Балтийского флота, в которую был направлен кунгуряк Юрий Ямов, стояла задача очистить от мин Финский залив. Тралили ежедневно. В иные дни 4-й и 14-й дивизионы тральщиков, в которых поочередно служил юный мо-