8 апреля 1918 года СНК принял декрет, которым предписывалось создать в волостях, уездах, губерниях и округах военные комиссариаты. На них возлагалось проведение в жизнь плана формирования вооруженных сил республики. 22 апреля ВЦИК принял декреты: «Об обязательном обучении военному искусству», «О порядно замещения должностей в Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Наркомвоен определил единые штаты подразделений, частей и соединений Красной Армии. Эти декреты юридически закрепляли переход к качественно новому этапу советского военного строительства.
Начался новый период и в жизни и деятельности Н. И. Подвойского. Его вызвал Я. М. Свердлов и сказал:
— ЦК решил поручить вам, Николай Ильич, возглавить Высшую Военную Инспекцию. Приказ о ее образовании и ваших военных задачах на днях будет.
— Я готов, Яков Михайлович, — мгновенно отреагировал Подвойский.
— Не сомневаюсь... Экстренность создания военных комиссариатов, развертывания Красной Армии и военной учебы населения вам понятны. Я не ради этого вас пригласил...
Яков Михайлович чуть помолчал.
— Кандидатура ваша выбрана не случайно. Дело в том, что на местах обнаружилось много недостатков в строительстве советского аппарата.
Я. М. Свердлов рассказал Николаю Ильичу, что кое-где, кроме Советов, еще остались военно-революционные комитеты. Дробится власть, они дублируют друг друга. А подчас и конфликтуют друг с другом. По декретам же вся власть должна принадлежать Советам. Разнобой и с организацией исполнительной власти. В некоторых губерниях и даже в уездах создают свои «совнаркомы», «наркоматы», то есть бездумно копируют центр. А по декретам все вопросы должны решать исполкомы Советов. Происходит это потому, что к управлению пришли тысячи и тысячи людей. Но не все они к этому готовы. А обстановка очень сложная и трудная.
— ...Короче говоря, — сказал Я. М. Свердлов, — местным партийным комитетам и Советам надо помочь. Проверить и помочь. ЦК и ВЦИК считают, что вам это по плечу.
— Спасибо за доверие, — искренне отозвался Николай Ильич.
— Да, это — доверие. Мы наделяем вас, Николай Ильич, чрезвычайными полномочиями. Вы едете как представитель ЦК партии и можете участвовать в работе губернских съездов партии и решать там все вопросы. Вы наделяетесь полномочиями представителя ВЦИК и СНК и в этом качестве имеете право решать все вопросы с местными Советами, должны помочь им наладить работу. Что касается военных вопросов, то вы наделяетесь правом не только контролировать работу местного военного аппарата, но и производить смещение и назначение работников и издавать приказы Высшей Военной Инспекции, действительные для всей Красной Армии.
Яков Михайлович встал, прошелся по кабинету:
— Мы сейчас не можем представить конкретно, с чем вам придется столкнуться. Поэтому даем вам все необходимые права и рассчитываем, что на месте разберетесь сами и, пользуясь ими, примете необходимые решения и меры. Текущие военные вопросы решайте с Троцким. Ваши выводы и предложения о работе партийных комитетов и Советов шлите в ЦК, ВЦИК, СНК, если надо — Ленину и мне. Это касается и принципиально новых предложений по военному вопросу — их мы должны получать из ваших рук. Состав Инспекции комплектуйте сами. ЦК выделит вам 2—3 опытных работника.
24 апреля 1918 года приказом Наркомвоена № 303 была образована Высшая Военная Инспекция (ВВИ). Председателем ее был назначен Н. И. Подвойский. Он в тот же день издал приказ ВВИ № 1, в котором объявил состав Инспекции. В нее вошли 22 человека — партийные и военные работники, а также пять военных специалистов старой армии. Заместитель наркома путей сообщения В. И. Невский помог быстро сформировать специальный поезд: площадки с двумя автомобилями, а также несколько вагонов, в которых размещались члены ВВИ, отряд матросов и команда пулеметчиков. Комендантом поезда ВВИ был назначен участник штурма Зимнего дворца и первый его комендант И. И. Приходько. К исходу 24 апреля, то есть менее чем через сутки после подписания приказа о создании ВВИ, ее поезд вышел из Москвы в Орел...
Не привыкший терять времени зря, Н. И. Подвойский решил сразу, как только отойдет поезд, обстоятельно переговорить с бывшим генерал-майором А. А. Балтийским.
Он был назначен главным военным специалистом ВВИ. А. А. Балтийский был образованным н опытным военным. Окончил Морскую академию и Академию Генерального Штаба, участвовал в первой мировой войне, был помощником начальника Генштаба. С кем, как не с ним, можно было максимально продуктивно и конкретно обсудить те вопросы военного строительства, окончательное решение которых никак не давалось. Николаю Ильичу хотелось выяснить, как смотрит А. А. Балтийский на переход к строительству Красной Армии по единым штатам, на отказ от выборности командиров, что он видит общего и особенного в старой и новой армии.
...В купе вошел Балтийский и сделал легкий поклон.
— Садитесь, пожалуйста, Александр Алексеевич, — пригласил его Николай Ильич. — Не спите еще?
— Генштабисты не приучены ни рано ложиться, ни долго спать. Работа, не отключаясь, есть форма их существования.
— Тогда из меня тоже получился бы генштабист, — засмеялся Николай Ильич. — Сколько себя помню, именно так и живу.
Николай Ильич подвинул Балтийскому стакан и кив-пул на чайник. Завязалась беседа. Она касалась предстоящей инспекционной работы, формирования частей Красной Армии, необходимости единых штатов, формы одежды и так далее. Некоторая скованность генерала в начале разговора вскоре исчезла, он видел искреннюю заинтересованность Подвойского в общении с ним, со специалистом.
— ...Я хотел бы вас спросить, Александр Алексеевич, о солдатской казарме. Мне приходилось много раз бывать в казармах-в семнадцатом году и раньше, в 1905 году, в Ярославле. Я там работал... — Николай Ильич помедлил, — ...точнее, вел революционную работу в Фанаго-рийском полку. Мне тогда казалось, что вся казарменная жизнь есть кошмар, придуманный офицерами и унтерами.
Балтийский с любопытством посмотрел на Подвойского.
— Я наблюдал, например, многочасовые строевые занятия на плацу. Три-четыре часа выполнять одни и те же движения под зверские крики унтера! Зачем это?
Николай Ильич встал, остановив жестом Балтийского, хотевшего тоже подняться, прошелся несколько раз по купе-кабинету.
— ...Муштра была главным в старой армии:. Муштра и казарма, — продолжал Николай Ильич. — Казарма, я думаю, давит на личность. К этому добавляется одинаковая форма, одинаковая стрижка... Все одинаковые. Всякие оригинальные качества личности счищаются, как на гигантском фрезерном станке. Казарма и муштра — это гигантский фрезер. Резец его пройдет по роте раз-другой и отсечет все неодинаковое. А через год? — Подвойский взглянул на Балтийского.
— А через год, — спокойно ответил тот, — будет сколоченное подразделение, Николай Ильич. Без этого нельзя. Рота должна по команде встать и пойти на любое дело. Даже на смерть.
Николай Ильич внимательно слушал генерала.
— -Да, да! — продолжал Балтийский. — И это вырабатывается в казарме и на плацу. Именно там солдату прививается чувство, что он как все, что все солдаты равны, одинаковы... в одежде... в поведении, что он часть чего-то большего. Именно там, если хотите, у солдата притупляется ощущение собственного «я».
— Ив мыслях?
— Да, и в мыслях, если угодно.
Подвойский вновь зашагал по купе — четыре шага туда, четыре обратно.
— Ну а строевая муштра?
— Вы ведь знаете, Николай Ильич, что во всех армиях все делается по команде, одновременно. Это только несведущие люди думают, что это для красоты или потому, что так принято. Военный профессионал здесь смотрит глубже. К действиям по команде — одновременно — надо приучить. И потому не зря часами проводятся строевые и так называемые тактико-строевые занятия. Это ведь тренировка солдата, отделения, взвода, чтобы они все и всё делали враз, ни на секунду позже или раньше. А потом по команде офицера рота, не колеблясь и не раздумывая, подымается в штыки.
