Съ совершенно спокойнымъ видомъ я слзчпалъ мз'зыку, вызывавшз^гю въ моей дз^-шѣ цѣлучо 634Л0. Но лицо мое было точно изъ мрамора. Вдрз'гъ мнѣ показалось, бз^-дто кто-то, споря съ другимъ, произноситъ мое имя у самой

двери ложи, которая была закрыта. Я бросился къ двери, открылъ ее, захлопалъ за собой и очутился лицомъ къ лицу съ мужемъ моей любовницы. Онъ требовалъ, чтобы капельдинеръ (въ англійскихъ театрахъ капельдинеры находятся обычно въ коридорахъ) отперъ емз^г дверь ложи. Я уже давно ждалъ этого визита и, не бз^тдучи въ состояніи ничѣмъ вызвать его, страстно желалъ, чтобы это скоро произошло. Итакъ, вылетѣвъ молніей изъ ложи, я вскричалъ:—„Я здѣсь, кто меня ищетъ?—„Я,—отвѣчалъ онъ, мнѣ нужно поговорить съ вами". „Пойдемте,—сказалъ я емз^т, къ вашимъ услугамъ". Не прибавивъ ни слова, мы тотчасъ вышли изъ театра. Это происходило въ половинѣ двѣнадцатаго ночи, въ самые длинные майскіе дни: спектакли въ Лондонѣ начинаются въ десять. Отъ театра на І'эй-Маркетъ мы направились въ Сентъ-Джемекій паркъ, откз^тда начинается обширный лз’гъ, называемый Гринъ-паркъ. Тз^ттъ, въ отдаленномъ 34413', мы, ни слова не говоря, обнажили шпаги. Тогда было въ обычаѣ носить шпагу, даже при фракѣ; итакъ, моя шпага была со мной, а онъ, вернувшись изъ деревни, з'спѣлъ зайти къ оружейному мастерз’. Когда мы шли по з'лицѣ Пэллъ-Мэллъ, ведз’іцей въ Сентъ-Джемскій паркъ, онъ два или три раза упрекнз'лъ меня за тайное посѣщеніе его дома и спрашивалъ, какъ я это дѣлалъ. Ярость, охватившая меня, не лишала меня присз'тствія духа; я сознавалъ въ глубинѣ души насколько справедливо и священно было чзъство моего противника и могъ лишь отвѣтить: „Это

неправда, но если вы желаете этому вѣрить, то я готовъ датьвамъз’довлетвореніе".—„Этоправда",—возразилъ онъ и разсказалъ съ мельчайшими подробностями о моемъ послѣднемъ посѣщеніи виллы. Я все время отвѣчалъ „неправда", но отлично видѣлъ, что онъ освѣдомленъ обо всемъ. Кончилъ онъ слѣдующими словами: — „Почемз' вы такъ з’порно отпираетесь, когда моя жена сама созналась во всемъ и все разсказала". Эти слова меня очень удивили и я отвѣчалъ: — „Если она открылась вамъ, то я больше не будз^ ничего отрицать". Впослѣдствіи мнѣ пришлось раскаяться въ своей откровенности; эти слова вырвались 3^ меня потомз*, что казалось нелѣпымъ отрицать очевидное. Мнѣ было нестерпимо играть такую роль передъ человѣкомъ, котораго я оскорбилъ; и я попытался отрицать свой достз’покъ лишь для того, чтобы спасти женщинз^, которз'Ю любилъ.

Этотъ разговоръ произошелъ между нами во время пз’ти. Взявшись же за шпагз% оскорбленный мужъ замѣтилъ, что моя лѣвая рз'ка на перевязи и имѣлъ великодушіе спросить меня, не помѣшаетъ ли мнѣ это драться. „Надѣюсь, что нѣтъ",—отвѣчалъ я, поблагодаривъ его; мы лристзчшли къ поединку. Я первый перешелъ въ атакзч Я всегда былъ очень плохимъ фехтовальщикомъ и напалъ на него не соблюдая никакихъ правилъ этого искзюства, какъ человѣкъ, отчаявшійся во всемъ. Правдзг говоря, я искалъ лишь слз^гчая з^тмереть. Не знаю, какъ это слз^г-чилоеь, но я очень сильно стѣснилъ своего противника; сначало заходящее солнце мѣшало мнѣ, но черезъ семь-восемь минз^тъ онъ настолько отстзшилъ назадъ и къ сторонз^, что солнце оказалось за моей спиной. Мы долго бились такимъ образомъ; я наносилъ з’дары, онъ ихъ отражалъ, и дз’маю, что онъ не убилъ меня лишь потому, что не хотѣлъ этого, а я его—потому, что не сумѣлъ. Наконецъ, отражая одинъ изъ моихъ зщаровъ, онъ ранилъ меня междз^г локтемъ и кистью правой руки; рана была столь незначительна, что я и не замѣтилъ ея. Однако, опустивъ шпагз', онъ сказалъ мнѣ, что вполнѣ з^гдо-ьлетворенъ и спросилъ, удовлетворенъ ли я? 'Я отвѣчалъ, что не я былъ оскорбленъ и потомз^г предоставляю емз^г рѣшить вопросъ. Онъ вложилъ шпагз' въ ножны, я также. Онъ з'далился, а я остался на мѣстѣ, чтобы разсмотрѣть свою рану; платье на мнѣ было разорвано, но такъ какъ я чувствовалъ лишь легкзчо боль и крови было очень мало, то я рѣшилъ, что это простая царапина. Впрочемъ, я бы все равно не смогъ безъ посторонней помощи снять платья, такъ какъ не могъ дѣйствовать лѣвой рз-кон. Поэтому я удовольствовался тѣмъ, что съ помощью зз’бовъ крѣпко

завязалъ правую руку носовымъ платкомъ, чтобы остановить кровотеченіе; затѣмъ вышелъ изъ парка по той же улицѣ ІІэллъ-Мэллъ. Когда я вновь подошелъ къ театру, который покинз'лъ лишь три четверти часа тому назадъ,, я увидалъ, при свѣтѣ изъ оконъ лавокъ, что ни на рз^г-кахъ, ни на одеждѣ у меня не было крови; мнѣ пришла въ голову сумасшедшая и опасная мысль вернз'ться въ театръ, въ ложу, откуда я былъ вызванъ на дуэль; и я опять развязалъ зубами платокъ, которымъ перевязалъ себѣ руку. Увидавъ меня, князь ди-Массерано спросилъ, почему я такъ внезапно выбѣжалъ изъ ложи и гдѣ я былъ. Изъ его вопроса я понялъ, что онъ не слыхалъ нашего-короткаго разговора за дверью ложи; и я сказалъ, что-мнѣ нз^жно поговорить съ однимъ лицомъ, для свиданья съ которымъ я и выходилъ изъ зрительнаго зала. Я не прибавилъ болѣе ни слова, но, несмотря на всѣ з'силія, не-могъ сдержать внутренняго волненія, думая о возможномъ исходѣ этого дѣла и о тѣхъ несчастіяхъ, которыя могутъ обрз'шиться на голову моей возлюбленной. Поэтомз' черезъ четверть часа я заѣхалъ, не зная что съ собой дѣлать^ Когда я вышелъ изъ театра, мнѣ пришло въ головз’ (рана не мѣшала мнѣ ходить) отправиться къ одной изъ родственницъ моей возлюбленной, которая помогала намъ и у которой мы видѣлись нѣсколько разъ. Это была счастливая мысль; первое, что я увидалъ, войдя въ домъ. этой дамы, была моя любовь. Я чз^ть не запалъ въ обморокъ при столь неожиданной встрѣчѣ, переживъ такія удивительныя приключенія. Она объяснила мнѣ все довольно правдоподобно, но не такъ, какъ это было въ дѣйствительности; истину мнѣ суждено было зазнать позже и совсѣмъ дрз^гимъ путемъ. Она же сказала мнѣ, что послѣ перваго нашего свиданія въ деревнѣ, мужъ ея достовѣрно узналъ отъ посторонняго лица, что кто-то былъ введенъ къ нему въ домъ, но никто не видалъ меня. Онъ з'зналъ также, что верховая лошадь простояла цѣлую ночь такого-то числа, въ такой-то харчевнѣ, и что хозяинъ ея пришелъ за ней въ такой-то часъ и щедро заплатилъ за нее,

не вымолвивъ ни слова. Поэтому, предвидя второй визитъ,, онъ тайно подослалъ одного изъ своихъ людей, чтобы подстеречь незнакомца и вечеромъ, по его возвращеніи, точно разсказать ему обо всемъ. Затѣмъ въ воскресенье днемъ онъ уѣхалъ въ Лондонъ, а я, какъ уже разсказывалъ, въ то же время оставилъ городъ и направился въ деревню, куда прибылъ уже въ сумерки. Шпіонъ (можетъ быть, ихъ было нѣсколько) видѣлъ, какъ я прошелъ черезъ мѣстное кладбище, приблизился къ калиткѣ парка и, не будучи въ состояніи отворить ее, перелѣзъ черезъ ограду; затѣмъ, на разсвѣтѣ онъ видѣлъ, какъ я такимъ же образомъ вышелъ и прошелъ пѣшкомъ на большую дорогу, ведущую въ Лондонъ. Никто изъ нихъ не посмѣлъ показаться мнѣ на глаза и, тѣмъ болѣе, сказать мнѣ что-нибз'дь. Безъ сомнѣнія, замѣтивъ мой рѣшительный видъ и шпаг}* въ рукѣ и не будучи въ этомъ дѣлѣ лично заинтересованы (осмотрительные люди не любятъ становиться на пу'ти влюбленныхъ), они предпочли пожелать мнѣ счастливаго пути и оставить въ покоѣ. Однако, если бы въ тотъ моментъ, когда я воровскимъ образомъ перелѣзалъ черезъ заборъ, два или три человѣка вздумали меня остановить, дѣло приняло бы для меня плохой оборотъ. Если бы я попытался бѣжать, меня сочли бы воромъ; если бы я напалъ на нихъ, защищаясь, то имѣлъ бы видъ убійцы; а въ глубинѣ души я рѣшилъ не даваться живымъ въ руки. Итакъ, нужно было начать со шпаги, а въ странѣ съ мудрыми законами подобные постзшки влекутъ за собой самыя строгія наказанія. Я и теперь еще содрогаюсь при воспоминаніи объ этомъ; но тогда я бы не колеблясь поступилъ такъ. Въ понедѣльникъ мужъ вернзыся изъ Лондона въ той же почтовой каретѣ, которая прождала меня всю ночь въ двз^гхъ миляхъ оттуда; кз^тчеръ разсказалъ ему объ этомъ, какъ о рѣдкомъ случаѣ, и изъ его описанія моей наружности мужъ очень хорошо зазналъ меня. Затѣмъ, вернувшись домой, онъ выслз^тшалъ доносъ своихъ людей и, такимъ образомъ, получилъ совершеннзчо увѣренность, что произошло несчастіе съ его семейной