— Да они про нас уже забыли, — отмахнулся Манал. — Какие собаки! Им бабки на трассе делать надо. Все равно, пока фраерок не разговорится, никто нам ничего не предъявит. Но клиент наш лишнего болтать тоже не станет, так что опасаться, в принципе, особо нечего… Даты что, Ремень?! Ты кого, в натуре, больше боишься? Неужели ментов?

Как ни страшился тюрьмы и милиции Ремень, страх перед шефом был неизмеримо сильнее. Совершившего ошибку ждала смерть, и возможность умереть быстро в таких случаях следовало считать большой удачей. Вспомнив об этом, Ремень поднял на напарника умоляющий взгляд:

— Манал, ты меня не закладывай, ладно? Не говори, как я облажался.

— Какой в этом смысл! — отмахнулся тот. — Если еще раз проколемся, разбираться особо не станут — обоих в фарш покрошат.

Они успели вернуться к шоссе как раз в тот момент, когда носилки с Нестеровым грузили в машину «Скорой помощи».

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Манал, глядя вслед отъезжающей машине. — Таких людей возят — и без охраны. Штуку баксов ставлю, что на сто километров в округе больница только одна. Туда мы и поедем. Но сначала я позвоню еще раз. Без поддержки и без тачек все равно делать нечего.

— Тачку я за пять минут сделаю, — возник было повеселевший Ремень, но Манал его немедленно осадил:

— Тебе не терпится лишний шухер навести? Тогда уж у ментов тачку бери, что мелочиться-то? Сиди и молчи. Максимум через час подмога подтянется, за это время он никуда не денется.

Ждать подкрепления им пришлось не час, а все два.

И те, кто приехал, совсем не были похожи на очередную бригаду, в составе которых обычно приходилось работать Ремню и Маналу. Но именно эта задержка позволила Гонте и Погодину попасть в больницу первыми.

Районная больница оказалась небольшой, но аккуратной и чистенькой. От чугунных ворот к входу в двухэтажное белое здание через подстриженный газон вела асфальтовая дорожка.

— Будет лучше, если здесь мы обойдемся без твоего удостоверения, — сказал Гонта Погодину перед дверью.

— Что ты хочешь делать? Нас могут не пропустить.

— Пропустят. Ты просто будь рядом со мной, молчи и ничему не удивляйся.

Они миновали охранника — с виду еще крепкого старичка в синей форме, бросившего на них короткий равнодушный взгляд, и подошли к регистратуре, за окошечком которой сидела пожилая женщина в белом халате.

— Куда поместили больного, которого только что «Скорая» доставила? — спросил Гонта.

— Это какого? С ранением или с передозировкой?

— Последнего.

— Значит, с передозировкой, — кивнула женщина. — В двенадцатую, Владимир Иванович. Он не тяжелый, реанимацию не стали занимать. Ему Зоя Степановна назначила физраствор и глюкозу, уже, наверное, в себя пришел.

— Хорошо, — кивнул Гонта и направился к лестнице.

— Владимир Иванович! — высунула голову из окошка женщина. — Вы за профсоюз забыли заплатить.

— Потом подойду, — ответил Гонта, взбегая по ступенькам.

— Ты что, здесь работал? — удивился Погодин. Гонта отрицательно покачал головой:

— Просто она меня приняла за главного врача. Я же предупредил: не удивляйся. Ну, где тут эта двенадцатая?..

Нестеров был в сознании и облегченно улыбнулся вошедшему Гонте и Погодину. Медсестра только что извлекла из его вены иглу и протирала ранку ваткой со спиртом. Она недовольно обернулась на шум открывшейся двери, но, мельком взглянув на Гонту, закончила свое занятие, сняла со штатива опорожненную капельницу и вышла.

— Как ты? — спросил Гонта.

— Нормально. Голова чуть-чуть кружится.

— Чуть-чуть — это ничего. Вещи твои здесь? Давай, Олег, одевайся, надо отсюда уходить поскорее. Чувствую я, очень скоро здесь будет жарко.

— Верхним чутьем? — не удержался от ухмылки Погодин.

— Просто логика, — серьезно ответил Гонта. — Они не хуже нас рассуждают и сумеют вычислить эту больницу очень быстро. Если мы их опережаем, то очень ненадолго.

Преодолевая слабое сопротивление смущенного своей временной ущербностью Нестерова, они помогли ему одеться. Завязывать шнурки на своих кроссовках, однако, Нестеров Гонте категорически не позволил, борясь с головокружением, сделал это сам. Коридор больницы был пуст. Легонько поддерживая Нестерова под локти, они спустились в холл и остановились перед широким окном.

— Опоздали все-таки, — с досадой сказал Гонта.

На асфальтовую площадку перед подъездом ворвались три автомобиля. Выскочившие из них люди образовали полукруг перед подъездом больницы. Сквозь стекло они видели беглецов и не торопились. Один из них, ухмыльнувшись, приглашающе помахал рукой.

— Двенадцать, — мгновенно пересчитал противников Погодин. — Многовато. Что будем делать?

— Особых вариантов у нас нет, — Гонта повернулся к встревоженному охраннику. — Уходи, отец, отсюда поскорее. И милицию вызови!

Не задавая лишних вопросов, тот поспешно засеменил к лестнице.

— Олег! Ты тоже уходи, — продолжал отдавать распоряжения Гонта, однако едва тот сделал первый шаг, приехавшие, решив, что жертва вновь собирается от них ускользнуть, ворвались в холл.

Погодин молниеносно выхватил пистолет, но на него уже смотрели четыре вороненых ствола в руках противников.

— Отдайте нам Нестерова, — произнес похожий на медведя человек с равнодушным, сонным лицом. Оружия у него не было, всем своим видом он показывал, что в нем не нуждается. Легкий светлый пиджак не мог скрыть бугрящуюся мускулатуру. — Мы вас не тронем, разойдемся по-тихому. Не бойтесь, ему тоже плохого не сделают. Поработает немного, а потом его отпустят.

— Оружие на пол, — негромко сказал Гонта.

Интонации приказа в его голосе отсутствовали начисто, фраза прозвучала, словно просьба, однако Нестеров с огромным изумлением увидел, как трое из четверых послушно наклонились и положили на кафель перед собой пистолеты. И тут же обнаружил, что по непонятной причине Погодин сделал то же самое. Но на четвертого вооруженного бандита и медведеобразного вожака слова Гонты впечатления не произвели.

— Колдуешь? — ухмыльнулся он, кажется, даже не удивившись. — Тогда мочи его, Леха!