А Нестеров в этот момент переживал жесточайшее Разочарование. Гонта с ходу объявил, что на Валдай Нестеров не поедет. «Как же так?» — пытался он возражать. Все-таки именно они с Гошей были главными виновниками открытия.

«Извини, Олег, — сказал Гонта, — у нас физически не хватит сил, чтобы прикрывать тебя в случае какой-то неожиданной разборки. Мы же все-таки не машины. Дай бог самим прикрыться. Но даю честное слово, что после нас ты войдешь в это ДП первым. Завтра вместе с остальными отправишься в Москву. Там тоже дел хватает, скучать не придется, я тебе обещаю».

Нестеров понимал, что Гонта прав, но разочарование и обида были сильнее доводов разума, поэтому, оскорбленно задрав подбородок, он удалился, не проронив более ни слова. Провожать уезжавших он тем не менее пришел. Вместе с Гонтой отправлялись Байкал и подполковник Рыжкин.

Выезжать решили с наступлением темноты. Ночь была безлунной и очень темной. Небо с вечера затянули облака, грозившие пролиться дождем. Полтора километра до автомагистрали предстояло ехать, не включая фар: Магистр надеялся, что таким образом удастся не потревожить наблюдателей, расставленных в окрестностях Периметра. Машина Гонты выехала первой. Она миновала границу Периметра, и почти сразу же раздались резкие хлопки выстрелов. Они звучали издалека, но в ночной тишине слышались очень отчетливо. Двигатель машины взревел, Нестеров услышал натужный скрип резины об асфальт, развернувшись на месте и врубив фары, автомобиль прыгнул под защиту Периметра, сопровождаемый градом пуль, звонко вонзавшихся в его металлическое тело.

Машина резко затормозила, Гонта и Рыжкин выскочили из кабины и принялись вытаскивать Байкала с заднего сиденья. Нестеров увидел, что светлая рубашка пожилого селекта с правой стороны потемнела от крови. Им бросились помогать, раненого уложили на появившиеся откуда-то носилки и унесли. Гонта тяжело дышал и отирал со лба испарину, лицо его выражало гнев и отчаяние.

— Снайперов с ночной оптикой поставили, — произнес он. — Байкалу угодили в плечо. Рана не опасная, хотя крови немало вытекло. Выходит, по дорогам на машине не прорвешься. Придется полем, по-тихому, ползком да перебежками. Это сколько же у нас времени уйдет!

— Зачем! — вмешался подполковник Рыжкин. — У нас тут бронетранспортер есть. Его из винтовки не пробьешь…

Нестеров подумал, что по бронетранспортеру точно так же можно ударить из гранатомета, но Гонта и Магистр посмотрели на подполковника с интересом.

— А ведь верно, Виктор! — сказал Гонта. — На бэтээре мы сумеем подойти к ним почти вплотную, а там их пукалки уже будут бесполезны. Только я давно не катался, немного подзабыл, как его заводить.

— Я умею водить бронетранспортер, — внезапно Для себя громко выкрикнул Нестеров.

— Ты? — чрезвычайно удивился Гонта. — Интересно, где ты этому научился?

— Между прочим, я в армии служил, — обиделся Нестеров. — У меня военная специальность есть: механик-водитель боевой машины пехоты.

Баки бэтээра оказались залитыми горючим под завязку, в чем Нестеров удостоверился, едва занял кресло Водителя. Внутри железной коробки было жарко и Душно даже в ночную пору. Нагретый солнцем за день Металл так и не успел отдать тепло вовне без остатка. Некоторое время Нестеров просто сидел в тесном и неудобном водительском кресле, прикасаясь пальцами к рычажкам и тумблерам переключателей, постепенно, но без особого труда восстанавливая в памяти накрепко вбитые армейской службой знания. «Ну, поехали», — пробормотал он, включая стартер. В недрах машины коротко скрежетнуло, и корпус бэтээра задрожал, наполнившись гулом могучего двигателя. Вспыхнувшие фары осветили асфальт. Бэтээр тронулся с места, плавно набирая скорость.

Услышав рев двигателя, Тимохин и Кротов приникли к окулярам инфракрасных прицелов, пытаясь отыскать его источник. Приближаясь, звук нарастал, и через некоторое время обрел материальную плоть. Приборы ночного видения сделались не нужны. По шоссе, заливая все вокруг ярким светом фар, мчался бронетранспортер.

— Это еще что за орлы тут по ночам катаются? — недоуменно сказал Кротов. — Вояки, что ли?

— Нажрались и за водкой добавлять поехали, — предположил Тимохин. — Не слабо живут армейцы!

— А откуда они вообще взялись? Выскочили, как черт из коробочки.

— А тут вообще не разберешь, кто, что и откуда выскакивает. Бермудский треугольник, мать его!

— Тимоха, свяжись на всякий случай со штабом, — сказал Кротов. — Сообщи, что армейцы казенную солярку жгут.

— Зачем? — возразил Тимохин. — Вздумалось какой-то мудрой голове ночные маневры устраивать, так пусть с ними свои и разбираются.

— А может, он из Зоны вылетел?

— Откуда в Зоне бэтээры? — удивился Тимохин. — Эти еврейские колдуны, которые тут дел наворотили, армией не командуют.

Как раз в этот момент бронетранспортер поравнялся с укрытием снайперов.

— Может, врезать ему по колесам? — подумал вслух Кротов.

— Это бесполезно. Он даже не почешется. Тут гранатомет нужен, а еще лучше — ПТУРС [2] . Да ладно тебе, пусть себе едет!..

Расчет Магистра и Гонты был верен. И засады, и контрольный пост при въезде на автомагистраль они миновали без задержки: здесь уже привыкли к передвижениям техники, никто даже не подумал остановить военную машину, которых тут каталось туда-сюда немало все последние дни. Напряжение среди экипажа бэтээра значительно уменьшилось, Рыжкин раздраил верхние люки, и ворвавшийся в кабину прохладный ночной воздух подействовал на всех еще более успокаивающе. Машина пожирала километры пустого ночного шоссе, с каждой минутой приближаясь к Валдаю.

Периметр открылся ранним утром. Окрестности окутывал густой предрассветный туман, поэтому появление города произошло совершенно незамеченным Для снайперов, изрядно уставших к этому часу таращиться в оптику. И лишь когда солнечный диск неторопливо выкатился из-за горизонта, его лучи прорезали и разогнали белесые хлопья, открывая взгляду дома, улицы и кварталы. В этот час город еще спал, не слыша и не замечая начавшейся вокруг него лихорадочной суеты. По окрестным дорогам и проселкам помчались «уазики» с армейскими номерами, иномарки с тонированными стеклами, эфир заполнился переговорами десятков радиостанций и мобильных телефонов.