В перестрелке приняли участие и Гребенцы, в числе 10 человек, под командой урядника Демченко. Эта команда, оставленная ранее в Энзели от 3-й сотни Кизляро-Гребенского полка в распоряжении этапного коменданта, услышав тревогу, быстро собралась и, переправившись через залив на баркасе, врезалась в толпу напавших на патруль персов-революционеров, нанося им удары шашками, чем и способствовала к рассеянию толпы. Урядник Демченко и казак Максим Чернышев вызвались охотниками и проникли в мечеть, из которой засевшие в ней персы обстреливали прибывшую на тревогу роту Шемахинского полка.

Попав в мечет и под перекрестный огонь своих и персов, урядник Демченко выбежал обратно и доложил ротному командиру, что злоумышленники персы засели в верхнем этаже мечети, чем и прекратил бесполезную стрельбу по нижнему этажу ее, грозившую опасностью нашим охотникам. Приказный Кучеров, находившийся в дозоре, заметил злоумышленника перса, намеревавшегося стрелять в командира роты, предупредил это покушение, схватив злоумышленника за руку. Этот фанатик при помощи других подоспевших казаков был арестован и представлен по начальству.

Эти же нижние чины, а также и казаки: Тарарин, Жуков и Черников, участвуя в перестрелке, проявили большую энергию и находчивость и способствовали общему успеху дела, удачно открыв след к складам бомб и других огнестрельных припасов. При обысках этих складов было найдено и конфисковано: 27 трехлинейных винтовок, 48 берданок и 90 ружей других систем, 3 ящика трехлинейных боевых патронов и 42 ящика с новыми бердановскими гильзами; по штемпелю на ящиках видно было, что они получены из Вены и адресованы в Тегеран.

По овладении мечетью в ней был арестован мулла, призывавший народ к вооруженному восстанию и изгнанию русских из Персии, и несколько главарей революционеров, терроризировавших население Энзели, руководивших забастовками и организовавших убийство эн-зелийского губернатора. В этой перестрелке было убито 8 персов и ранено 9 человек, многие раненые были унесены противником и спрятаны в домах.

& #

Энзелийские события 8-го декабря имели тесную связь с перестрелкой, происшедшей в этот же день и в городе Реште. В этой перестрелке с нашей стороны принимали участие 6-я Гребенская сотня и 6-я сотня 1-го Кубанского полка, а со стороны персов — шайка талышин-цев Сеид-Ашрефа, революционная банда турецкоподданных армян и команда персидских жандармов и полицейских сарбазов, под личным начальством местного полицмейстера.

Перестрелка началась по следующему поводу. Наш гилянский консул, получив верные сведения о том, что в центре города укрывается вооруженная шайка талышинцев, 8-го декабря в 4 часа дня отдал приказание, чтобы обе названные сотни переместились в караван-сарай, расположенный вблизи губернаторского дома, и постарались обезоружить приютившуюся по соседству шайку Сеид-Ашрефа и арестовать главарей ее.

Быстро поседлав лошадей, дивизион с особым проводником, присланным от консульства, выступил к месту назначения.

Зимний день догорал, и наступали уже сумерки, когда Гребенцы и Кубанцы подошли к указанному проводником караван-сараю. Спешившись и выслав цепи, сотни с двух сторон стали пробираться по узким улицам к месту нахождения талышей. В это время по коноводам с крыш и окон домов был открыт персами частый огонь. Коноводы подвели лошадей ближе к стене, а спешенные казаки, в свою очередь, открыли огонь по противнику, подвигаясь шаг за шагом вперед.

Наступила темнота, и положение Гребенцов и Кубанцев в незнакомых тесных улицах становилось с каждой минутой все более затруднительным. Тогда командиры сотен решили во что бы то ни стало поскорее ворваться в караван-сарай, что и было вскоре исполнено. Находившиеся в цепи: урядник Левкин, вольноопределяющийся Бердяев, казаки Вакуленко и Писарев, заметив в одном доме открытый балкон, дающий хороший обстрел, тотчас же взобрались на него и открыли оттуда меткий огонь по злоумышленникам, заставив их очистить занятые ими крыши домов, чем и способствовали общему успеху дела.

Заняв караван-сарай одним взводом, сотни стали производить обыск во всех прилегающих жилых и нежилых помещениях. Талы-шинцы не выдержали натиска и рассеялись, бросив в конюшне караван-сарая своих лошадей. Обыск в конюшне был произведен хорунжим Григорьевым с приказным Савченко и казаками: Тарариным, Колпиковым и Лукиным. Когда названный офицер приближался к конюшне, то в ней виднелся свет, который вскоре потух. Не смущаясь темнотою, Гребенцы вскочили в конюшню, где и арестовали 3 вооруженных трехлинейными винтовками талышинцев, стороживших лошадей, и там же захватили 41 верховую лошадь. В окрестных дворах на крышах нами было найдено 10 человек убитых и поднято 20 раненых злоумышленников. С нашей стороны потерь в людях не было, но лошади пострадали: у Кубанцев одна была убита и одна ранена, а у Гребенцов ранено пять лошадей.

Руководивший нападением на казаков рештский полицмейстер бежал, главарь шайки Сеид-Ашреф и подстрекавший к нападению мулла Азис скрылись в турецком консульстве, а остатки шайки рассеялись.

Трое из бежавших главарей шайки: Юсуф-Хан-Сартип, Мирза Фо-тула-Хан и Селим-Хан через несколько дней скрылись из города и направились по дороге в Казвин, но 13-го декабря были настигнуты сотником Кариным на почтовой станции Рудбар и арестованы. Этот офицер с двумя нижними чинами специально был командирован ги-лянским консулом для поимки беглецов, которые утром 14-го декабря и были доставлены в консульство, а впоследствии понесли должную кару по приговору нашего полевого суда.

По ликвидации в Энзели и Реште разбойничьих шаек в этих городах наступило относительное спокойствие: забастовки прекратились, базары и лавки постепенно открывались; но все же поручиться за завтрашний день было нельзя.

С уходом всего отряда в Казвин наш тыл был недостаточно обеспечен. Поэтому начальник отряда ходатайствовал перед главнокомандующим об увеличении числа рядов в частях Казвинского отряда до военного состава или же о присылке в Персию новых частей для занятия Энзели и Решта. В свою очередь и гиля некий консул просил начальника отряда о присылке в Решт батальона пехоты и двух сотен казаков. Но из Казвина пока было рискованно выделять хотя одну часть, так как впереди на очереди стоял все же вопрос о движении отряда дальше на Тегеран.

В Казвине тоже все чаще и чаще стали попадаться на глаза подозрительные, воорркенные с ног до головы, бахтиары и фидаи, разъезжавшие среди бела дня по базару и вызывающе посматривавшие на непрошеных русских гостей.

Ввиду этого, по распоряжению начальника отряда, город был разделен на полицейские участки, назначен отрядный полицмейстер штаб-офицер, а в помощь ему от каждой части наряжены по одному офицеру и по одному нижнему чину от каждой роты и сотни. Кроме того, с 8-го декабря в Казвин ежедневно по ночам высылались особые патрули, причем от каждой Гребенской сотни посылались по 4 человека, а полковой караул у денежного ящика был усилен высылкой на ночь от дежурной сотни по 3 пеших казака.

5|г

До половины декабря отряд томился в Казвине в выжидательном положении, в полной готовности ко всяким случайностям.

Положение было без перемен, и только зима с каждым днем становилась суровее. Так, уже в ночь на 10-е декабря снегу выпало более половины аршина, а морозы по ночам достигали 12 градусов. Наступила настоящая русская зима, но только без саней, о которых в Персии местные жители и понятия не имеют.

Из Тегерана от нашей миссии стали получаться успокоительные известия о том, что все требования русского правительства будут удовлетворены и отряду двигаться дальше нет надобности.

Решено было зимовать в Казвине, о чем начальником отряда и отдано соответствующее распоряжение. Живо закипела работа по оборудованию помещений: ставились железные печи, устраивались нары, вмазывались окна, пригонялись двери. Скотские помещения сразу приняли более уютный, жилой вид, и части отряда сносно разместились в них на зимовку.