— Вашу бедную Лизу, конечно, использовали, — прокомментировал позднее Прохор Львович Люборецкий. — А потом убрали, чтобы под ногами не мешалась, не компрометировала государевых слуг.
— Неужели ее смерть была заранее запланирована? — удивилась Надин.
– Это нормальная рабочая практика. Зачистка отработанного материла.
Нынешняя ситуация повторяла прошлое с фотографической точностью. Вздернутый подбородок Инессы-Ирины выдавал решительные настроения. Без сомнения барышня, страховала Орлова, и в случае его неудачи собиралась стрелять.
«Господи, что делать? — Надин растерялась. — Сейчас ее убьют. Надо спасать эту дуру!» То, что стрелков может быть два, Надин упустила из виду и сейчас ругала себя за это. По ее плану карманники должны были обезоружить Орлова, то есть попросту украсть у парня пистолет. Как вывести из игры еще одного человека? Этого Надин не знала и нервно теребила в руках платок, не представляя, что предпринять дальше. От полной безнадежности она решила сама предупредить девчонку и даже сделала шаг в сторону брюнеточки.
— Не стоит суетиться, милая, — прошептал знакомый голос. Павел? От удивления Надин едва не вскрикнула. Менее всего она рассчитывала обнаружить рядом мужа.
— Надо остановить Инессу..
— Надо — остановим, — для Матвеева как всегда не существовало проблем, одни задачи.
— Но как? — Барышню держали «под колпаком» по крайней мере, десяток сыскарей.
— Разберемся.
— Слово предоставляется…нашему почетному гостю…господину премьер-министру… Андрею Аркадьевичу Красавину, — проанонсировала трибуна под шквал нескончаемых аплодисментов.
Это был самый удобный момент для выстрела. Восторг, грохот оваций, внимание присутвующих приковано к знаковой фигуре. На террориста никто даже не посмотрит. Кроме тех, естественно, кому положено приглядывать за «объектом». Но и они — люди, поддавшись общему энтузиазму, невольно отвлеклись, и тот час оказались смяты давлением толпы. Под мощным напором полицейский кордон вокруг Орлова разомкнул ряды. Возле Виталика появились посторонние лица. Пьяноватый мужичок в нарядной поддевке, господин в полосатом пиджаке и немолодая толстая тетка в зеленой шляпе. Пьяный завопил истошно:
— Да здравствует государь император!
Дама завизжала:
– Ура. ааа.
И тот час охранники оттеснили незваных гостей, замкнув оцепление. А что пьяный, полосатый и тетка? Затаив дыхание, Надин, следила, как работают профессионалы.
Миг — и компания растаяла в толпе, другой — и возникла в нескольких метрах от Инессы-Ирины.
— Господи…Пашенька… — у Бога и мужа Надин молила, чтобы не случилось ничего страшного.
Аплодисменты переросли в овации. Красавин усталым жестом отмахнулся от народной любви, в нетерпении повернулся к губернатору, хватит, мол. Тот беспомощно развел руками, ничего не поделаешь, великим министрам — великие почести.
Несколько нарядно одетых гимназисток бросились к трибуне с цветами. Оркестр грянул победный марш из «Аиды». Дальше все как в кинематографе…беззвучно, стремительно, смешно и одновременно с тем страшно.
Виталик побледнел как смерть, затем покраснел ало, суматошными жестами начал шарить по карманам. Гримасы растерянности, ужаса, облегчения сменяли одна другую, губы ходили ходуном. Мальчишка словно рыдал беззвучно и панически озирался по сторонам, выискивая взглядом своих наставников. Казалось, он упадет сейчас в обморок или забьется в эпилептическом припадке. Но нет, Орлов сорвался с места и, расталкивая толпу, бросился наутек.
Надин перевела взгляд на брюнеточку. Та, оценивая ситуацию, принимала решение. Стояла, опустив красивую головку, примерялась к себе и подвигу, который собиралась совершить. Невзирая на малодушие номера первого, дублер Инесса-Ирина не дрогнула, вскинув высоко подбородок, она замерла в напряженной позе и…
Смелости и упорства барышне было не занимать, а вот ума и наблюдательности не хватило. Не заметить, не понять, кто окружил ее тесным кольцом, мог только дилетант. Коим, без сомнения и являлась девица. Тягаться с профи красотке было не под силу. Игра шла по чужим правилам.
— Ирка, сука… — рявкнула тетка в зеленой шляпе и стремительным рывком бросилась к брюнеточке. За теткой в образовавшуюся щель юркнул пьяноватый мужик. Полосатый субъект воспользоваться моментом не успел. Конвой отшвырнул его и стал отдирать тетку от своей подопечной. Сделать это было нелегко.
— Я тебе покажу, как чужих мужей отбивать. Шалава…сука… — шипела толстуха, пихая Инессу-Ирину кулаками в бок. Та испуганно молча отбивалась.
Инцидент занял несколько мгновений и остался для широкой публики почти незамеченным. Велика ли важность: встретились чья-то жена и любовница, подрались, поцарапали друг другу физиономии? Мало ли…
Инесса-Ирина пригладила растрепанные волосы, поправила воротник блузки, оглянулась на обидчицу. Прокладывая курс, мощным торсом, та направлялась к выходу. Клетчатый и пьяный, двигались за ней.
«Теперь брюнеточка больше не представляет опасности», — хмыкнула Надин. Абсолютно верно. Барышня суматошно оглаживала себя по бокам, дергала замок сумочки. Не обнаружив, в конце концов, пистолет, она странно дернула подбородком и начала оседать. Двое охранников подхватили обмякшее тело и, едва не на руках, уволокли неудачливую террористку в тень тополей.
Надин вздохнула с облегчением, обвела взглядом толпу, всмотрелась в скучающие и внимательные лица, подумала: покушение не состоялось, боевики с миссией не справились, слава Богу.
Нервное полуистеричечное состояние озарения отхлынуло, интуиция спокойно и устало молчала. Люди казались обычными, заурядными, ни чем не примечательными. Даже в тех, кто стерег Инессу-Ирину, Надин не видела больше ни офицерской стати, ни настороженности. Мужчины, как мужчины. Стоят, глазеют на трибуну, слушают торжественную болтовню. Разве что…
К началу мероприятия брюнеточку окружало человек десять, сейчас группа значительно поредела. Вот и еще один тип — невыразительный брюнет с длинными бакенбардами в сером котелке, слегка кивнув ближайшему соседу, бойко лавируя в толпе, направился к тому месту, где прежде стоял Виталий Орлов.
— Пашенька… — выдохнула Надин. Муж не ответил и только сильнее сжал ей руки. «Он не мог всего предусмотреть, и я не могла…» — от страха и беспомощности заболело сердце.
Каркнула ворона. Длинно, истошно, возмущенным. Ванькиным голосом.
Надин вздрогнула, от волнения она забывала, о чем договаривалась с мальчишками. А ведь они о чем-то сигналили ей.
— Кар-ррр…ка-ррр… — гремело над соборной площадью.
Воронье карканье — левое крыло…или правое…или центр…наверное, впервые в жизни Надин растерялась до такой степени.
— Ка-рр…ка-ррр…ка— рр…. — надрывалась птица, сулила беду.
— Ка-ррр…ка-ррр…. — орала вторая ворона. Витек изо всех сил помогал приятелю.
«Воронье карканье — левое крыло!» — вспомнила Надин. Она сама стояла в левом крыле.
Надин обернулась …и наткнулась на дружественную улыбку. Павел явился не один, он привел заводских, дружинников, тех, кто отваживал от Матвеевской мануфактуры пропагандистов, призывающих к забастовкам, и охранял еврейскую слободку в страшные дни погромов. Многих ребят Надин знала, учила их и их детишек в воскресной школе, занималась с женами в кружках. Матвей Верник провожал Надин домой, когда уроки затягивались допоздна. У Прохора Крыльина Матвеев крестил дочку. Антонюк Гриша и вовсе надежа и опора, на нем одном ремесленное училище держится.
— Ка-ррр…ка-ррр…
Вопль мало напоминал птичий, больше походил на открытый призыв:
«Дура безмозглая! Ну же! Смотри! Увидь! Сообрази!»
Надин увидела.
И снова будто в кино…немо и страшно…
Паша оборачивается вслед ее взгляду, сердито цокает языком, кивает чуть заметно Атонюку. Гриша толкает мужчину позади себя. В руках у того пистолет…из дула вьется дымок…запоздало гремит выстрел… звучит басовитое: «Это она стреляла!» …и у ног Надин невесь каким образом оказывается браунинг…Пашины орлы валят мужчину…Но, предваряя суету, грозный рык Матвеевского баса заставляет вздрогнуть толпу:
