Следующие часа полтора он просто гулял по сети в свое удовольствие. Заглянул на несколько форумов, чатов и конференций, где обычно под разными никами общался с разными людьми на очень разные темы: от компьютерного железа до тропических рыбок, блондинок или этики творчества. Дискуссии, помеченные его участием, ушли далеко вперед, и Олег, заказав еще темного, не без удовольствия читал подряд ленты флейма абстрактных, а потому оптимальных для общения людей. Общение на приемлемом уровне – точно такая же потребность, как хорошее пиво. И, пожалуй, только в сети можно удовлетворить ее без побочных эффектов вроде привязанностей, обязательств, обид, если не кое-чего похуже.
Правда, сегодня он ничего никуда не написал. Нигде не зарегистрировался, присутствуя при чужих разговорах безымянным и почти невидимым наблюдателем. Не хотелось. Никаких других мотиваций.
Было уже поздно, «Колесо» полнилось праздным субботним народом. Группа шумных тинейджеров утащила из-за Олегова стола все стулья и хищно облизывалась на сам столик. Колеса на стенах и потолке крутились и качались, сталкиваясь и поблескивая спицами. Туда-сюда сновали официантки, балансируя круглыми подносами с рубчатыми шинами по краю. Олег перехватил одну, заказал кофе. Пора уходить.
Но сеть так просто не отпускала – на то она и сеть. Особенно после долгой разлуки, признал Олег, водя курсором по рядам баннеров и тагов. Некоторым людям за клики по ним платят деньги. Других ловят на крючок простейших рефлексов. «Дочь премьера назвала имя своего жениха». «Поднятие тарифов в столичном регионе». «Женщина с самой большой грудью протестует (фото)». «Скандал в семье певца Джульбара». «Фатальные изменения климата – результат…»
Клик. Впрочем, кофе еще не принесли.
Информационный портал раскинулся завлекательно и броско, словно порочная женщина на ярком покрывале. Мир доказывал: то, что в нем делается, не может не интересовать, не возбуждать, не вызывать желания приобщиться. Тебя, сидящего за монитором, непосредственно касаются семейные проблемы черноглазого мальчика с микрофоном, гигантские буфера орущей блондинки, разноцветные графики с ползущей вверх ломаной линией, катастрофа самолета, драка в парламенте, наводнение по ту сторону экватора, статистика жертв чужой войны, пятиметровый шлейф, тянущийся за чьей-то невестой…
Бессмыслица. Человеку принадлежит лишь его собственная жизнь, и только она имеет значение и цену. Самое нелепое из людских побуждений – пытаться выйти за ее пределы, как-то повлиять, что-либо изменить в другой, не-своей, внешней жизни. А еще нелепее – сознавая, что повлиять невозможно и не стоит, все-таки подглядывать.
Он пробежал наискось несколько статей. О климате: отголоски все того же старого скандала с глобальным потеплением и наступающим морем. О политике: главными новостями были замужество страшненькой дочки премьера и сломанная в драке челюсть первого зама столичного мэра. Насколько Олег помнил, последний раз, когда он интересовался происходящим в мире, масс-медиа обсуждали фасон жакета президентской пресс-секретарши и бывшую тайную любовницу генпрокурора.
А если разобраться, так оно и честнее. Никакой политики на самом деле нет, это всего лишь элемент медийного пространства, точно такой же, как светская хроника или шоу-бизнес. Реальные процессы, управляющие миром, лежат в сфере экономики, которая после девятнадцатого тотально ушла в тень, а с ней исчезла и серьезная журналистская аналитика. Но дело даже не в этом. Политики и не существовало никогда. А нам казалось, будто она есть, и то была самая страшная из наших иллюзий…
Впрочем, это было давно.
Тинейджеры по соседству галдели все голосистее, к их компании присоединилось еще пару человек, категорически не влезавших за столик, даже с учетом рассаженного на колени женского пола. Олегу наконец принесли кофе, и он принялся пить длинными глотками, не растягивая удовольствия. Уже и в самом деле пора. Закрыл пестрое окно портала, однако под ним обнаружилось еще одно, забытая стартовая страница компьютерной конференции. Прощальная уступка объятиям сети: контрольный заход в почту.
Письмо было всего одно, хвала обновленным спам-фильтрам, – подписанное незнакомым женским именем, без темы и аттачей. Разумеется, его следовало убить, не открывая. Олег навел курсор – и письмо самопроизвольно открылось, привет от новой бета-версии, установленной за время его отсутствия.
«Здравствуй. Я соскучилась. Буду тебе иногда писать, хорошо? А ты все тягаешь за уши ни в чем не повинных собак…»
Он и не думал читать.
Просто мелькнуло за пару мгновений до двойного клика на «удалить» и «очистить корзину».
* * *
Ночная дорога катилась под колеса неровным асфальтом в свете фар. Ничего лишнего. Никаких встречных машин, никаких других огней. Меня, наверное, хорошо видно сейчас из моего же окна, подумал Олег: одинокий светлячок, движущийся вдоль линии моря. То есть нет, сейчас не видно, чуть позже, когда обогну санаторий.
Интересно, откуда она узнала мой емейл-адрес? Разве его тоже вносят в банковский договор?… не помню. Переоформить, что ли, счет в другом банке, а потом сменить к чертям и почту, и телефон, и…
Ага. Продать дом и начать новую жизнь где-нибудь еще. Скрываясь от рыженькой девушки с грудью третьего размера и дипломом экономиста. Олег рассмеялся. На дороге высветилось что-то темное – камень, сбитая кошка? – и он крутанул руль, виляя в сторону.
Имя там было какое-то другое, ничего общего с Дагмар Лиивите, но женщины редко пользуются в сети собственным именем, если не считать деловой переписки. Кстати, своего банковского электронного адреса она мне точно не давала, – ну ладно, не точно, однако это запросто проверить, заглянув в адресную книжку в ноутбуке. Да нет, что за ерунда, никогда в банках не дают и не спрашивают ничьих емейлов…
А может, все-таки спам? Одно время всех изрядно смешили подобные рассылки: «Привет, дорогой, звонила, ты не брал трубку, надо увидеться, а вот файл, о котором ты просил…» И приаттаченный вирус в экзотическом формате. Интересно, велся ли хоть кто-нибудь?
Был ли аттач в том стертом письме, Олег не помнил. И собака; не такой уж банальный штрих, чтобы подойти к любому без исключения адресату. К тому же чужая собака… или там не было, что чужая? Между прочим, Ульфу не очень-то потягаешь за уши, почесать за ними – другое дело…
И еще он не помнил, рассказывал ли Дагмар об Ульфе. Кажется, нет. Дагмар же равнодушна к собакам, у нее даже в детстве щенка не было и не хотелось; на выявлении данного факта собачью тему и прикрыли за ненадобностью, по несовпадению. С несовпадениями только так и следует поступать: прикрывать, маскировать, игнорировать, оставляя на виду и для пользования лишь те вещи, которые оптимально дополняют друг друга… Но я отвлекся.
Это не она.
А кто?!
Объездная петля закончилась, дорога опять вышла к морю. Поселок группировался между скал кучкой квелых огоньков, самые прибрежные из которых, дрожа, отражались в воде. Дорога не освещалась никак и, похоже, его машина была единственной на всем видимом отрезке шоссе. Еще пару маленьких звездочек-бакенов в море. И темнота.
А ведь санаторий как раз должен бы сейчас ловиться в зеркало заднего вида, прикинул Олег. Нет, ничего. Ни проблеска света в окне или фонарика на территории. Черным на черно-синем угадывались силуэты наклонных сосен, а может, их дорисовывало воображение.
Если б я не вытер письмо, наверное, из него удалось бы что-то вытащить. Возможно, со второго взгляда мне что-нибудь сказало бы ее имя. А если оно у нее другое, она могла подписаться настоящим в самом письме, я же не дочитал. Не исключено, что мессидж вообще заблудился в сети, пришел не по адресу, мало ли кто играет с собаками, почему обязательно Ульфа?… может, сейчас я знал бы точно, если бы прочел до конца.
Он чуть не пропустил поворот на поселок, пришлось тормозить и давать задний ход. На этом участке дорога становилась еще на порядок хуже, сплошные трещины и колдобины, и он почти вдвое снизил скорость, добираясь до более-менее освещенных мест. Впрочем, это мелочи. Куда неприятнее – неизвестная с охотничьим прищуром, наблюдающая издали за моими утренними пробежками наперегонки с косматой Ульфой…
