НА СТРАНИЦЕ СЛЕВА Греческая ваза

с запечатленной на ней сценой жертвоприношения богам жрецами.

Количество солдат в экспедиционной армии Александра приводится в древних источниках и колеблется между 30 000 и 43 000 пехотинцев и 4000 и 5500 всадников. Диодор Сицилийский дает детальную расшифровку состава экспедиционных войск. Он говорит, что среди пехоты было 12 000 македонцев, 7000 союзнических воинов, 5000 наемников, 7000 человек из числа одрисийцев, трибалов и иллирийцев плюс 1000 стрелков и дротометателей-агриан. Общая цифра в 32 000 пеших воинов по большей части согласуется с выкладками прочих древних историков. Самое большее количество — 43 000 пехотинцев — из современного событиям источника, Анаксимена Лампсакского, легко объяснить, если вспомнить о 10 000 человек авангарда, посланных в Малую Азию в 336 г. и уже находившихся в регионе. При этом расклады, в сущности, сходятся. Что до численности кавалерии, то тут у Диодора подсчеты складываются не столь удачно. Он говорит о 1800 македонцев, 1800 фессалийцев, 600 человек союзнической конницы и 900 фракийских и пео-нийских всадников. Как ни странно, при этом он продолжает настаивать на заданной численности кавалерии в 4500 человек, когда фактически, если взять вместе его же собственные данные, получится 5100, что, конечно же, давало и дает немало пищи для споров современным историкам. (В издании цитируемой тут 17-й книги на русском языке количественный вопрос, как видно исходя из каких-то веских соображений, «утрясли», поскольку македонский и фессалийский конные полки составляют по 1500, а не по 1800 человек. —А.К.) Его общее количество в 5100 че-

Геллеспонт между Сестосом (иначе Сеет), расположенным палевом (западном) берегу, и Абидосом

—

на правом (восточном), куда Парменион баржами переправлял македонское войско в Азию.

ловек хорошо вписывается в арриановы «более чем» 5000, взятые не с потолка, а из современных событиям источников; опять-таки остается Птолемей, который, по свидетельствам Плутарха, называл численность конницы в 5000 человек. Вдобавок ко всему Анаксимен говорит о 5500 конницы. Этот самый высокий порог в оценке численности кавалерии, по всей вероятности, опять-таки включает в себя конницу, уже действовавшую за проливом до переправы всего войска. Посему вполне разумным и наиболее верным будет предположить, что через Геллеспонт македонские полководцы единовременно перевезли около 5000 всадников.

Прежде чем соединиться с войском, которое, вероятно, собралось под Терме, вблизи современных Салоник, Александр устраивал игры и приносил жертвы музам и Зевсу. Затем армия выступила в путь вдоль южного берега Фракии, обходя озеро Керкинит и стремясь к городу Амфиполу, «оседлавшему» реку Стримон. Далее от Амфипола царь двинулся в обход горы Пангеон, направляясь на восток к основанным греческими поселенцами городам Абдеры и Маронея на северном берегу Эгейского моря. Форсировав реку Гебр, армия проследовала через фракийский регион, занимаемый племенем петиков. У западной точки Херсонеса Александр повел войско через «черную» реку. Через двадцать суток, оставив позади себя после выступления из Македонии около 500 км дорог, войско достигло Сестоса на Фракийском Херсонесе (на полуострове Галлиполи) на западном берегу Геллеспонта — напротив как на ладони лежала Азия, настороженно замершая в преддверии величайшего из событий.

Избранная дорога в Азию — по крайней мере, поначалу — избавляла от необходимости полагаться как на средство поддержки на греческие военно-морские эскадры. Причем в данном конкретном случае — на заре 334 г. — хваленый персидский военный флот не предпринимал никаких попыток воспрепятствовать переходу противника через Геллеспонт.

ПЕРЕПРАВА В АЗИЮ

После прибытия в Сестос Александр оставил Пармениона заниматься общим руководством продвижения войск к Абидосу, расположенному на азиатской земле, всего примерно в километре от европейского берега Геллеспонта. Свалив заботы об обеспечении переправы на помощника, Александр воспользовался возможностью посетить Трою (Илион) — этот визит обладал для него огромным символическим значением. В Элае (иначе Элеунт), расположенном на южной оконечности Херсонеса, он совершил жертвоприношение на гробнице Протесилая, который, как считалось, был первым греческим воином, высадившимся в Азии во время Троянской войны. Держа путь через пролив к «Ахейской бухте», Александр сам правил кормилом и принес в жертву Посейдону и нереидам быка, а также совершил возлияния в Геллеспонт с просьбой к богам благоприятствовать его переправе. Диодор даже говорит, будто при высадке Александр метнул копье в азиатский берег и спрыгнул на берег раньше товарищей в стремлении подчеркнуть, что он-де получает эту землю как дар богов, взятый копьем (букв.: «... заявил, что боги вручают ему завоеванную им Азию»; цит. соч. XVII. 17.2. —А.К.). Жертвоприношения, возлияния и символические акты производились также и в Трое, в том числе взять хотя бы обмен собственных доспехов Александра на те, которые оставались в храме Афины Илионской со времен Троянской войны. Царь посетил гробницы Ахиллеса и прочих героев Гомера, почтил их память и принес жертвы, отдав дань и духу троянца Приама (у Диодора сказано лишь: «он {Александр} выбрал самый прочный щит и с ним бился в первом сражении»...; 18.1. —А.К.).

Стени Трои VI, раскопанные на исходе 19-го столетия. Александр совершил паломничество в Трою перед тем, как вновь вернуться к армии под Абидосом.

Столь энергичные религиозные акции и чествование героев древности, безусловно, имели целью заручиться божественной поддержкой накануне трудного и продолжительного военного похода, однако нельзя забывать и о значительном пропагандистском аспекте, которым тоже сознательно пользовался Александр. Как и героические вожди Гомера из эпической поэмы «Илиада», Александр вел «греков» против их давнего и заклятого врага — Азии. Вероятно, наиболее важным

Триремы

На протяжении классического периода триремы представляли собой в Средиземном море наиболее грозные и сложные по устройству боевые корабли. Они являлись галерами, рассчитанными на передвижение в бою на веслах, хотя оснащались и двумя квадратными парусами для хождения по морю при попутном ветре. Основным оружием служил таран, предназначенный для нанесения как можно большего ущерба корпусу неприятельского корабля на уровне ватерлинии, вместе с тем конструкция тарана не позволяла ему проникать слишком глубоко, поскольку в противном случае у атакующего судна возникли бы сложности с высвобождением оружия — судно попросту не смогло бы отойти от врага после удара.

Помимо тарана существовал и второй способ ведения морского боя — абордаж. Поскольку ни одна трирема до наших дней не сохранилась, многие моменты, относящиеся к их конструкции и способу действия, продолжают оставаться пищей для жарких споров, причем особенно это касается шаблона расположения весел. Длина триремы не превышала 37 м, и глобальным по значимости новшеством, внедренным неизвестным изобретателем, являлось размещение лавок с гребцами на трех уровнях, что давало возможность использовать значительно больше гребцов, чем позволяла сама по себе длина корпуса судна. Иногда в качестве гребцов выступали рабы, но в Афинах ими бывали отлично подготовленные профессионалы, набиравшиеся среди беднейших слоев афинских граждан. В те времена трирема, в плане ее конструкции и устройства, шла в авангарде технического прогресса. Она представляла собой дорогостоящее оружие, требовавшее непростого ухода и ремонта, тогда как командам приходилось платить. Гребцы верхнего уровня получали лучшее жалованье, поскольку от них ожидалось больше опыта и мастерства в связи с необходимостью грести максимально синхронно — наиважнейшая составляющая для успеха триремы.