На вечный покой, например». Я и поехал в Оптину.

Приезжаю, иду и вижу—вокруг здания деревянные, вот и часовенка, а на ней ангелочек с трубой. Впереди храм. Всё как во сне.

Ну, думаю, надо идти поосторожней, сейчас упасть должен, как во сне. Пошёл медленней, а там лёд снегом припорошен, я поскользнулся и —бац —упал! Лежу себе, а упал мягко, небольно и думаю: ну надо же! Встаю и иду к храму.

Вот так я в Оптиной и остался. Вот живу уже два года. Бог даст, хотел бы жить тут до конца жизни. Чтобы тут и умереть.

А недавно меня брат, с которым на одном послушании работаем, подозвал:

— Смотри,—говорит,—Ген, чудо какое! На такой роскошной машине муж с женой приехали, сами одеты с иголочки, богатые, видать! Час вокруг монастырских стен ходят, а войти не могут! Как будто их невидимая сила не впускает! Смотри, смотри — шас уедут!

Я посмотрел — «моя» жена с мужем со своим! Сели в машину — злющие! И отбыли восвояси. Ну, думаю, наверное, помолиться надо за них. Это благодаря им я в Оптиной-то оказался!

Рассказ Гены прерывает крик трудника Вити:

— Ген! Иди, подсоби! Помощь твоя нужна!

Мне жалко Гену. Он сегодня много работал, и видно, как сильно он устал.

— Ген, это не твоё послушание, передохни!

— Просят — дак как откажешь-то? Пойду уж я... Давай, с Богом, до завтра!

Как Таня собиралась выйти замуж, да не вышла

В келье моей новой соседкой оказалась очень милая девушка. Назовём её Таней. Тане немного за тридцать, но выглядит она гораздо моложе. Густые каштановые волосы, добрые и выразительные карие глаза, во всём облике Татьяны — мягкость, доброжелательность.

Таня старалась всем в келье помочь, услужить. Кому-то воды для чая принесёт, кого-то разбудит на службу, кому-то поможет вещи упаковать, до автобуса проводит.

Мы с ней подружились быстро. Таня слушала мои рассказы о паломничествах, про Псково-Печерский монастырь, про Киево-Печерскую Лавру. Она была такой благодарной слушательницей, что хотелось рассказывать ей всё новые и новые истории.

Когда Таня узнала, что у меня осталось маловато денег, она предложила мне помощь, от которой я вежливо отказалась. Когда я провожала Таню, мы обе чуть не плакали, так сдружились, пообещали не теряться и писать друг другу, что сейчас и делаем. После её отъезда, я нашла у себя под подушкой подарок и довольно большую сумму денег. И записку, где старательным, почти детским почерком было выведено: «Милая сестрёнка! Если кто-то хочет сделать доброе дело, то не нужно ему мешать».

Таня рассказала мне свою историю о том, как собиралась замуж, да не вышла.

Она работала бухгалтером в университете, начальником отдела. Любила в

свободное время паломничать по святым местам. Очень нравилось ей в храме, особенно на монастырской долгой службе. Забудешь обо всём. То ли на земле ты, то ли на небе? Так бы и осталась навсегда в монастыре... Последний год они ездили впятером с друзьями, потом друзья потихоньку отпадали от общей компании, пока, наконец, не осталась Таня вдвоём с Сашей.

Отношения были у них чисто дружеские, ездили они вдвоём на Ганину Яму, по святым местам Урала. И потихоньку поняла Таня, что очень ей Саша нравится. Вот и замуж за него бы выйти не отказалась.

Но Саша относился к ней как к другу и замуж звать не хотел. В минуты откровенности Саша объяснил, что нравятся ему фигуристые блондинки. А Таня и не блондинка, да и фигура у неё обычная, ростом невысокая, полноватая. В общем, не топ-модель. Но для общения и дружбы Таня ему очень подходила. Кому расскажешь о всех своих проблемах? Тане! Кому поплачешься в жилетку? Тане!

Она добрая: и выслушает, и поддержит. Так что, как друг, она Сашу вполне устраивала.

Только Тане стало тяжело так жить. Тебе человек нравится, а он в тебе только друга видит. Но оттолкнуть Сашу она тоже не могла —как-то не по-православно- му это. Ведь друг говорит, что нуждается в тебе, помощи ищет, поддержки — как его бросишь? Так и продолжалась эта дружба.

Саша всё бодрее и жизнерадостнее выглядит, но Тане продолжает душу изливать, переживаниями и проблемами делиться. А она всё Сашу утешает, советы даёт, опекает. Только что-то всё печальнее становится. Вот и личико осунулось. И глазки грустные постоянно.

Долго ли, коротко ли это продолжалось, только собрались они ехать на выходные в очередную паломническую поездку — в С-ий монастырь. Приезжают. И очень там Тане понравилось. И храм. И сосны вокруг монастыря. И сёстры. И батюшка— схиигумен С. Ещё не старый, но весь седой. А глаза как будто в душу смотрят. Как рентгеном просвечивают.

Посмотрел отец С. на Таню и говорит ей: «Хорошо было бы тебе в монастыре остаться. Если захочешь, оставайся».

— Я, батюшка, не знаю. Иногда о замужестве думаю. И не знаю, есть ли воля Божия на замужество моё. Мне за тридцать уже. А жениха нет. Очень мне нравится молодой человек, который со мной приехал. Да он меня не любит. А по монастырям-то давно я езжу. И очень мне нравится в монастыре жить. Если нет воли Божией на мою семейную жизнь, то очень бы мне хотелось остаться в монастыре. Как узнать-то волю Божию насчёт меня, батюшка?

Посмотрел отец С. на девушку внимательно, улыбнулся и вдруг подзывает девчушку лет десяти, Марину, и при Тане начинает с ней разговаривать:

— Понравился Марине Толя. Думает она: может, замуж выйти за него. А я этого Толю к себе подзываю и спрашиваю у него: «Возьмёшь ты её в жёны?» А Толя молчит. Я второй раз спрашиваю: «Готов ли ты на ней жениться?» А Толя покраснел как рак, с ноги на ногу переминается, молчит. Я в третий раз спрашиваю: «Если жениться не хочешь на ней, я её в монастыре оставлю. Берёшь её в жёны?» А он только молчит да головой мотает: нет, дескать, не возьму. Вот так-то...

— Поняла, Таня? А ты, Марина, беги, деточка, играй!

Девчушка, слушавшая в недоумении, начинает улыбаться. Видно, что через пять минут забудет, о чём речь шла. А батюшка у неё ещё и спрашивает: «А ты хоть Толю-то знаешь?» Девчушка мотает головой — никакого Толю она не знает. И, весело улыбаясь, убегает.

А отец С. говорит Тане:

— Вот видишь, как оно бывает. Бывает, что в миру-то человека ничего хорошего не ждёт, потому что Господь ему другой путь уготовал.

И ещё, деточка, запомни, что тебе скажу: будет тебя кавалер склонять на незаконную связь, так ты нипочём не соглашайся. Скажи, что если хочет близости — пусть женится, венчается. А на блуд не соглашайся. Запомнила? Ну, иди с Богом, служба скоро.

Пришла Таня к Саше и рассказывает, что отец С. ей в монастыре предложил остаться. Саша вознегодовал:

— Как в монастыре?! Зачем в монастыре?! Что это он придумал! А я-то с кем останусь?! Кто будет меня поддерживать?! Ну-ка пойдём, я хочу сам с ним поговорить!

Взял её за руку и за собой потащил. Подходят они к отцу С. А он вдруг и говорит Саше, показывая на Таню:

— Возьмёшь ты её в жёны?

А Саша, который до этого кипятился и поговорить хотел, вдруг замолкает. Молчит. Второй раз батюшка спрашивает:

— Г отов ли ты на ней жениться?

Таня стоит ни жива ни мертва, а Саша покраснел как рак, с ноги на ногу переминается, молчит. Батюшка в третий раз спрашивает:

— Если жениться не хочешь на ней, я её в монастыре оставлю. Берёшь её в жёны?

А Саша только молчит да головой мотает — нет, дескать, не возьму.

Тут батюшка к Тане поворачивается и говорит ей печально:

— Вот так-то...

А когда поехали Таня с Сашей домой, Саша, до этого относившийся к ней как другу, вдруг начал уговаривать её «попробовать», стал добиваться близости с ней.

Аргументом было:

— Ты мне как женщина не нравишься совсем. Но хочется посмотреть, а вдруг ты мне и понравишься?

На что Таня, помня слова отца С., ответила категорическим отказом. И предложила любителю экспериментов законный брак, после чего он быстро исчез с горизонта.