Биорк взбежал по ступеням. Какое-то время его темная фигурка отчетливо выделялась на фоне белой стены, затем исчезла за приоткрытой дверью. Тростниковый занавес – цветные соломины на шелковых нитях – прошелестел, раздвинутый руками вагара. Биорк застыл, прислушиваясь. Впрочем, вагар знал, что приставленный неизвестно кем соглядатай потерял его еще до наступления темноты.

В доме было пусто. И, конечно, темно. Но не для рожденного в утробе северных гор вагара. Тише, чем дикий кот, двигался Биорк по пустому дому. Тонкий слой пыли уже успел лечь на предметы. Никаких следов борьбы или поспешных сборов. Комната за комнатой, шаг за шагом, беззвучно и тщательно вагар обследовал все. Но тщетно. Ни малейшего намека на то, куда подевались хозяева. Лишь внизу, в спальне, в изголовье меньшей из кроватей, он нашел обрывок бумаги. Поднявшись на первый этаж, где мрак был не так густ, Биорк разобрал ровные строчки каллиграфического конгайского письма:

– Власть Неизъяснимого! – прошептал вагар.

Этайа не ошиблась. Она не могла ошибиться. На мгновение бывший туринг ощутил пугающую раздвоенность. Он знал, что Этайа присоединилась к ним не ради определенной цели. Ее не волнует исток бешенства земных недр. То, что ее волнует, – глубже. И – непостижимо. Для людей. А вагары, они ведь почти люди…

Биорк бережно сложил обрывок и спрятал в сумку.

Прежде чем выйти, он остановился и впитал в себя наружные запахи и звуки. Что-то настораживающее было там. Но того, что неизменно выдает вагару готовящуюся на него засаду, – запаха страха – не было. И он шагнул наружу…

Мощнейший удар обрушился на голову Биорка. Сознание потухло, и вагар, скатившись по ступеням, ничком упал на камни. В себя он пришел от жестокого удара по спине. Биорк попытался встать на четвереньки, но новый удар – сапогом под ребра – свалил его набок.

– Вот живучий мальчишка! – сказал грубый голос на конгаэне, и вагар понял, почему они не боялись.

Сильная рука ухватила Биорка за шиворот и поставила вертикально. Он не сопротивлялся, выжидал. Тень скрывала его лицо от глаз напавших, зато сам вагар видел отлично: трое солдат – справа, слева, и еще сзади – тот, что держал. А прямо напротив – начальник, чиновник, судя по одежде.

– Ты, крысенок! Говори, что вынюхивал? – зашипел чиновник.

– Нужно обождать, достойный! – сказал тот, что держал. – Сопляк еще не очухался.

– Не учи меня, сын жабы! – огрызнулся чиновник и пнул Биорка ногой в пах. Точнее – попытался пнуть…

Лучше бы он этого не делал.

Пользуясь тем, что солдат все еще держал его на весу, вагар уперся спиной в его кирасу и выбросил вперед ноги. Страшный удар раздробил височные кости чиновника. Вскинувшись переворотом через голову, вагар оказался на плечах державшего его воина. Сдернув с солдата шлем, Биорк оглушил его ударом в затылок и встал на ноги прежде, чем тот упал. Солдат справа ткнул мечом, но вагар отвел удар боевым браслетом. Второй удар, слева, подсекающий колени… вагар подпрыгнул. Локоть его врезался в крепкий подбородок. Оттолкнувшись от головы мечника, он вскарабкался на террасу второго этажа, промчался на другую сторону дома, соскочил, мягко ударившись ногами о землю, и канул в темноте.

Эрд проснулся от шума на террасе. Верней, от едва слышного шелеста, производимого рукой, осторожно отодвигающей листья. Эрд нащупал меч, лежащий справа от ложа. Но едва он начал приподниматься, как широкая ладонь накрыла ему лицо. Запястье правой руки будто попало в тиски.

– Ч-ш-ш! – Широкое лицо Нила белело над ним в полутьме.

Совершенно бесшумно гигант прокрался к выходу на террасу. Между серебристыми листьями горшечных растений двигалась маленькая фигурка. Биорк. Эрд отложил меч и потянулся к светильнику, но вагар отрицательно покачал головой и показал на каморку Нила.

Песик-следопыт проснулся, приподнял острую мордочку, но, узнав хозяев, спрятал нос под пушистым хвостом. Тусклый свет масляной лампы отбрасывал длинные тени. Нил протянул отцу чашку с холодным кофе и горсть сушеных плодов. Кожаный пояс с коротким мечом – суортом, снятый Биорком, великан спрятал в шкаф.

Вагар ел и рассказывал.

– Я должен уйти, – сказал он в завершение.

Нил и Эрд не стали спорить. Мастеру скрадывания нетрудно сбить со следа охотников. Но столь же легко догадаться, кто убил чиновника. А уж тогда любой фарангский пес-следопыт живо опознает убийцу.

– Тебе надо изменить внешность! – сказал Нил.

Биорк потрогал бороду.

– Шестьдесят лет никто не видел моего подбородка, – пробормотал он.

– Подходящий случай показать мне свое настоящее лицо, отец! – ухмыльнулся Нил, доставая бритву. – Как бы оно нас не разочаровало.

– С тех пор, как тебя поцеловала корабельная мачта, ты, сынок, можешь потягаться красотой с кем угодно, даже с гигантской жабой из здешних болот, – парировал вагар.

– Тур любит мужественные лица! – примирительно произнес Эрд.

– Хочешь, светлейший, я расплющу твой благородный нос? – ухмыльнулся великан. – Пусть Быкоголовый полюбит и тебя!

Он отложил ножницы и взялся за кинжал, чтобы довести до конца работу брадобрея.

– Потрясатель Тверди может обидеться! – отказался Эрд. – Клянусь Рогами Тура, вагар, у тебя – Подбородок! Скажи, где ты намерен укрыться?

– Там, где меня не найдут, – лаконично ответил вагар.

– Я имел в виду: ты останешься в Фаранге?

– Да. Ты закончил, сын?

– Почти. Немного гиима.[8] Удачно, что эти конгские парни так любят мазать физиономии. Все, отец. Теперь ты – очаровательный фарангский мальчуган. Никто не признает в тебе вагара… Если, конечно, будет стоять к тебе спиной.

Биорк взглянул в карманное зеркальце:

– Пойдет!

Он расшнуровал ремни боевого браслета, отделил от каркаса внутреннее лезвие и вынул шипы.

– Когда ты уходишь? – спросил светлорожденный.

– Сейчас.

– И оставляешь оружие?

– Я возьму нож и «язык змеи».

– Тебе хватит денег?

– Они мне вообще не нужны.

– Что же ты будешь есть? – изумился Эрд. – Только Неизъяснимый знает, сколько мы здесь проторчим!

– Украсть безопаснее, чем купить! – пояснил за отца Нил.

– Да хранят вас боги! – произнес вагар.

Маленький, худощавый, в коричневой набедренной повязке и конгской безрукавке-распашонке, вагар и впрямь походил на мальчишку.

– Храни себя! – отозвался Нил.

И вагар ушел – так же бесшумно, как и появился. Нил задернул паутинную кисею и отправился спать. Эрд последовал примеру Нила, но этой ночью сон его был беспокоен. Да и утро не принесло облегчения светлорожденному. Гнев ворочался у него в горле, как сгусток огненного зелья. Власть над судьбой ускользала от него, и не на кого было выплеснуть сжигавшее его пламя.

Они завтракали втроем, в отгороженной занавесом нише. Ласковое тепло, исходившее от Этайи, и изысканная пища немного облегчили муки светлорожденного. Если б Эрд мог, он попросил бы женщину сыграть для него. Но наследнику Асенаров не подобало просить. А сама Этайа не предлагала. Тростниковый занавес отделял их от зала, и лицо женщины было открыто. Если ночные события и взволновали ее, то это никак не отразилось на облике светлорожденной.

– Ты все еще хочешь отыскать юношу? – спросила она Эрда. – Несмотря на неудачу Биорка?

– Да, – светлорожденный поковырял вилкой плавающие в соусе кусочки мяса и отхлебнул светлого вина. Эрд не заметил, как обменялись взглядами его спутники.