— Великолепно исполнено, — раздался до боли знакомый голос, — но ведь он всегда был твоим любимчиком.

— Одним из, — поправила она.

— Что, бедный Деспил совсем не имеет шансов? — сказал Юрт.

— Ты не вежлив, — отозвалась мать.

— Этого ненормального эмберского принца ты всегда любила больше, чем нашего отца, достойного человека. Потому-то ты и не чаяла души в Мерлине, правда?

— Это не так, Юрт, и ты это знаешь, — сказала она.

Он снова засмеялся.

— Все мы вызывали его по разным причинам, но нужен он был всем, — сказал Юрт. — Но итог у этих желаний один, вот он, да?

Раздалось рычание, я повернул голову и успел увидеть, как черты Юрта становятся волчьими. Он упал на четвереньки, и, опустив морду, полоснул меня сверкнувшими клыками по левому плечу, вкусив моей крови.

— Прекрати! — крикнула Дара. — Ах, ты, звереныш!

Он отдернул морду и завыл, вышло похоже на безумный хохот койота.

Черный сапог пинком в плечо отбросил его назад так, что Юрт стукнулся об уцелевший кусок стены и тот, конечно же, рухнул на него. Юрт коротко хмыкнул, а потом его завалило обломками.

— Так, так, так, — донесся голос Дары и, посмотрев туда, я увидел, что она тоже держит нож и вилку. — Что это ты, ублюдок, делаешь в таком приличном месте?

— Похоже, загнал в угол последних хищников, да там их и держу, — ответил голос, поведавший мне однажды очень длинную историю, в которой было полно разнообразнейших автомобильных катастроф и ошибок в генеалогии.

Дара прыгнула на меня, но он нагнулся, подхватил меня подмышки, и рывком убрал с ее дороги. Потом его большой черный плащ завихрился, как плащ матадора, и накрыл ее. Кажется, под плащом с Дарой случилось то же, что она сделала с Корал и Джулией: она растаяла и впиталась в землю. Он поднял меня на ноги, потом нагнулся, подобрал плащ и отряхнул его. Когда он вновь застегнул его застежкой в виде серебряной розы, я внимательно осмотрел его, отыскивая клыки или хотя бы нож.

— Четверо из пятерых, — сказал я, отряхиваясь. — Неважно, насколько реально это выглядит — уверен, это истинно только в иносказательном смысле… Как тебе удалось обойтись в таком месте без тяги к людоедству?

— С другой стороны, — сказал он, натягивая серебряную рукавицу, — настоящим отцом я тебе никогда не был. Когда не знаешь даже, что есть ребенок, это довольно трудно. Потому-то и от тебя мне ничего не нужно, честно.

— С тобой меч, похожий на Грейсвандир, как две капли воды, — сказал я.

Он кивнул.

— Тебе он тоже послужил, а?

— Полагаю, мне следует поблагодарить тебя за это. А еще, ты — не тот… человек, кого можно спросить: это ты перенес меня из пещеры в край, лежащий между отражениями?

— Конечно, я.

— Еще бы, другого ты не скажешь.

— Не понимаю, зачем бы мне говорить это, если бы это сделал не я. Берегись! Стена!

Один быстрый взгляд — и стало ясно, что на нас падает еще один здоровенный кусок стены. Потом он оттолкнул меня, и я вновь распростерся в пентаграмме. Позади с треском валились камни. Я приподнялся и рывком отодвинулся еще дальше.

Что-то ударило меня в висок.

Очнулся я в Коридоре Зеркал. Я лежал лицом вниз, голова покоилась на правой руке, в которой был зажат прямоугольный кусок камня. Вокруг плавал аромат свечей. Начав подниматься, я почувствовал, как болят плечи и левое бедро. Быстрый осмотр показал, что во всех трех местах были порезы. Хотя больше мне было нечем подтвердить подлинность своего недавнего приключения, отмахиваться от этого тоже не стоило.

Я встал на ноги и захромал обратно в тот коридор, где были мои покои.

— Ты куда? — крикнул мне сверху Рэндом.

— А? Вы о чем? — ответил я.

— Ты возвращался в холл, но там ничего нет.

— Долго меня не было?

— Ну, может, полминуты, — ответил он.

Я помахал камнем, который еще держал в руке.

— Увидел на полу вот это. Не понимаю, что это такое, — сказал я.

— Может, его выдуло из какой-то стены и занесло туда, когда Силы столкнулись, — сказал он. — Когда-то здесь было несколько арок, выложенных вот такими камнями. На твоем этаже они почти все теперь оштукатурены.

— А, — сказал я. — Забегу попозже, когда буду уходить.

— Давай, — ответил он, я развернулся и через одну из разрушенных днем стен пробрался наружу, держа путь к себе в комнату.

Я заметил, что дальняя стена тоже пострадала от взрыва, в заросшие пылью покои Бранда открывался большой пролом. Я задержался, чтобы осмотреть его. Совпадение, решил я. Похоже, раньше на этом месте была арка, соединявшая комнаты. Я прошел вперед и исследовал левую сторону обнаруженного изгиба. Да, она была сложена из камней, подобных тому, что был у меня в руке. То есть…

Я смахнул штукатурку и всунул в пролом свой камень. Он отлично подошел. На самом деле, когда я потянул его, он отказался выходить из стены. Что же, я действительно прихватил его из зловещего сна о зазеркальном ритуале с участием папы-мамы-брата и любовниц? Или, не вполне сознавая, что делаю, я подобрал его на обратном пути там, куда камень выбросило взрывом во время недавнего архитектурного бедствия?

Я пошел прочь, скинул плащ и стянул рубашку. Да. На правом плече были проколы, похожие на след вилки, на левом — что-то вроде звериного укуса. Кроме того, левая штанина была порвана, бедро под прорехой болело, а вокруг засохла кровь. Я умылся, почистил зубы, причесался и перевязал ногу и левое плечо. Спасибо доставшемуся мне по наследству обмену веществ, через день все заживет, но не хотелось, чтобы раны раскрылись и запачкали кровью новую одежду, если мне вдруг случится напрячься…

Кстати об одежде…

Шкаф уцелел и мне пришло в голову переменить цвета, чтоб у Люка сохранилась парочка счастливых воспоминаний о коронации. Я отыскал золотую рубашку и ярко-синие штаны, не многим отличавшиеся от цветов Беркли; жилет из крашеной кожи в тон штанам; плащ с золотой каймой; черную перевязь, под которую сунул черные перчатки, и тут вспомнил, что нужен новый меч. Раз так, пришлось прихватить и кинжал. Я погрузился в раздумья по поводу шляпы, но тут мое внимание привлекли какие-то звуки. Я обернулся.

Сквозь только что поднятую завесу пыли открывался вид в комнаты Бранда, симметричные моим. Вместо зубчатого, неровного пролома в стене там, невредимая, безупречная, обнаружилась арка, а по обе стороны и над ней стена была нетронутой. Кажется, стена справа от меня оказалась поврежденной меньше, чем раньше.

Двинувшись вперед, я обвел рукой каменный изгиб. В поисках трещин я исследовал штукатурку по соседству. Трещин не оказалось. Ладно. Стена была зачарована. Сильно ли?

Широкими шагами я прошел под аркой и огляделся. В комнате было темно, и я машинально вызвал логрусово зрение. Оно, как обычно, явилось и сослужило свою службу. Может быть, Логрус решил не держать на меня зла.

Отсюда были видны остатки множества магических опытов и несколько сохранившихся заклятий. Большинство колдунов беспорядочно нагромождают обычно невидимые магические предметы, но Бранд, похоже, был настоящим неряхой. Но, конечно, пытаясь захватить власть над вселенной, он мог поторопиться и чуть не отдать концы. В ином случае аккуратность бывает очень важна, а в таком деле нет. Я продолжил свой инспекторский обход. Там были тайны, незаконченные дела, кое-что указывало на то, что Бранд кой-какими магическими дорогами забрался куда дальше, чем мне когда-нибудь хотелось. И все-таки ничего такого, чтобы мне стало ясно: с этим я не справлюсь. Ничего, что тут же оказалось бы смертельным. Теперь, когда мне, наконец, представился случай обследовать апартаменты Бранда, не исключено, что мне могло взбрести в голову не трогать арку и присоединить его комнаты к своим собственным.

Выходя оттуда, я решил заглянуть к Бранду в шкаф, вдруг у него найдется шляпа, которая подойдет к моему наряду. Открыв его, я обнаружил темную треуголку с золотым пером; лучше нечего было и желать. Цвет был немножко необычным, но я неожиданно припомнил одно заклятие, и изменил его. Я уже совсем было собрался уходить, но логрусово зрение уловило, как в глубине верхней, заваленной шляпами, полки что-то коротко сверкнуло. Потянувшись, я вытащил его.