«В царствование блаженной и достойной памяти императрицы Елисаветы Петровны я был случаем возведён в знатность, имел её милость всё время её жизни: не был никогда ослеплён самолюбием, отказывал великие чины, деревни и другие награждения, чему все оставшиеся люди свидетели. Сия моя бескорыстность, усердие и преданность удостоили меня доверенности во всех важных государственных делах! Был употреблён в иностранных переписках, при заключении трактатов с Франциею, Венским и Датским дворами, за что от оных предлагаемы мне были великие подарки и графство от императора, которого диплом граф Цинцендорф здесь с собою имел; но я оные все по совести моей отказал. Малые мои, но усердные услуги Отечеству были в основании Московского университета, Академии художеств, кимназии в Казани, учреждение банка; которые при установлении ордена Св. Владимира почтены были услугами от Сената и от кол-легиев, и удостоен по большинству голосов кавалером ордена Большого креста. По кончине блаженной памяти государыни Елисаветы Петровны был поставлен у меня сундук с золотою монетою; но как я об оном особливого приказания не имел, то я его в тот же день отдал, чему свидетельствовать может Катерина Константиновна Скороходова. Всё время моего при дворе пребывания я никогда никаких откупов, подрядов и заводов не имел...»26
Во-вторых, каким бы жестоким ни был в России «галантный век», правление пусть не самых образованных и не самых добродушных дам способствовало гуманизации общественной жизни. В первой половине столетия представители высшего света лично били лакеев прямо во дворце, отличались грубым шутовством и жульничали в карточной игре. При дворе Елизаветы подобные развлечения уже не поощрялись. В годы её правления перестали исполняться смертные приговоры, строились инвалидные дома и богадельни.
Вкусы и увлечения императрицы в немалой степени способствовали развитию отечественной культуры и просвещения. В среде столичного дворянства получает распространение домашнее образование под руководством иностранных преподавателей. На вторую половину елизаветинского царствования приходятся расцвет творчества М. В. Ломоносова, строительство Зимнего дворца, Смольного монастыря и других ансамблей Растрелли. Представители «света» и городских верхов стали читать — уже не по принуждению, а для души — самые различные книги: учебные, художественные и даже научные. В 1759 году А. П. Сумароков основал журнал «Трудолюбивая пчела», наполнявшийся большей частью произведениями своего издателя и имевший успех у читателей. Правда, вскоре издание прекратилось по недостатку средств.
Столицу украсили новые особняки и дворцы. Помимо традиционных кабаков и постоялых дворов, появились более современные и комфортные трактиры-«герберги». С потоком товаров и людей в Россию проникали не только экзотические продукты и вина, но и иные плоды цивилизации, в том числе бордельный промысел, поэтому императрица развернула первую кампанию по борьбе с «непотребством». В 1750 году, узнав, что в Петербурге есть «дом свиданий», Елизавета Петровна дала указание разыскать содержательницу этого дома Анну Фелькер по прозвищу Дрезденша, «взять под караул в крепость со всею её компаниею» и принять меры «к поимке... всех непотребных женщин и девок».
Марш на Берлин
Особо важные посольские реляции или доклады Коллегии иностранных дел по принципиальным вопросам внешней политики обязательно направлялись к государыне. Дипломатия являлась «ремеслом королей», и даже не слишком усердная в делах Елизавета Петровна вникала в вопросы, высказывала своё мнение, дополняла и изменяла подготовленные документы. Правда, она же поручала российским дипломатам за рубежом добывать редкости — например мартышек, говорящих «перокетков» (попугаев) и канареек, «кои менуеты и другие маленькие арии свистят».
Елизавете пришлось вести свою войну со шведами, желавшими взять реванш за поражение при Петре I. В 1742 году русские войска захватили большую часть Финляндии и вынудили противника капитулировать под Гельсингфорсом. Шведы продержались ещё год, но после поражения своего гребного флота в мае 1743 года пошли на заключение Абоского мира, по которому Россия получила юго-восточную часть Финляндии.
В дальнейшем российскую внешнюю политику определяли союзы с Саксонией и Речью Посполитой (1744) и Австрией (1746), направленные против агрессивной прусской политики, и с «морскими державами» во имя торговых выгод. Главным же возмутителем европейского спокойствия к середине столетия стала Пруссия с сильно выросшим военным потенциалом. Для «сокращения» прусской опасности Россия вступила с Англией в «субсидные» отношения на предмет содержания русского экспедиционного корпуса, готового немедленно отправиться на германский театр военных действий. В 1748 году марш русских войск заставил воюющие стороны поспешить с окончанием Войны за австрийское наследство (1741-1748).
Последние годы царствования императрицы выдались тяжёлыми. Шла Семилетняя война (1756—1763) Австрии, России, Франции, Саксонии, Швеции и Испании против Пруссии и Англии. Её главной причиной стала борьба между Англией и Францией за владения в Ост- и Вест-Индии и Северной Америке. На Европейском же континенте прусский король Фридрих II с помощью английских денег начал войну с Австрией и Францией. Манифест о вступлении в войну России гласил: «Король прусский... захватил наследные его величества короля Польского области и со всей суровостию войны напал на земли её величества римской императрицы-королевы (Марии Терезии. — И. К.). При таком состоянии дел не токмо целость верных наших союзников, святость нашего слова и сопряжённая с тем честь и достоинство, но и безопасность собственной нашей империи требовали не отлагать действительную нашу противу сего нападателя помощь».
Русская армия нанесла поражение пруссакам при Гросс-Егерсдорфе (1757) и Кунерсдорфе (1759); в начале 1758 года русские войска заняли Восточную Пруссию, а в 1760-м на короткое время захватили Берлин. Однако у противников Фридриха II отсутствовало единство интересов и действий. Австрийский двор боролся за возвращение отнятой в 1740-х годах Силезии и требовал участия русской армии именно на этом театре войны. Отправленная туда русская армия в 1760—1761 годах из-за разногласий с австрийцами и прусских маневров не смогла разгромить пруссаков. Французы рассматривали альянс с Россией как случайное стечение обстоятельств и не собирались отказываться от традиционной политики «восточного барьера» — системы союзов с реальными и потенциальными её противниками Швецией, Польшей и Турцией. В Париже опасались «слишком больших успехов русских в этой войне». В соответствии с этими установками знаменитого «секрета короля» — тайной дипломатии Людовика XV — в 1760 году французский МИД инструктировал своего посла в России барона де Бретейля. Тамошние политики мечтали возвести на русский престол свергнутого Ивана Антоновича и вызвать смуту, которая была бы выгодна королю, «так как она ослабила бы русское государство».
Однако попытки французской дипломатии склонить Россию к миру оказались напрасными. М. И. Воронцов, несмотря на обещанные ему французским двором 800 тысяч ливров, оказался бессилен — передал, что не может воздействовать на императрицу. Елизавета была намерена продолжать борьбу «со всею силою и ревностию» и даже обещала в случае нехватки средств заложить свои платья и драгоценности. В декабре 1761 года генерал Пётр Румянцев взял Кольберг (нынешний польский Колобжег) — крепость и порт на побережье Балтийского моря. Тогда же был подготовлен «план операций на будущую 1762 году кампанию». К началу нового года заграничная армия вместе с гарнизонами и иррегулярными частями составляла внушительную силу — 123 889 человек.
Но в мире придворных «конъектур» будущее выглядело менее определённо. Затянувшаяся война нарушила равновесие между придворными «партиями». Последние годы царствования Елизаветы принесли ей туже проблему, что и её отцу: конфликт с взрослым и законным наследником. Пётр Фёдорович, не скрывавший своих симпатий к Пруссии, был выведен из состава Конференции при высочайшем дворе. С другой стороны, болезнь Елизаветы и её отход отдел заставляли окружение императрицы всё больше считаться с намерениями «молодого двора». Появились слухи о возможном отстранении от престолонаследия Петра Фёдоровича и передаче короны маленькому Павлу Петровичу. Позднее сама Екатерина II сообщала, что «за несколько времени» до смерти Елизаветы Петровны Иван Шувалов предлагал воспитателю Павла Н. И. Панину «переменить наследство» и «сделать правление именем цесаревича», на что Панин ответил отказом.
