Посередине, с правого борта. В случае чего, ванты прикроют его от неожиданного удара ножом.

Деннисон подтянулся по веревке, которая волочилась за кормой, и тихо поплыл вдоль левого борта, слегка касаясь его деревянного бока. Когда его пальцы наткнулись на якорную цепь, он на мгновение помедлил и помолился. Потом ухватился за поручень обеими руками.

Подождал. Никто не ударил его по пальцам. Деннисон подтянулся, выжался на руках. Кожа на лопатках покрылась мурашками в ожидании удара ножом, но он заставил себя не останавливаться. Перекинул через поручень одну ногу. Потом другую.

Он на борту! Припав к палубе, он мучительно вглядывался в темноту. В правой руке – нож.

Ничего.

Значит, Джеймс до сих пор торчит на носу. Отлично. Там все и закончится.

Деннисон двинулся к носу яхты, вода лилась с него ручьями. Вот и нос. Но никакая темная фигура там не маячила, никакая тень не застилала звезды.

Деннисон обошел всю яхту и вернулся на нос. Он был один. Джеймса нигде не было видно.

Где же капитан?

На минуту Деннисон замер, озадаченный. Потом он все вспомнил, и пожалел, что не умер раньше.

11.

Рядом с бушпритом лежали его часы. Он поднял их и посмотрел на циферблат. Два пятьдесят три. Луна зашла в два тридцать одну, двадцать две минуты назад. «Больше никаких фантазий, – сказал он себе. – Он должен действовать. Только действовать, действовать, чтобы покончить с этим безумным замкнутым кругом, раз и навсегда!

Что может быть лучше, чем предварить нападение капитана и первым напасть на него? Какой смысл сидеть на палубе, сложа руки, и сторожить крепость, которую невозможно защитить? Покорно ждать, когда враг нанесет первый удар? Почему бы не ударить самому? Соскользнуть в воду, тихо подплыть к носу яхты и всадить в капитана нож по самую рукоять, желательно со спины, пока тот висит, вцепившись в трос и балансир».

Он уже спускался в воду с кормы. И тогда, в воде, усталость и страх взяли верх, он потерял контроль над собой и навыдумывал черт знает чего. А потом вскарабкался обратно.

Но теперь он не грезил. Он сидел на палубе, мокрый и дрожащий от холода. И снова перед ним встала та же проблема: убить капитана или погибнуть самому.

План-то был неплох. Он и сейчас хорош. Главное – решиться. Быть смелым.

«Я могу быть смелым!»

Быстро, чтобы не передумать, Деннисон пошел к корме. Как и в первый раз, он спустился вниз по веревке. Этот раз – последний. Убить или быть убитым, все остальное не в счет.

Деннисон крепко сжимал в правой руке нож. Он набрал в легкие воздуху и нырнул. Поплыл под днище яхты, направляясь к носу. Внезапно что-то обожгло его левое плечо со стороны спины.

Боже, он забыл о капитане! Наверное, Джеймс услышал, как он прыгал в воду. Капитан бросил балансир, как только услыхал всплеск. Он подплыл к Деннисону и ударил его ножом.

Деннисон дернулся, и боль снова обожгла его, на этот раз – левое бедро. Он отчаянно отмахнулся ножом, чувствуя, как тот рассекает воду невыносимо медленно. Не попал, только зацепил обшивку кеча.

Он снова ударил ножом, и тут же ударился головой о днище яхты. Оттолкнулся, всплыл на поверхность, и поплыл обратно к корме. Ухватился за веревку и одним рывком выдернул себя из воды.

Деннисон лежал поперек кормы, залитый водой и кровью. Чертов капитан! Он осторожно прикоснулся к ножевой ране на бедре.

Это была совсем не ножевая рана. Так, простая царапина.

Он сел, заглянул себе за спину и потрогал саднящую кожу на плече. На ощупь рана оказалась поверхностной, просто содрана кожа. Никакой нож не смог бы нанести такое повреждение.

Господи! Должно быть, он ободрал плечо и бедро о покрытое ракушками днище судна, наложил в штаны и понесся в панике к корме. Вторая попытка всегда неудачна.

А капитан?

До сих пор под носом. До сих пор прячется, выжидает нужного момента, и не вылезет ни на секунду раньше.

Деннисон с трудом поднялся на ноги и побрел к носу. Сел на крышу рубки. У него едва хватало сил, чтобы не выпустить нож из пальцев. Который час? Три. Полчаса прошло после захода луны, а до рассвета еще полтора.

Нужно делать дело, нужно пройтись в обход по палубе. Но Деннисон не смог заставить себя двинуться с места. Он одиноко сидел под равнодушными звездами и ждал.

12.

В десять минут четвертого Деннисон заметил темную бесформенную фигуру, медленно продвигающуюся под бушпритом. Бушприт заскрипел. Бортовой трос щелкнул и натянулся. Фигура продолжала двигаться, уже обнаружились голова и плечи, чернеющие на фоне звездного неба.

Деннисон не сводил глаз с этого зрелища, и уже мог различить капитана. Джеймс стоял одной ногой на бортовом тросе, а второй упирался в балансир. Он еще не шагнул на борт, он висел между палубой и водой, готовый отскочить и снова спрятаться под изогнутым носом корабля.

«Решающий момент настал. Наверное, мне следует...»

Неожиданно капитан перекинул одну ногу через бушприт. Он оседлал его, держась теперь одной рукой за леер, а во второй взблескивало узкое белое лезвие. Усевшись на бушприт, Джеймс начал медленно передвигаться к носу.

Деннисон подумал, можно ли считать бушприт уже яхтой. Он видел, как блестят зубы и белки глаз капитана, видел, как сверкнуло лезвие ножа. Капитан двигался к носу яхты, выверяя каждое движение тщательно, но в то же время и уверенно. «Наверное, он помнит каждый дюйм своей яхты, – подумал Деннисон. – Правую руку сюда, левую ногу туда...»

Джеймс добрался до места, где бушприт соединяется с носом. Теперь Деннисон мог разглядеть капли воды, падающие с капитана. Он был в каких-то десяти футах.

Деваться было некуда, и Деннисон соскочил с крыши рубки и отбежал к правому борту.

Капитан слез с бушприта и стал на носу, встал впервые за пятнадцать часов. Его ноги подогнулись, и он тяжело опустился на палубу.

Сейчас или никогда...

Деннисон бросился вперед, но капитан уже был готов. Он держал свой нож на уровне груди.

– Давай, – хрипло прошептал Джеймс. – Я мечтал об этом. Я мечтал, как всажу этот нож тебе в брюхо, Деннисон. Я молился об этом. Давай-давай.

– Я вооружен...

– А мне плевать, – прошипел Джеймс. – Парень, мне плевать, если ты поцарапаешь меня своим игрушечным ножиком. Ну, ударь меня, Деннисон!

Деннисон понял, что капитан страшно зол.

Джеймс снова поднялся и удостоверился, что ноги его держат. Он пошел к правому борту, преследуя Деннисона, который отступал, пока не уперся спиной в ванты.

Теперь моли о пощаде...

– Капитан, я, наверное, был не в себе! Капитан Джеймс, я и вправду не знаю, что это на меня нашло! Наверное, я сошел с ума.

– Я убью тебя, – сказал капитан, продолжая наступать.

– Вы не можете меня убить, – взмолился Деннисон. – Я не буду защищаться!

– Да мне один черт, будешь ты защищаться, или нет, – ответил капитан.

Деннисон снова отступил. Он пятился до вант фока. За его спиной оставалось не больше пятнадцать футов палубы. Нож он не потерял, но броситься на непреклонного и всемогущего капитан казалось выше его сил.

И тогда он услышал...

13.

... громкий скрип под килем. Джеймс тоже его услыхал, и остановился, вслушиваясь. Скрип повторился. Так крошатся кораллы под стальным килем яхты.

– Деннисон, куда ты, черт побери, нас завел?

Кеч дернулся. Его нос задрался, потом судно завалилось на борт. И снова выровнялось.

– Деннисон! Живо на руль!

Кеч снова вздрогнул, его несло на пенную линию прибоя. Яхта дернулась и пошла свободней. Впереди расстилалась полукруглая бухта, а за сверкающим от пены берегом, на фоне светлеющего неба, виднелись смутные силуэты пальм.

– Господи! Нас отнесло к Багамам! – заорал Джеймс, перекрикивая шум прибоя. Потом он вспомнил о Деннисоне и ринулся к нему по наклонной палубе.