16 июля 1648 г. царь, Боярская дума и Священный собор, «боязни ради и междоусобия о всех черных людей», приговорили создать комиссию из 5 бояр (бояр князей Одоевского и Прозоровского, окольничих — князя Волконского, дьяков Леонтьева и Грибоедова) для составления проекта сборника законов. К 1 сентября 1648 г. в столицу были вызваны выборные от «всех людей» Московского государства для обсуждения и утверждения Уложения законов. В ходе работы Земского собора 1648–1649 гг. первоначальный проект был значительно изменен с учетом челобитных, которые привезли с собой выборные. Потом зачитали окончательный текст Уложения и все участники Собора поставили под ним подписи.
В целом Уложение подвело итог развитию России в середине XVII в. Кроме того, оно явилось базой для дальнейшего развития российского законодательства. Как заметил В. О. Ключевский, «завершая собою законодательную работу прежнего времени, Уложение послужило исходным моментом для дальнейшей законодательной деятельности. Недостатки его стали чувствоваться скоро по вступлении его в действие. Его дополняли и исправляли по частям новоуказные статьи, служившие прямым его продолжением: таковы статьи о татебных, разбойных и убийственных делах 1669 г., о поместьях и вотчинах 1676–1677 гг. и др. Этот детальный, часто мелочный пересмотр отдельных статей Уложения, исполненный колебаний, то отменявший, то восстановлявший отдельные узаконения свода 1649 г., очень любопытен как отражение момента московской государственной жизни, когда ее руководителями начало овладевать сомнение в пригодности норм права и приемов управления, в добротность которых так веровали, и они конфузливо стали чувствовать потребность в чем-то новом, недоморощенном, «еуропском».
Двенадцать лет спустя снова начались волнения в Москве. Причины Медного бунта крылись в войне со Швецией, начавшейся в 1654 г. Война поначалу могла финансироваться 10-процентным чрезвычайным налогом и займами у монастырей, но затем потребовала чеканки сперва монет с пониженным содержанием серебра, а затем — впервые — медных денег, так как после эпидемии чумы разразился экономический кризис. Между тем денежная политика привела к инфляции. Летом 1662 г. неприятности накопились: трехкратное повышение цен, взыскание недоимок по налогам за предыдущие годы, сбор «пятой деньги» в качестве чрезвычайного налога, взимание «стрелецких денег», прямого налога в виде зерна на содержание полка, именно во время неурожая, и принудительного реквизирования важнейших экспортных товаров, на которые была объявлена государственная монополия. Мятеж ограничивался Москвой, не только потому что город был резиденцией правительства, но прежде всего потому, что в нем имелся значительный нижний слой, который не мог обеспечить себя. По приказу царя 900 бунтовщиков были убиты или затоптаны, уже на следующий день были приведены в исполнение 50 смертных приговоров, еще 13 — по окончании расследования. После победы Алексей Михайлович мог дать себе передышку: только через год выпуск медных денег был прекращен, снова начали выплачивать жалованье серебром и совершать коммерческие сделки на этой основе.
Эти народные бунты во многом заставили царя пересмотреть некоторые принципы политики. В правление Алексея Михайловича изменения коснулись всех основных элементов управления — приказов, Боярской думы, а также системы местничества. Число государственных приказов увеличивается: по мере присоединения к России новых земель создаются Смоленский, Малороссийский, Литовский и Лифляндский приказы. Поскольку сферы деятельности московских приказов часто пересекались, а это создавало немалые неудобства в управлении, царь Алексей пытался объединить однородные приказы в обширные ведомства, которые подчинялись бы одному лицу. Не желая полностью зависеть от Боярской думы и руководителей приказов, Алексей Михайлович создал своего рода личную канцелярию — Приказ тайных дел, который ведал вопросами государственного управления, дворцового хозяйства и личного обихода царя, а также играл роль тайной полиции. Приказ тайных дел стоял выше всех остальных. Он мог вмешиваться в дела государственных учреждений, подчинялся только царю. Даже Боярская дума никак не имела к нему доступа.
Из большого состава Боярской думы была выделена Расправная палата, игравшая роль правительства при царе и решавшая судебные и административные дела.
По мере того как в России было восстановлено хозяйство, укреплены государственные учреждения на местах и в центре, страна начала переходить от пассивной оборонительной внешней политики к решительным действиям за пределами своих границ. Действия эти были в основном успешными.
Еще в конце 1647 г. казацкий сотник Зиновий Богдан Хмельницкий бежал с Украины в Запорожье, а оттуда в Крым. Вернувшись с татарским войском и избранный в гетманы казацкой радой, он поднял всю Украину, поразил польские войска при Желтых Водах, Корсуни, Пиляве, осаждал Замостье и под Зборовом заключил выгодный мир; потерпев неудачу под Берестечком, он согласился под Белой Церковью на мир гораздо менее выгодный, чем Зборовский. В течение всего этого времени Алексей Михайлович занимал выжидательную политику: он не помогал ни Хмельницкому, ни Речи Посполитой. Однако царские войска приняли участие в подрыве казацко-крымского союза, направленного на изгнание поляков с Украины: накануне битвы при Пилявцах донские казаки по приказу царя напали на Крым, и Орда не смогла выступить на помощь казацкой армии.
Белоцерковский мир 1653 г. возбудил народное неудовольствие; гетман принужден был нарушить все условия и в стесненных обстоятельствах обратился с просьбой о помощи к «царю восточному».
Гетман Богдан Хмельницкий сказал, обращаясь к казацкому кругу: «Паны полковники, есаулы, сотники, все войско запорожское и все православные христиане! Ведомо вам всем, как Бог освободил нас из рук врагов, гонящих церковь Божию и озлобляющих все христианство нашего восточного православия. Вот уже шесть лет живем мы без государя, в беспрестанных бранях и кровопролитиях с гонителями и врагами нашими, хотящими искоренить церковь Божию, дабы имя русское не помянулось в земле нашей, что уже очень нам всем наскучило, и видим, что нельзя нам жить больше без царя. Для этого собрали мы раду, явную всему народу, чтоб вы с нами выбрали себе государя из четырех, кого хотите: первый царь турецкий, который много раз через послов своих призывал нас под свою власть; второй — хан крымский; третий — король польский, который, если захотим, и теперь нас еще в прежнюю ласку принять может; четвертый есть православный Великой России государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Руси самодержец восточный, которого мы уже шесть лет беспрестанными моленьями нашими себе просим; тут которого хотите выбирайте! Царь турецкий — бусурман: всем вам известно, как братья наши, православные христиане греки беду терпят и в каком живут от безбожных утеснении; крымский хан тоже бусурман, которого мы, по нужде в дружбу принявши, какие нестерпимые беды испытали! Об утеснениях от польских панов нечего и говорить: сами знаете, что лучше жида и пса, нежели христианина, брата нашего, почитали. А православный христианский великий государь царь восточный единого с нами благочестия, греческого закона, единого исповедания, едино мы тело церковное с православием Великой России, главу имея Иисуса Христа. Этот великий государь, царь христианский, сжалившись над нестерпимым озлоблением православной церкви в нашей Малой России, шестилетних наших молений беспрестанных не презревши, теперь милостивое свое царское сердце к нам склонивши, своих великих ближних людей к нам с царскою милостию своею прислать изволил; если мы его с усердием возлюбим, то, кроме его царской высокой руки, благотишайшего пристанища не обрящем; если же кто с нами не согласен, то куда хочет — вольная дорога».
