«Все равно, скольким друзьям ты покажешь свою личную информацию — одному или сотне, — ты все равно увидишь одну и ту же рекламу. Мы никогда не даем данные рекламным компаниям, наоборот, сами размещаем у себя их объявления», — сказала мне Сандберг, желая еще раз подчеркнуть то, что полчаса назад пытался объяснить Цукерберг. Менеджер дала понять, что Facebook будет стоять на том, чтобы некоторая персональная информация была видимой для всех пользователей и всегда таковой оставалась. «Иначе сайт не будет функционировать. Причина, по которой не все может быть скрыто от друзей, в том, что иначе и друзей бы не было. Некоторые данные должны быть открытыми, чтобы люди могли находить друг друга», — повторила Сандберг.
Ее протеже, как показала презентация, не так легко давался разговор о новых настройках приватности. Было слышно, что он говорит с комом в горле. Цукербергу, наверное, не так часто доводилось оказываться в ситуациях, когда он был вынужден признать свою ошибку.
В конце концов, на жизнь шефа Facebook сильно повлиял быстрый успех. Гений, миллиардер, провидец. Сын зубного врача и психолога, родившийся в мае 1984-го в Уайт-Плэйнс неподалеку от Нью-Йорка, удостоился уже многих званий, которые польстили бы любому. Но помимо его идей и отдельных высказываний («Стремление к уединению перестало быть социальной нормой» — самое популярное), о нем известно не многое.
По его профилю в Facebook почти ничего не поймешь, тем более что он давно превратился в официальную страницу, чтобы Цукерберг мог иметь больше 5000 друзей. В его личных интересах указаны «открытость», «вещи, которые помогают связывать людей», «революция» и «минимализм». Слишком обще и ни о чем. По тем немногочисленным фотографиям, которые он загрузил в свой профиль, не так-то много поймешь — за исключением того, что в нем вряд ли умер фотограф мирового уровня. Это становится понятно по целым 12 снимкам, которые Марк сделал во время своего путешествия по миру в 2008 году. Среди них — фотографии Бранденбургских ворот в Берлине, старого «трабанта», который, судя по всему, его особенно поразил, а также картинки из Стамбула, Непала и Индии.
Но одна деталь этой поездки не должна остаться незамеченной, а именно то, что Цукерберг предпочитает идти по следам больших людей: в Индии он предпринял паломничество в ашрам, индуистский молитвенный центр в Гималаях. Но сделал он это не из религиозных побуждений (Цукерберг воспитывался в еврейской вере, но сам называет себя атеистом). Те же места недавно посетили шеф Apple Стив Джобс, МасВоок которого Цукерберг предпочитает всем другим компьютерам, создатель Google Ларри Пейдж и основатель eBay Джефф Сколл. Цукерберг пошел по стопам героев IT-индустрии, но сделал это скорее как турист. Остальные значительные для его жизни поездки совершались внутри Соединенных Штатов — с тех пор, как он перевез Facebook из Гарвардского университета в Пало-Альто, в Силиконовую долину. Здесь он живет в небольшой квартире, от которой до штаба Facebook легко можно дойти пешком. Иначе Цуку не удалось бы совершать каждый день свои звездные аллюры, а приходилось бы вести жизнь среднестатистического 25-летнего парня, который случайно стал шефом одной из самых важных интернет-компаний мира.
Ему нравится группа Green Day и шведский музыкальный сервис Spotify, у него есть мобильник на платформе Android, он с удовольствием ест курицу, запеченную во фритюре, общаться любит с помощью Instant Messenger, носит чаще всего кроссовки, джинсы и пуловеры с капюшоном. Он долгое время откладывал создание собственного логотипа. На самой старой фотографии Цука нет ничего примечательного. В первые годы Facebook он в основном носил тапки Adidas, от которых не отказывался даже на время встреч с высокопоставленными спонсорами. Но однажды дизайнер Facebook нарисовал на подкладке пуловера, в котором Цук всего один раз появился на публике, эмблему — три перекрещенные стрелы на светло-голубом фоне. В этом не так много мистики, как может показаться с первого взгляда: на одной стреле написано Graph, на другой Stream (лента новостей), а на третьей Platform (платформа), таким образом, каждая из них олицетворяет одну из главных технологий Facebook. На круге, на фоне которого нарисованы стрелы, нет никакого таинственного послания на латыни, только девиз компании: «Making the world open and connected» — «Делать мир открытым и связанным». Любопытно, что каждый сотрудник компании получил в подарок такой же пуловер.
Цукерберг определенно видит в своей команде единственное в своем роде сообщество, которое поклялось развивать софт, способный изменить мир к лучшему, и которому это и впрямь под силу. «Его действительно трудно понять, — говорит о Цукерберге Крис Хьюз, один из основателей Facebook, который больше не работает в компании. — С ним сложно нормально общаться». Вот одна из главных причин, по которой все соратники Цукерберга, с которыми он создавал Facebook в Гарварде, ушли из фирмы. Наряду с Крисом Хьюзом, который покинул Facebook в 2008 году, чтобы проводить в Интернете избирательную кампанию Барака Обамы, отвернулся от социальной сети и Дастин Московитц. Он занялся разработкой новой веб-службы Asana. С университетским другом Эдуардо Саверином, из чьих средств оплачивались первые нужды Facebook, у Цукерберга и вовсе дело дошло до суда.
Вначале Саверин был ответственным за продажу рекламы, но стал все больше отдаляться от компании, когда Цукерберг переехал в Силиконовую долину. Чем глубже Цукерберг погружался в бизнес и перенимал систему мышления этой Мекки хайтека, тем реже он общался с бывшим другом, оставшимся в Нью-Йорке. Как драматично описывает это в своей книге «Миллиардеры поневоле» Бен Мезрич, надлом в их отношениях произошел, когда в жизни Цукерберга появился Шон Паркер, основатель проекта Napster, который в конце 1990-х совершил настоящую революцию в музыкальном мире. Он максимально упростил возможности скачивать из Интернета музыку, чем привел в бешенство руководителей звукозаписывающих компаний. В 2002 году после серьезных правовых проблем и судебных исков Napster был приобретен немецким издательством Bertelsmann. Паркер же искал новый значительный проект и нашел цукерберговский Facebook. В то время как влияние Паркера на Цукерберга росло, влияние Саверина таяло. Паркер познакомил Цукерберга с первым инвестором — Питером Тилем, Саверин же, по итогам легкомысленно подписанного договора, был отстранен от участия в деятельности фирмы. Сначала судебное разбирательство позволило Саверину вернуть свое имя в официальный список основателей проекта, а сегодня ему принадлежат 5 % Facebook.
Но время, на протяжении которого Шон Паркер был в доверии у Цукерберга, оказалось весьма непродолжительным. Во время одной из вечеринок Паркера втянули в скандал с наркотиками и, под напором одного из инвесторов Facebook, он был отстранен от должности исполнительного директора, которой незадолго до того добился. Однако и сейчас ему принадлежат около 4 % предприятия. Другие близкие соратники, такие как Мэтт Колер, Джефф Ротшильд, Адам д’Анджело и Овен Ван Натта, также попрощались с Цукербергом, который окружает себя все более влиятельными экс-сотрудниками Google. Каждый из ушедших сохранил за собой какое-то промилле Facebooka. Фразу на визитке Цукерберга: «Я босс… сука!» можно расценить как студенческую шутку. А можно — как послание успешного человека, который не терпит рядом с собой конкурентов даже из числа собственных друзей.
Киркпатрик рисует в своей книге «Эффект Facebook» другой портрет Цукерберга. Он описывает его как мыслителя, прозорливого молодого человека, который в первую очередь заботится не о деньгах, а о том, чтобы двигать прогресс. Его записную книжку он окрестил «Книгой перемен», а сформулированные в ней идеи предварил цитатой из Ганди: Be the change you want to see in the world («Хочешь изменить мир — начни с себя»). «Впервые я увидел Цукерберга во время ланча, — пишет Киркпатрик. — Это был тот самый день, когда шеф Facebook только что ввел новые настройки приватности в ленту новостей, чтобы успокоить взволнованное сообщество пользователей, посчитавших, что их ущемили в правах на частную информацию. Не прошло и секунды, как он начал говорить о социальных сетях и роли Facebook. Он почти полностью игнорировал волну недовольства, которую прежде старался подавить. Он говорил словами высокого стиля».
