Увидеть Париж и умереть? Тот, кто сказал это, наверное, никогда не бывал в Париже. Увидеть Париж и жить, чтобы вернутся сюда!
Мы в Париже впервые. Мечта сбылась! Эрик без устали щёлкает затвором фотокамеры, загоняя в память маленькой серебристой коробочки стать Лувра, величие Нотр Дам де Пари, неподражаемость Триумфальной арки, почти античную красоту Пантеона и призывную яркость Мулен Руж. Я лишь снисходительно улыбаюсь - разве можно запечатлеть на фотографии ни с чем не сравнимую атмосферу живого города, элегантность парижанок, запах французских духов и идиотское ощущение безграничного счастья. Сотни ярких мёртвых картинок... Обездвиженные машины, застывшие лица, ничем не пахнущие цветы. Тем, почувствовал Париж, фотографии не нужны - город медленно, но уверенно проникает в мысли и в сердце, чтобы навечно остаться там.
- Я хочу увидеть Эйфелеву башню, - шепчу я на ухо Эрику. - Jag med *, - отвечает он и начинает приставать к прохожим, пытаясь на ломаном французском выяснить, как нам добраться к самому известному месту в Париже.
- Тур ии-фель, тур ии-фель, - Эрик пытается произнести название, как настоящий француз. Я смеюсь. Прохожие улыбаются и охотно помогают.
Наконец, мы у цели. Эрик решает превзойти себя в искусстве фотографии, снимая Башню с разных ракурсов. Я же просто задираю голову и смотрю вверх. От высоты начинает кружиться голова. Странно, обычно такое ощущение испытываешь, когда смотришь сверху вниз. Но это - Париж. И здесь всё необычно.
- Поднимемся? - предлагает Эрик. Я согласно киваю. Оба трепещем от предвкушения: я - ощущения полёта, он - возможности сделать несколько красивых фотографий.
Эрик платит шесть франков, и вот мы уже в лифте. С нами поднимаются несколько человек. По широко открытым от восхищения глазам безошибочно узнаю в них туристов, ошеломлённых красотой Парижа. Многоязычная речь тяжёлыми волнами накатывает на мою психику, заполняя собой всё пространство лифта и забивая уши. Но я всё равно довольна. Эрик смотрит на меня, улыбается и сжимает руку.
Рядом со мной стоит невысокая, худенькая арабская девушка в хиджабе. Огромные тёмные грустные глаза...
- Почему одна? - мелькает мысль, но вид, открывшийся сверху, заставляет забыть обо всём. Я замираю, цепенею от пронизывающего ветра и от неописуемой красоты дворца Трокадеро. Мои любимые духи от Изабель Т носят название этого дворца и пахнут таким же ветром. А Эрик уже снимает: весь Париж - на дисплее фотокамеры.
Я замёрзла, но до безумия счастлива...Только почему вдруг стало тревожно? Все дело в более сильном порыве ветра, который принёс с собой незнакомый запах отчаяния? Что со мной? Очертания замка внизу меняются, солнце исчезает в серой дымке. Я трясу головой, и всё возвращается на свои места.
- Ты в порядке? - спрашивает Эрик с тревогой глядя мне в глаза.
Я хочу сказать, что всё хорошо. Всё и вправду хорошо... И вдруг - вскрик. Короткий и страшный, как выстрел в ночной тиши. И эхом - пронзительный, леденящий душу крик где-то рядом. Я не оборачиваюсь, но точно знаю, что произошло.
Несколько минут - и мы уже внизу. С нами всё те же туристы. Но я с трудом узнаю их - потухшие глаза и бледные лица. Пожилая женщина продолжает всхлипывать. Седой мужчина успокаивает её. Эрик тянет меня за руку. Я не хочу выходить наружу. Мне страшно и холодно. Но он настойчив, и я подчняюсь...
Полиция здесь работает быстро: о происшедшем напоминает лишь кровь на плошадке рядом с кафе. Несколько человек спокойно продолжают пить кофе, а упитанный бармен с безразличным выражением лица мокрой щёткой смывает следы с тротуара. Пожилая туристка всё плачет, и это выводит меня из оцепенения. Я выдёргиваю свою руку из руки Эрика и подбегаю к толстому уборщику. Он смотрит на меня ничего не выражающими глазами и, пожимая плечами, говорит:
- La suicidee. Il arrive ainsi.**
- Нет! - кричу я. - Неправда! Самоубийц кто-то убивает!
Бармен недоуменно смотрит на меня. Вокруг начинают собираться люди. И тут я замечаю, что кричу по-русски. Но дело не в том, что никто меня не понимает. Просто им, довольным жизнью, наплевать и на растрёпанную туристку, что-то орущую на незнакомом языке, и на девушку, прыгнувшую вниз с Эйфелевой башни.
Эрик обнимает меня за плечи и что-то быстро говорит. Но я не могу разобрать слов. Я просто не вижу ничего, кроме больших грустных тёмных глаз; а в ушах, как автоматная очередь всё звучит последний крик....
Париж, Париж... Это был незабывемый отпуск. Эрик показывает друзьям застывшую на сотнях фотографий красоту города и рассказывает обо всём, кроме...
Я пользуюсь теперь исключительно духами "Mandarina Duck" от известной в миpе моды американки Донны Каран и мечтаю о Нью-Йорке...
-----------------------------------------
* Jag med (шведск.) - я тоже
** La suicidee. Il arrive ainsi (франц) - Самоубийца. Так случается.
