— Где попался?
— В Керчи.
— Человек, который тебя родил, крепкий человек.— Бекан вспомнил первую встречу с добровольцем. Тогда он боялся его. Седельщик жалел, что не может по-русски высказать своих чувств. Не встреться он тогда с Мисочкой, разве Чока был бы сейчас здесь? — Крепкий человек. Иначе ты растерял бы душу своих родителей. Не все братья от одной матери. Есть и пословица: лучше близкий сосед, чем далекий брат. Воллаги, Чока — мне не родной сын, ты тоже. Но родней, чем вы, у меня нет никого. Ты, Федор, исполнил долг перед своей совестью— вернул мне сына. Я исполню свой долг — долг отца. Располагайте мной, как хотите. Пожелаете остаться здесь — пещеры вас скроют, я буду охранять вашу жизнь, старуха позаботится о еде, стирать будет вам. Пожелаете уйти в горы, я сам проведу вас до перевала. Встретятся люди — я знаю всех. Спрашивать не надо, знаю, у кого какая шапка на голове. Недобрых обведу стороной... Говорят, пеший конному не попутчик. Чока будет на коне. Но такой конный не попутчик пешим. Пешие могут идти, а он ни ползать, ни еха^ не может...
— Ничего, отец. Где было видано, чтобы два брата бросили третьего? — вставил слово и Локотош.
— Отец, не толкай меня обратно в ад. Из него я выкарабкался. Спасибо тебе, спасибо Мисочке. А дальше хуже не будет. Ты сам говоришь: лучше погибнуть на летящем коне, чем в постели из белого шелка. Позволь мне погибнуть хотя бы на тЕоем мерине...
Все засмеялись.
Начались сборы. Сварили остатки мяса и целый казанок мамалыги. Федор помогал Бекану и Данизат. Ночь выдалась туманная, но падал предательский редкий снежок. После такого снега охотникам легко преследовать зверя.
Данизат словно от сердца отрывала Чоку. Не хотелось ей отпускать его от себя.
— Ты же не враг ему? Нагрянет Азрет, скажешь — нет у тебя сына,— внушал Бекан.— Ты лучше присматривай за Шоулохом. Я поведу Поха под вьюком. Недалеко. До перевала и назад. Завтра к утру жди меня. Дорогу знаю. Ощупью найду.
Данизат но привычке надеялась на аллаха.
— Аллах присмотрит за беззащитными. Ладонь аллаха — защита от бед. Да будет ад уделом тех, кто жизнь на земле превратил в ад. Да будет возмездие лучшим скакуном для моих сыновей... Аллах, я довольна своими сыновьями, будь и ты доволен ими,— причитала Данизат.
Бекан принес старое седло, то самое, из которого он обещал Мисосту сделать редкостный национальный подарок для гитлеровского генерала. Без седла на коне не усидишь, особенно на крутых склонах. Да и Пох давно не ходил под всадником. Но ничего, притерпится, он смирный. Высохшие подпруги слабы, нет ни подпсресья, ни шлеи. Придется всаднику держаться за куцую гриву Поха.
Нелегко было усадить Чоку на лошадь. Он уверял, что у него хватит сил идти пешком, уступал лошадь Ло-котошу. Локотош тоже хромает по-прежнему, да и рука еще не действует. Но Локотош хорохорился, изображая лихого офицера. Согласились на том, что Локотош и Чока будут ехать по очереди.
Поху не очень понравилось тащить на себе вьючные мешки с продовольствием и вещами. Данизат настояла, чтобы они взяли бурку, старую шинель, войлок и подушку, набитую шерстью, и хотя эта подушка со свалявшейся овечьей шерстью была не мягче пня в лесу, не стали обижать старуху. Чока с трудом уселся в седло между двумя мешками.
— Купец на верблюде,— шутил Локотош.
— Нужда заставит — и сладкий чай будешь пить,— отвечал ему в тон Чока.
— Говорят, неудачника и на верблюде собака укусит. Пусть тебя ни собака Азрета, ни пуля Якуба не достанет, мой сын,— причитала Данизат.— Дорогой ночи уходите, пусть дорога-дня приведет вас ко мне, родные мои.
— Ну, ну, слезами не провожай,— нарочито сердился Бекан.
Чока, Федор и Локотош обнимали старуху, благодарили ее за хлеб, заботу и ласку, обещали вернуться к ее очагу, как к родной матери.
— Да будет аллах проводником вашим, пусть луна зальет светом вашу тропу,— исступленно шептала Данизат каждому.
Было уже за полночь, когда мужчины покинули пещеру. Данизат до утра осталась в обществе Шоулоха. Федор предлагал захватить с собой и жеребца, чтобы на нем ехал Локотош. Но решили, что рисковать нельзя. Вдруг в горах произойдет встреча с Азретом или его мюридами. Отбиться от них невозможно: на четверых всего один автомат и один пистолет. Да разве они дадут увести Шоулоха? Пять тысяч — награда не малая.
Шоулох из глубины пещеры подал голос, заржал, чувствуя, что уходят его друзья.
— Сегодня ты отвечаешь за Шоулоха,— уже из темноты крикнул Бекан жене.
Снова Данизат осталась одна, без своего единственного Чоки, без вновь обретенных сыновей. Она долго прислушивалась к ночным шагам Поха, не споткнулся бы, словно Пох уносил не Чоку, а тонкий и хрупкий хрусталь ее сердца, что может упасть и безвозвратно разбиться при одном неосторожном движении.
Туман усугублял непроглядную тьму ночи. Но выше тумана небо было чисто, и виднелся там Путь Всадника, белая звездная полоса.
Когда всадник из племени нартов-богатырей нес людям похищенный огонь — огромную головешку, конь остановился на всем скаку. Перед всадником зияла гигантская пасть удава. В ночной мгле всадник легко мог угодить в эту пасть, если бы не конь. От резкой остановки конь задними копытами вспахал небо, а от головешки посыпались искры. Они зажглись на небе широкой звездной полосой. Кабардинцы смотрят на небо, на Млечный Путь, и говорят — Путь Всадника.
Туман то густел и заволакивал звезды, то мгновенно исчезал, и тогда звезды и Путь Всадника загорались еще ярче, словно кто-то мыл небо мокрой тряпкой.
Даиизат не поверила бы, что заснула в пещере, если бы не сон, который ей только что приснился. Она увидела во сне всех четверых мужчин: Бекана, Чоку, Локото-ша и Мисочку. И было все просто и буднично, и не где-нибудь, а в этой же самой пещере. Данизат принесла им еду. Чока взял миску из рук матери, вынул большой кусок мяса, а с него вместо бульона стекает кровь.
— Ты принесла сырое мясо,— говорит Чока матери.— Видишь, какое оно красное.
Даиизат никак не может взять в толк, как это так получилось: долго варила мясо, как следует, а оно не сварилось. А Бекан стоит и смеется: «Стара,— говорит,— ты стала, забыла мясо сварить». Взял казанок и понес его Шоулоху. Жеребец ударил копытом по казанку, опрокинул его, оборвал привязь и начал носиться по пещере, норовя наброситься на людей. Локотош выхватил пистолет. И вот уже лошадь носится по горам, перепрыгивая со скалы на скалу, а за ней — Бекан с арканом. Бросает аркан, но все неудачно. Тут Мисочка ухватил коня за хвост... Давным-давно произошел такой случай с Мисостом. Поехал он в лес за бревнами и начал выволакивать их, привязывая к лошадиному хвосту. На третьем бревне хвост у лошади оборвался. Ми-сост получил тогда прозвище «шикапич», что значит «хвостодрал». Долго после этого Мисост не мог появиться ни на свадьбе, ни на похоронах, все смеялись над ним... Когда Мисочка ухватил Шоулоха за хвост, хвост оборвался и остался у Мисочки в руках... Данизат проснулась.
Оказывается, Даиизат проспала долго. В ущелье давно занялся день, но в пещере было полутемно. Ее удивила тишина за каменным выступом, где стоял Шоулох. Обычно конь громко жует, фыркает, бьет копытом о каменный пол, шумно вздыхает. Данизат взглянула за выступ и обмерла — Шоулоха там не было. Спотыкаясь, она побежала к выходу из пещеры и увидела конские следы. Не пошел ли Шоулох к реке на водопой, не соблазнился ли копной сена? Не забрел ли на ферму? Да-низат побежала на ферму, но и там не было Шоулоха. Тогда она вернулась в пещеру и стала ждать, не вернется ли конь. Ей ничего больше не оставалось.
Скрепя сердце она и на вторую ночь осталась одна в пещере. Несколько раз за ночь она подходила к краю пещеры. Ночь молчала. Временами раздавался вой шакалов. Волки перекликались между собой, собираясь в стаю. Данизат становилось страшно, и она шептала молитвы, призывая на помощь аллаха. Кое-как прокорота-ла ночь. Шоулох не пришел. Утром она снова побежала на ферму.
Аллах наказал меня за то, что отпустила больного сына в дорогу, думала Данизат. Могла же она оставить его в пещере. Не в этой, так в другой. Бережется же Апчара на кирпичном заводе под самым носом у бургомистра. Апчару, сами того не зная, охраняют румынские зенитчики. Мисосту не придет в голову искать ее в расположении зенитной батареи. И здесь, в складках гор, Данизат могла бы упрятать сына.
