Асенька, обо мне не беспокойтесь, чувствую себя в самом деле неплохо, питаюсь вполне прилично, бытовые условия и условия работы хорошие, никакие аппендициты больше не тревожат. Несколько дней назад у нас провели радио, чему я очень рада. Хоть и тихая, но всё же настоящая музыка. Это — большое душевное подспорье. На днях передавали «Алые паруса» Грина, я вспомнила Вас. Когда я к Вам пришла как-то в Москве, вы спросили меня, люблю ли я Грина, я ответила - нет, но я имела в виду французского писателя Жюльена Грина5, а этого Грина не знаю совсем, как, видимо, Вы - того. Не так давно прочла «Алые паруса» и поняла, почему он Вам нравится. Мне тоже. Я тоже не люблю Стендаля и Бальзака. Целую и люблю.
Ваша Аля
' Поэтические произведения А.И. Цветаевой.
2 Евгений Николаевич Сомов (Сомов-Насимович; 1910—1942). А.И. Цветаева в неопубликованном письме рассказывает о нем как о талантливом поэте, «шахматном композиторе и... месмеристе», то есть обладателе способностей к гипнотическому внушению. Местом его службы было издательство «Известия», где он работал корректором. Знакомясь с А.И. в начале 30-х гг., он представился ей как поклонник творчества М. Цветаевой, затем увлекся ею самой (об этом см. гл. «Искушение юностью» романа А.И. Цветаевой «Amor»). А.И. привела Е. Сомова к Е.Я. Эфрон, где он после возвращения М.И. на родину встретился с ней. Летом 1940 г., в дни, когда М.И., уехав из Голицына, металась, пытаясь найти жилье в Москве, Е. Сомов помогал ей в поисках и, более того, предложил поселиться в его комнате. В письме к Е.Н. Сомову от марта-апреля 1941 г. М. Цветаева благодарит его: «...исключительность Вашей привязанности, просто ставя Вас (в несуществующем ряду) на первое место - одинокое место - единственное», «...всей справедливостью моей, не терпящей, чтобы такое осталось без ответа, всем взглядом из будущего, взглядом всего будущего, устами будущих отвечаю: Спасибо Вам!» (VII, 707).
3 Речь идет о первом муже А.И. Цветаевой Борисе Сергеевиче Трухачеве.
4 За время пребывания на Архвоенстрое А.Б. Трухачев увлекся работавшей в столовой молодой вдовой Ниной Андреевной Зелениной, женился на ней, и в 1947 г. у них родилась дочь.
5 Жюльен Грин (1900-1998) - французский писатель. Автор повести «Алые паруса» Александр Грин (Александр Степанович Гриневский; 1880-1932) - русский советский писатель.
Е.Я. Эфрон u З.М. Ширкевич
7 ноября 1946
Дорогие мои Лиля и Зина! От Зины получила в прошлом месяце две открытки, одну совсем старую, другую — новее, но обе ещё с дачи. Как-то вы живёте, мои дорогие? Ваши, такие редкие, весточки всегда очень сдержанны на этот счёт, остаётся только предполагать, а я, как чуткая натура, всегда предполагаю правильно. Очень, очень я по вас стосковалась. Ведь так давно мы не виделись, и особенно в последнее время я чувствую вес всех этих лет. Сегодня праздник, 29-ая годовщина великой октябрьской социалистической революции. Своевременно поздравить вас не успела, т. к. была очень занята, много работы было в связи с предоктябрьским трудовым соревнованием. Теперь полегче, и вот — пишу.
Живу я по-прежнему, перемен особых нет, только разве что пайки изменились. Работаю так же и там же, считаю дни, недели, месяцы, надеюсь на встречу с вами, впрочем, довольно проблематическую, приехать к вам не удастся, разве что когда отпуск дадут, а до отпуска ещё с августа год работы — разве можно так далеко заглядывать и загадывать? Но надежда меня всё равно не покидает, из меня её и палками не выбьешь, всё же в самой глубине души, приблизительно на уровне левой пятки, если ещё не глубже, я - оптимистка.
Очень попрошу вас написать мне о Мульке. Писем от него не имею больше года и ничего о нём не знаю. Если не трудно исполнить мою просьбу — позвоните ему, узнайте, как его дела, и напишите мне. Я ведь очень беспокоюсь, я даже не знаю, жив ли он или нет, я помню, как меня мучили с маминой смертью, всё скрывали, вот мне и кажется, что и тут - скрывают. Мне по сути дела во всей этой истории только и важно, чтобы он был жив и здоров, ибо только смерть — непоправима. О себе, о своей судьбе и о прочем «о» уже и не думается. Прошлое вспоминаю, а в будущее не заглядываю, оно всё равно придёт само.
Но всё же все силы приложу к тому, чтобы, как только будет возможность, малейшая, — встретиться с вами.
Уже заблаговременно заготовляю скромные подарки — вяжу вам носки, варежки тёплые, м. б. удастся на кофточку, шарф пряжи подобрать. Если не смогу сама привезти, пришлю с кем-нб.
Здоровье мое ничего, если бы не грызла постоянная тревога за последних моих оставшихся в живых. Всё же пишите почаще, хоть по несколько слов. Дай вам Бог здоровья и сил. От Нины не получила ни письма, ни телеграммы. Передавайте ей от меня сердечнейший привет, пожелайте счастья и покоя. Напишите о ней и Юзе, что знаете. И простите за постоянные поручения! Целую и люблю.
Ваша Аля
Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич
30 ноября 1946
Дорогие мои Лиля и Зина! От вас, конечно, опять давно вестей нет, а я за столько дней не могу привыкнуть к вашему равнодушию к эпистолярному искусству и тревожусь - о вашем здоровье и состоянии. У меня всё та же пустота и одиночество - среди стольких людей!
Постоянное ожидание чего-то, сама не знаю - плохого или хорошего. Вчера видела сон — глупо сны рассказывать, ещё глупее в письмах писать, но хочется поделиться: я в большом городе, вроде того, откуда я к вам приехала1, ишу кладбище, где мама похоронена. Спрашиваю у встречного почтальона — «где кладбище бедных и самоубийц?» Он мне указывает — «туда, на юг». Приезжаю, нахожу — между четырёх улиц - вроде пустыря, но там не земля, а пепел, прах. Ничем не огорожено. Разыскиваю сторожиху, спрашиваю про могилу, причём во сне правильно указываю дату маминой смерти. Та отвечает: «О, так давно... тела вы не найдёте, мы их всех вместе хороним, тела сжигаем, а пепел - вон он!» Я ищу в пепле - нахожу только черепа, но не те, страшные, а маленькие, тёмно-восковые лики, похожие на лики мощей. Но мамы - нет. Подходит папа, спрашивает: «Нашла?» -«Нет». - «Ну, мы тогда откупим у города это кладбище и сделаем одну большую могилу, поставим один большой памятник - маме и всем тем, кто умер, как она». Мы идём с папой по улицам большого города, он говорит: «Всё вышло, как она хотела. Ни ограды, ни могил, ничего, что душит. Этот пепел разойдётся по всему миру... Она ведь писала: “Схороните меня среди - четырёх дорог”»2. Вот и всё. Самое удивительное, что приблизительно такие строки есть среди её стихов. Я проснулась с мирным, хорошим чувством, сон был не горек и не страшен, просто мама дала мне знать, что делать, если я не найду её тела. Я ведь не знаю, где её могила и есть ли она, а Мура, который знал, нет с нами...
Живу я по-прежнему, немного труднее. От Мульки ничего не получаю, наверное, и не получу. По этому поводу мне более чем грустно.
Чувствую себя ничего, только даёт себя знать большая усталость всех этих лет. Но теперь осталось не так-то много, авось доживу как-нб. Не представляю себе только, куда деваться потом, видимо, предоставлю себя воле Бога и администрации, куда пошлют совместно!
Целую вас крепко - да, забыла поблагодарить за телеграмму, она дошла. Привет Коту и Нине.
Аля
' Из Парижа.
2 У М. Цветаевой в стих. 1916 г. «Веселись, душа, пей и ешь!..»: Веселись, душа, пей и ешь!
А настанет срок -Положите меня промеж Четырех дорог. (I, 276)
Е.Я. Эфрон, З.М. Ширкевич
28 января 1947
Дорогие мои Лиля и Зина, получила вчера Лилину открытку, где она поздравляет с Новым годом. Открытка обрывается на полслове, т. ч., возможно, в ней есть ещё продолжение, затерявшееся где-нб., или это просто эпистолярная незавершёнка. Так или иначе, я очень обрадовалась этому привету, т. к. довольно давно вестей от вас не имею.
