Сама я жива, здорова, в полном порядке, работаю по-ударному, относятся ко мне все хорошо, одним словом, обо мне можете не бесПОКОИТЬСЯ
Итак, с нетерпением жду от вас ответа, крепко вас обнимаю и целую. Пишите!
Ваша Аля
Коми АССР, Железнодорожный район, ст. Ракпас, Комбинат ООС, Швейный цех
Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич
15 мая 1942
Дорогие мои Лиля и Зина! Так давно, с самого начала войны ничего о вас не знаю, что уж стала терять надежду узнать что-нб. И не писала вам, т. к. была уверена, что вы эвакуировались Наконец, после долгого, долгого перерыва, получила письмо от Нины и узнала,
что вы обе в Москве и всё такие же хорошие, как и прежде. И вот пишу вам.
|
| Е.я. Эфрон Середина 1930-х |
Дорогие мои, ну как же вы там живёте все эти дни, и недели, и месяцы? Не могу передать вам, как мне обидно и горько, что именно в это время я не с вами, в Москве! И как я соскучилась по всем вам, по всем своим! От мамы и Мурзила известий не имею с начала войны, о папе просто ничего не знаю, от Мульки последнее письмо получила в октябре, и с тех пор тоже ничего. Очень прошу вас, если знаете адреса наших, пришлите мне, хорошо?
Также очень хочется мне узнать про Веру и её мужа, про Кота, Нютю1, Нюру и Лизу2, про милого Димку и про Валю3 - где кто и как? Если бы вы только знали, как часто вспоминаю всех и вся!
Сама я жива-здорова, чего и вам желаю (так домработница наших болшевских соседей4 начинала свои письма). Да, в данный момент желаю вам главным образом только этого — жизни и, поелику возможно, - здоровья. '
Остальное приложится.
Весна у нас по-настоящему начинается только теперь. Снег стаял совсем недавно, ночи, утра и вечера морозные, ещё выпадает снег, но тает моментально, а сегодня первый тёплый, хороший день, и в голубом, чистом небе красиво полощется красный флаг над нашим комбинатом. Живем мы здесь уже скоро год - от прежнего места жительства отъехали на каких-нб. 10—12 километров. Здесь очень просторно, много зелени, берёзки без конца — и этот кусочек жилой земли отвоеван у тайги. Часть построек воздвигалась ещё при нас, и весь наш посёлочек, и весь комбинат приятно поблескивают атласом свежеотёсанного дерева.
Есть у нас цеха — швейный, ремонтный, обувной, кирпичный, столярный, слесарный, предполагаются ещё и другие. Всё у нас своё — и кухня, и баня, и прачечная, и пекарня, словом — целый городок. Бытовые условия вполне приличные, а по нынешним временам и просто хорошие - в общежитиях прекрасные печи, зимой было тепло, производство тоже хорошо отапливалось, всюду электричество. Есть даже клуб и подобие спектаклей, иногда приезжает кино. Питание — приблизительно как до войны. Мы обеспечены горячим обедом, хлеб — по выработке. Работаю много и с удовольствием, хотя и устаю очень. Но не будь этой усталости — жилось бы совсем тоскливо. Только в работе — пусть она даже не совсем по специальности! — отвожу душу.
Очень мне хочется домой, хотя и не сообразишь теперь, где дом и где семья. Очень я обо всех соскучилась, стосковалась. Дорогие мои, на это первое, бестолковое письмо прошу ответить мне поскорее, мне так хочется узнать про вас и про наших и, если возможно, получить адреса.
Лиля, родненькая, напишите про Вашу работу, над чем работаете сейчас и с кем? Нина писала, что продолжаете заниматься с детьми5. Напишите поподробнее, всё мне так интересно. Зинуша, я так часто Вас вспоминаю! У меня с собой маленькое полотенце, суровое, с мережкой, Ваш подарок. Мои товарки делают красивые круже- З.М. Ширкевич ва, вышивают, и каждое мало-мальски красивое Начало 1930-х дело рук человеческих в здешней скудной жизни напоминает мне Вас, и Ваши работы, и наши вечера.
Когда я ещё была в Москве, то прочла — с огромным наслаждением - «Корень жизни» Пришвина6 - это значит, что на всём протяжении книги была с Лилей. Здесь у нас так убийственно тихо и так далеко от всего, что ещё можно воспринимать весну как таковую и умиляться пенью птиц.
Лилечка, у меня нет ни одной папиной карточки — если у Вас сохранились мои, то пришлите мне, хорошо?
Если можно, пришлите мне карточки — ваши и родных и, если есть, снимки того лета, что мы были вместе. Обнимаю вас, пишите, мои хорошие.
Ваша Аля
Позвоните Нине и попросите её, чтобы, когда она будет писать мне, то прислала бы мне свою карточку.
Коми АССР, Железнодорожный район, ст. Ракпас, Комбинат ООС, Швейный Цех
' Анна Яковлевна Трупчинская (1883-1971) - сестра отца А.С., преподаватель истории.
2 Анна Александровна (1909-1982) и Елизавета Александровна (1910-2005) Трупчинские - дочери А.Я. Трупчинской. Анна работала в это время в обсерватории, Елизавета была аспиранткой Сельскохозяйственного института.
3 Речь идет о Дмитрии Николаевиче Журавлеве (1901-1991) и его жене -Валентине Павловне Журавлевой (1906-1999), певице.
4 Видимо, речь идет о «девочке Шуре», домработнице Клепининых. О ней Цветаева упоминает в записи 5 сентября 1940 г. (см.: Цветаева М. Неизданные письма. Париж: YMCA-Press, 1972. С. 630).
5 Е.Я. Эфрон ставила с детьми спектакли в Доме писателя, вела кружок художественного слова в Центральном доме художественного воспитания детей.
6 Так первоначально называлась повесть М М. Пришвина «Жень шень» (1933).
Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич
Ракпас, 30 мая 1942
Дорогие мои Лиля и Зина! Не так давно писала вам, с нетерпением жду ответа - не знаю, дошло ли до вас моё письмецо? Ужасно хочется мне узнать, как вы живете, что у вас слышно — ведь известий от вас не имею с самого начала войны, уже скоро год. Только благодаря Нинке недавно узнала, что вы живы, здоровы и в Москве, и мне так захотелось хотя бы письменно услышать ваш голос.
Лилечка, известно ли Вам что-нб. насчет Сережи?1 Я пыталась навести о нём справки отсюда, но ответа пока не имею. Сами можете себе представить, как мне хочется узнать, что с ним, где он? Я очень о нем беспокоюсь.
На днях получила письмо от Мульки, из Куйбышева, и таким образом кое-что узнала насчет мамы2 и брата, от которых тоже не имею известий с начала войны. Мулькино письмо очень меня обрадовало — я уж не знала, что о нем и думать. С ноября прошлого года уже все регулярно получали письма, только моя семья упорно молчала. И из-за этого молчания я чуть в самом деле с ума не сошла. Стала было такой вспыльчивой, такой нестерпимой злюкой, что никто меня не узнавал. А с тех пор, что получила первые весточки от Нины и от Мули, поуспокоилась и опять стала, как:
Оглянитесь, перед вами ангел кротости стоит, осыпает вас цветами, незабудку вам дарит, —
как было написано в Зинином альбоме.
Зинуша, дорогая, как-то Вы живёте? Напишите мне хоть несколько строк — я знаю, как Вы с Лилей долго собираетесь писать ответы на самые срочные вопросы, но, может быть, на этот раз по знакомству просто возьмётесь за карандаш и, не откладывая в долгий ящик, напишете мне.
Дорогие, есть к вам большая просьба — если возможно, пришлите чего-нб. почитать — журналов, газет, что найдётся. Центральных газет не получаем, и вообще насчёт какого бы то ни было чтения чрезвычайно слабо. И, если у вас есть карточки — Серёжи, мамы, брата, ваши собственные, м. б., даже мои, - пришлите, пожалуйста! М. б., у вас осталась часть моих фотографий, тогда это вам будет нетрудно.
Вчера и сегодня у нас, после самой настоящей зимы и почти без перехода, началось вдруг лето. Грянула самая наилетняя жара — а берёзки стоят абсолютно голые!
Между этой последней фразой и той, что пишу сейчас, прошло несколько часов, и за эти несколько часов берёзы зазеленели буквально на глазах. Вообще о северном лете (не говоря уж о зиме!) можно писать целые книги. Такого неба, звёзд, луны, солнца, как здесь, я в жизни никогда не видала. Это - баснословно красиво. Зимой наблюдала северное сияние, лунное затмение. Сейчас у нас уже белые ночи — на светлом, дневном небе красная и ужасно близкая луна.
