– И сделать это как можно скорее! – добавила Маргарита.

– Разумеется! – продолжал король. – Куда девался Маро? Он хорошо знаком с Гаттинара и Бурбоном. Если герцогиня попадет в плен, то ему, Бюде и Франциске грозит та же участь. Отыщите Маро! Я пошлю его переговорить с Гаттинара; пусть похлопочет о своей собственной особе.

– Я уже посылала за ним, – заметила Маргарита, – но его нигде не нашли. Не понимаю, где он может быть в такой поздний час и при такой погоде.

– Нужно будет расспросить слуг, – сказал Монморанси, уходя из комнаты.

До настоящей минуты Франциска не считала нужным открыть убежище поэта. Ей и в голову не могло прийти, что его присутствие окажется необходимым при обсуждении такого важного вопроса, о котором шла речь. Когда король отдал приказ отыскать Маро, У нее появилось желание выдать своего друга, но от сильного смущения она не могла выговорить ни одного слова. Кровь бросилась ей в голову при мысли, что герцогиня, всего более хлопотавшая о посылке Маро в город, может выйти на балкон, чтобы посмотреть погоду. Она знала, что поэт, не отличавшийся ловкостью, не решится спуститься с балкона, как сделал бы всякий на его месте. Ее замешательство еще более усилилось от воспоминания о последнем вечере в Фонтенбло, когда случайный визит Маро послужил поводом к бессовестной клевете Флорентина, который опять явился к ней предвестником несчастья. Она чувствовала на себе его насмешливо-наблюдательный взгляд, и у нее не хватило решимости сознаться в своем укрывательстве при таком свидетеле, чтобы не подать повод к двусмысленной сцене. К тому же король встал со своего места и, жалуясь на усталость, объявил, что намерен вернуться в Альказар. У нее появилась надежда, что вместе с ним уйдут и остальные посетители.

Но вышло иначе. В этот самый момент, вследствие несчастной случайности, Брион решился на необдуманный шаг, который должен был еще больше повредить репутации графини Шатобриан и отразиться на ее дальнейшей будущности.

Приход короля в комнату с балконом поставил Бриона в большое затруднение, потому что это было знаком, что Химена вернулась к себе и, таким образом, выход был для него окончательно закрыт. Чтобы убедиться в этом, он вышел на ступени с противоположной стороны, где было отверстие в стене, выходившее в комнату Химены. Он увидел, что молодая девушка сняла с себя верхнее платье и, задумавшись, села на кресло. В другое время подобное зрелище заняло бы молодого сеньора, но теперь он был весь поглощен мучительной мыслью, что его Франциска, вероятно, в объятиях короля, который, очевидно, пришел с целью загладить свою вину. Таким образом, для Бриона было приятной неожиданностью, когда он услышал голос герцогини Маргариты. Он поспешно вернулся на прежнее место и, стоя у потайного отверстия за портретом Химены, с большим участием следил за разговором собравшегося общества. Ему было неприятно, что он не может явиться и предложить свои услуги, но в то же время неловкое положение, в которое была поставлена Франциска благодаря трусости Маро, доставляло ему известного рода удовольствие. Даже лучшие люди в любовных делах становятся эгоистами, когда у них появляется надежда на удовлетворение их затаенных желаний. Брион был настолько молод и влюблен, что рассчитывал утешить Франциску в случае, если подготовлявшаяся сцена послужит поводом к ее ссоре с королем. Он помнил хорошо слух, распространившийся в лагере при Павии, о нежных отношениях графини Шатобриан с Маро и был убежден, что в случае нового подозрения король придаст этому больше значения, нежели следовало.

Но скоро эгоистические размышления Бриона были прерваны не особенно приятным образом. Он ясно услышал шум приближавшихся шагов.

Это был новый надсмотрщик, который, узнав, что король и один из вновь прибывших французов отправились в эту часть замка, счел нужным последовать за ними и подслушать их разговор. Он прошел через низкую башню мавританской постройки, которая примыкала к флигелю, где были комнаты Франциски и Химены, и соединялась с темным проходом посредством винтовой лестницы в стене, искусно замаскированной железной дверью, приделанной к дымовой трубе. Брион слышал, как тяжелый нидерландец спускался по винтовой лестнице и, хотя не подозревал существования потаенного хода из башни, но ясно видел, что кто-то приближается с этой стороны. Ему было безразлично, с кем он мог встретиться, но он не хотел ни за что на свете быть уличенным в подслушивании, и его первой мыслью было обратиться в бегство. Он не знал, как далеко простирался проход между обеими комнатами, и не решился искать выхода этим способом, потому что мог столкнуться с неизвестным человеком, который, очевидно, шел также с целью подслушивания. Ему пришло было в голову притаиться в углу, но он тотчас отказался от этой мысли, потому что проход был настолько узок, что трудно было скрыть самое легкое Движение. Между тем шаги заметно приближались и нельзя было терять ни одной минуты. Бриону оставался выбор между двумя потайными дверями: одна из них вела в комнату Химены, другая – в спальню Франциски. Куда идти, направо или налево? Посвятить Химену в тайну… но она может испугаться его появления и своим криком привлечь внимание собравшегося общества. С другой стороны была спальня графини Шатобриан; пока не ушел король, это было самое ненадежное убежище. Секунда проходила за секундой; холодный пот выступил на лбу Бриона, но он все не двигался с места. Наконец он услышал, что король собирается идти в Альказар; это обстоятельство решило его выбор. Он поспешно сошел со ступеней и, нажав пружину потайной двери, вошел в спальню графини Шатобриан в надежде, что она наедине с Маро. Но тут его поразил смешанный говор нескольких голосов, и он увидел, к своему ужасу, что король еще не думает уходить со своим обществом.

Маргарита с досадой выслушала заявление своего брата, что он чувствует усталость и хочет удалиться в Альказар, и заметила ему, что теперь не время поддаваться физической слабости и откладывать дело, которое может иметь для них такие важные последствия.

– Ты должен тотчас же решить: оставаться ли мне здесь долее назначенного срока или выехать в эту же ночь?

– Ну, так и быть! Отыщите Маро и покончим скорее эти разговоры! – воскликнул нетерпеливо король, садясь снова на свое место.

Маргарита, раздраженная равнодушием короля к ее участи, сказала, подходя к балкону:

– Кажется, мне самой придется идти к Бурбону.

– Это будет нелишнее, – пробормотал король.

– Идет дождь, – заметил Флорентин.

– Если я должна бежать отсюда, то трудно будет обращать внимание на дождь или холод!

С этими словами Маргарита отворила дверь на балкон, и так как над ним был навес, то она подошла к перилам и протянула руку, чтобы убедиться, действительно ли идет дождь; но тотчас же громко вскрикнула и бросилась назад в комнату.

Маро, видя, что его убежище открыто, показался в дверях.

Наступила минута томительного молчания. Веселое настроение духа покинуло поэта, хотя оно более, чем когда-нибудь, было необходимо ему, чтобы успокоить разгневанного короля. Франциска стояла среди комнаты с лицом, побагровевшим от смущения: она видела насмешливые взоры Флорентина и вопросительный взгляд Маргариты, которая пристально и с недоверием смотрела на нее.

Чего не могла сделать клевета, то было достигнуто благодаря случаю, и суеверный священник, видя, что его подозрение оправдывается, воспользовался общим молчанием, чтобы уличить Франциску.

– Это повторение того, что я видел в прошлую осень в Фонтенбло, – сказал он.

Король посмотрел не прелата, потом на Франциску, которая еще более покраснела от гнева и хотела было объяснить причину, почему Маро спрятался на балкон, но запнулась и сказала несколько бессвязных слов. Она не умела лгать и считала неудобным рассказать, что Маро советовал ей пококетничать с Брионом, чтобы привязать к себе короля. Таким образом, при всей своей невинности она вела себя так неловко, что возбудила против себя общее подозрение. Маро также не мог сразу овладеть собой, и, когда, наконец, присутствие духа вернулось к нему и он придумал удовлетворительное объяснение, вошел неожиданно Монморанси с известием, что приехал Бурбон и просит герцогиню принять его.