– Это для нас настоящая головная боль, – признал Кейдж. – Очень многие оперативники расписаны по дежурствам в связи с праздником. В городе сейчас около двухсот тысяч человек. И многие агенты, приписанные к министерствам финансов и юстиции, вызваны для охраны государственных и дипломатических приемов.

– Да, некстати это произошло именно сегодня, – пробормотал Лен Харди.

– Этого и не могло произойти в обычный день, – с короткой усмешкой заметил Паркер.

– Что вы имеете в виду? – спросил молодой коп.

Паркер собирался ответить, но его опередила Лукас:

– Преступник наверняка знал, что сегодня нам будет катастрофически не хватать людей.

– А еще потому, что в городе толпы народа, – добавил Паркер. – У стрелка десятки целей на выбор. Как в гребаном тире! Он…

Паркер осекся, услышав сам себя. И ему сильно не понравилось то, что он говорил. Привыкнув в последнее время жить с детьми, а работать в одиночестве, он стал намного мягче, чем был в Бюро, а грубость и ругательства вообще исчезли из его обихода. Помня о постоянном присутствии детей, он привык сдерживать свой темперамент и думать, прежде чем что-то произнести. А теперь вдруг вернулся в прошлую жизнь, жестокую жизнь. Как лингвист, Паркер прекрасно знал, что новичок, вливающийся в незнакомый коллектив, первым делом начинает имитировать общепринятые в нем речевые нормы.

Паркер открыл свой дипломат – переносной набор для изучения документов. Он был доверху набит инструментами профессии, но к ним добавилась пластмассовая фигурка Дарта Вейдера. Скорее всего подарок от Робби.

– «Да пребудет с тобой Сила!» – процитировал Кейдж. – Что ж, пусть он станет нашим талисманом на сегодня. Мои внуки обожают эти фильмы.

Паркер пристроил игрушку на рабочем столе.

– Лично я предпочел бы Обивана Кеноби.

– Кто это? – Лукас в недоумении крутила головой.

– Неужели ты не знаешь? – поразился Харди, но потом смутился, когда его обдало холодом ее взгляда.

Паркер, впрочем, тоже удивился. Разве еще остался хоть кто-то, не знающий содержания «Звездных войн»?

– Это герои одного кинофильма, – объяснил ей Сид Арделл.

Ничего не ответив, она вернулась к чтению меморандума, от которого ненадолго оторвалась.

Паркер разыскал в дипломате свое любимое увеличительное стекло, завернутое в черную бархотку. Это была линза Лейтц с двенадцатикратным увеличением – абсолютно необходимый аксессуар для исследователя документов. Подарок от Джоан на их вторую годовщину.

Бросив взгляд в дипломат Паркера, Харди заметил среди прочего книжку в мягкой обложке. Заметив его интерес, Паркер достал ее и вручил полицейскому. «Логические загадки и головоломки. Выпуск пятый». Харди пролистал несколько страниц и передал книжку Лукас.

– Мое хобби, – объяснил Паркер, глядя ей в глаза, пока она просматривала содержание.

– О, этот парень всегда обожал такие штуки, – сказал Кейдж. – Мы его даже прозвали «Мистер Отгадка».

– Не смейтесь. На самом деле это очень неплохая гимнастика для ума, – отозвался Паркер, а потом склонился к Лукас через плечо и прочитал вслух: – «У одного человека есть три монеты общей суммой 76 центов. Все монеты отчеканены в США за последние двадцать лет, находятся в постоянном обращении, и одна из них – не пенни. Каковы номиналы каждой из монет?»

– Постойте, но одна из них должна быть достоинством в пенни, – подумав, сказал Кейдж.

Харди устремил взгляд в потолок. Интересно, подумалось Паркеру, а ум у него такой же ухоженный, как и все остальное? По некотором размышлении коп уточнил:

– А среди них не может быть юбилейных монет?

– Нет. В условии сказано, что они в постоянном обращении.

– Ах да, – кивнул Харди.

Взгляд Лукас был уставлен куда-то вниз. Она явно думала о чем-то другом, и Паркер даже не пытался разгадать ход ее мыслей.

Геллер раздумывал над задачкой не больше минуты.

– Не желаю растрачивать клетки мозга на такую чепуху, – заявил он и снова занялся своим компьютером.

– Сдаетесь? – спросил Паркер.

– Ладно, давай разгадку, – вздохнул Кейдж.

– У него монеты в пятьдесят центов, четвертак и пенни.

– Минуточку! – возмутился Кейдж. – Было сказано, что пенни у него нет.

– Ничего подобного. Там сказано, что одна из монет не пенни. Половина и четверть доллара не в счет, а третья – именно пенни.

– Это просто обман, – проворчал Кейдж.

– Как, оказывается, все просто, – сказал Харди.

– Загадки всегда кажутся простыми, когда узнаешь ответ. Как и все в этой жизни, не правда ли? – заметил Паркер.

Лукас перевернула страницу и прочитала:

– «Три ястреба постоянно уносили у фермера кур. И вот однажды он увидел всех трех хищных птиц сидящими на крыше курятника. У фермера в ружье всего один патрон, а ястребы сидят на таком расстоянии друг от друга, что попасть он может только в одного. Он целится в того, что сидит слева, стреляет и убивает его. Пуля не дает рикошета. Сколько ястребов осталось после этого на крыше?»

– Ну, это слишком легко, – заметил Сид.

– Стоп! – снова вмешался Кейдж. – Может, в этом-то вся и уловка? Ты думаешь, что решение должно непременно быть сложным, а оно на самом деле такое, что проще не придумаешь. Один застрелен. Осталось два. Вот и весь ответ.

– Значит, ты предлагаешь такой вариант? – спросил Паркер.

– Теперь уж и не знаю, что думать, – признался Кейдж.

Лукас принялась рыться в самом конце книжки.

– Это все действительно обман, – сказал Паркер, вторя словам Кейджа.

Она продолжала искать, а потом нахмурилась и спросила:

– А где же отгадки?

– Их там нет.

– Тогда это очень странная книга, – сказала она.

– Ответ, который ты находишь не сам, ответом не является. – Паркер посмотрел на часы. Где же, черт возьми, оригинал записки?

Лукас тем временем вернулась к загадке, заново перечитывая условия. У нее было красивое лицо. Джоан – просто сногсшибательно красива со своими змеиными скулами, округлыми бедрами и шикарной грудью. Маргарет Лукас в обтягивающем черном свитере не могла похвастаться такими соблазнительными формами, зато выглядела стройнее. Под плотно сидевшими на ней джинсами вырисовывались более узкие бедра, но с хорошо развитой мускулатурой. Увидев мельком ее лодыжку, он заметил что-то белое – вероятно, она носила такие же гольфы, которые предпочитала надевать под брюки и Джоан.

– А она симпатичная.

– Для агента ФБР вполне…

В этот момент в лабораторию вошел худосочный молодой человек в сером великоватом ему костюме. Один из юнцов из отдела доставки корреспонденции, сразу понял Паркер.

– С чем пожаловал, Тимоти? – спросил Кейдж.

– Мне нужен агент Джефферсон.

– Кто-кто? – хотел было переспросить Паркер, но Кейдж избавил его от конфуза.

– Агент Том Джефферсон? – уточнил он.

– Так точно, сэр.

– Он прямо перед тобой, – сказал Кейдж, ткнув пальцем в Паркера.

Паркеру хватило секунды, чтобы понять ситуацию, а потом он взял из рук курьера конверт и расписался в получении, выведя: «Т. Джефферсон», как это сделал бы сам великий исторический деятель, только чуть более небрежно.

Когда Тимоти удалился, Паркер, вскинув бровь, посмотрел на Кейджа.

– Ты хотел анонимности, – пожал плечами тот. – Пожалуйста. Это ли не анонимность?

– Но как…

– Я способен на чудеса. Сколько можно тебе об этом талдычить?

Диггер стоит в тени рядом с мотелем. «39.99 за ночь с кухней и кабельным. Есть свободные номера».

Это дерьмовый район. Диггеру он напоминает… Клик… Что? Что он ему напоминает?

Бостон? Нет. Уайт-Плейнз… Щелк… Это рядом с Нью… С Нью-Йорком.

Клик.

Он стоит рядом с вонючим контейнером для отбросов и наблюдает за дверью своего номера.

Наблюдает за прохожими, как учил его человек, который всегда говорит ему, что нужно делать. Пронаблюдать за входной дверью. Всмотреться внутрь номера через открытые шторы.