По сути, не так уж трудно остаться безнаказанным после охоты на человека, нужно лишь соблюдать необходимую осторожность. Зря все остальные Властители так боятся. Осмотрительность, разумеется, не помешает, но прятаться в норы? Мириам считала себя последней истинной Властительницей, последним вампиром.

Что ж, нужно реабилитировать свое племя, начав хотя бы с Мартина. Она будет его кормить, ухаживать за ним, научит жить в современном мире. Она всех их научит! А затем родит прелестного ребенка, настоящего принца, и выведет свое племя на солнечный свет.

Человек попятился, но Мириам была быстрее и обхватила его сзади. Он начал мотать головой, пытаясь раскроить ей лоб своим черепом; ему даже удалось стукнуть ее, но от такого удара не останется никаких следов.

Мириам усилила захват, и жертва лишь слабо колотила по ее рукам. Мартин разомкнул челюсти и припал к шее мужчины. Поначалу человеческая особь безудержно брыкалась, но постепенно ее движения стали медленнее. Мириам сжала руки еще крепче. Послышалось журчание, вместе с мочой и кровью из тела уходила жизнь. А Мартин, наоборот, начал набираться сил и даже заметно порозовел, несмотря на слой грязи. Наконец он отстранился от жертвы.

— Там еще осталось, — сказала Мириам.

— Не могу, — Мартин, с трудом подойдя к стулу, свалился на него. По крайней мере, он больше не ползал.

Мириам проволокла тело через комнату и присела на ступеньки. Разложив тело на коленях, она нагнулась и высосала все до капли, пока не осталась лишь сухая кожа, натянутая на кости.

— В каком-нибудь чане найдется кислота?

Мартин покачал головой.

— С сыромятней покончено. Жаль. Человеческие останки раньше можно было просто растворить.

— Чем ты занимаешься?

Мартин взглянул на нее.

— Мириам... это ты?

— Да, Мартин.

— Я не ел целый год.

Она открыла было рот, но ничего не сказала — не смогла Да, ей было известно, что иногда Властителям приходилось голодать по полгода, даже больше... но как он сумел пережить такое? Как ему удалось остаться в живых?

— Мартин...

— Я молил о смерти, много раз. Но она не наступала. — Он усмехнулся. — Я превращался в одного из тех... ну, твоих подопечных.

Мартин говорил о том, что происходит с ее любовниками из числа людей после того, как кровь Мириам, текущая в их венах, перестает сохранять молодость.

Ничего подобного. Ты бы в конце концов умер.

— Не сомневаюсь.

На нее смотрели глаза, бездонные, как черные омуты. Мартин был старше ее на тысячи лет.

— Мы все приближаемся к концу, Мириам.

— Не может быть!

Он медленно кивнул, словно соглашаясь, но на самом деле, просто не желая противоречить ей.

— Вскоре люди хватятся пропавшего, и поиски обязательно приведут их сюда.

— Почему сюда? Здесь всегда было безопасно...

— Здание принадлежит муниципалитету Парижа. В следующем году здесь собираются устроить музей гобеленов. — Он безнадежно махнул рукой выражая этим жестом и свое поражение, и огромную печаль. — Весь этот мусор уберут.

— Мартин, ведь еще несколько лет назад ты был в полном порядке.

Лицо, теперь отдаленно напоминавшее прежнего изысканного узкогубого красавца, сморщилось в улыбке-гримасе.

— Во время войны бойцы Сопротивления устроили секретный штаб в каменоломне Данфер-Рошеро. Они обнаружили нас в старом лабиринте.

Он имел в виду традиционное укрытие парижских вампиров — катакомбы, прорытые под городом, из которых добывали камень со времен Римской империи.

— Но... как?

— С помощью звука! У них есть такие маленькие жестянки, набитые черным углем...

— Микрофоны.

— Да, эти штуковины. Они рассовали их повсюду и слушали с их помощью наши голоса.

— Но они не улавливают нашу речь.

— Говорить на прайме — такая морока, не правда ли? Столько слов нужно произнести, чтобы передать простейшее сообщение. — Он покачал головой. — Мы говорили на французском, то есть на среднем тональном регистре.

— А сейчас ты говоришь на прайме.

— Разве? Да, в самом деле... В общем, поначалу они ничего не предпринимали, слишком их это все озадачило. Но ты знаешь французов — осторожное и терпеливое племя. Они не отмахнулись от странных рассказов, собранных Сопротивлением, о банде _дикарей_из катакомб. Они непрерывно вели наблюдения, ходили по катакомбам и взывали: «Выходите, выходите, мы хотим помочь вам». А затем один дурак, Эмеус...

— Мы вместе выросли. Он из банды, что орудовала в Фивах — я, Сотис, сын Аммы, Тайна, сын Тотена. Как было весело!

— Тотен сейчас называет себя мсье Гамон. Он здесь. Остальных давно развеял ветер. Тайна жил в Шанхае под именем мистера Ли.

Его тоже нет в живых, подумала Мириам, но вслух ничего не сказала.

— Эмеус сожрал одного из них. И до сих пор нет конца тому аду, что последовал за столь необдуманным поступком.

— Какова степень их осведомленности?

— Я не знаю, что им известно. Знаю одно: в последние годы я не мог спокойно охотиться. — Он бросил на нее взгляд, который она до сих пор не замечала ни у одного Властителя, — взгляд, полный отчаяния, и Мириам почувствовала себя очень неуютно, оттого что в глазах ее соплеменника промелькнула слабость, свойственная лишь человеку.

— Как-то я выбрал очень хороший экземпляр. И запах отличный, и цвет кожи — все говорило о том, что добыча первоклассная. Я заманил ее в... э-э... такое тесное укромное место, туалет, кажется. Поев, я сложил остатки в маленький чемоданчик, который ношу с собой, — и вдруг налетела полиция! Бежали со всех сторон. Съезжались на авто. Выпрыгивали из всех дверей. Устроили нечто невообразимое. Мне удалось скрыться только потому, что я перепрыгнул через стену, а затем ушел по канализации.

Мириам достала пачку сигарет, закурила. Внезапно она почувствовала огромную усталость. Она подозревала, что история Мартина еще не закончена, и ей хотелось дослушать до конца.

— Продолжай, Мартин.

— Ты такая красивая.

Мириам невольно подумала: «Не хочу носить ребенка от такого слабака. Мне нужен сильный Властитель».

— Так что случилось дальше?

— Меня поймали.

Она молчала, потрясенная.

— Меня исследовали, Мириам! Осматривали челюсти, взвешивали, брали образцы жидкости!

— Но ты ведь убежал от них?

— Они хотели, чтобы я поверил в это. Все было обставлено более чем глупо — незапертые двери и тому подобное. Меня просто отпустили.

Мириам бросило в жар: значит, находиться в этом доме опасно.

— А дальше?

— Я выжидал несколько месяцев, несколько лунных циклов. Затем нашел полудохлого бродягу, обитавшего под мостом где-то за чертой города. Не успел я вскрыть ему вену, как они тут как тут: прыгают с моста мне прямо на голову, подъезжают на автомобилях... Еле ноги унес.

— Но ты, наверное, был ужасно голоден.

— Через несколько дней я предпринял новую попытку. На этот раз перенес охоту в район, где живут цветные, выбрал особь — только что закончился сеанс, и маленькое стадо покидало кинотеатр.

— Они появились вновь.

— Десятки! Со всех сторон!.. С тех пор так и сижу в этих стенах.

— Как же тебе удалось, Мартин, не есть по меньшей мере год? Это невозможно.

— "Нет ничего невозможного, когда ты должен" — девиз моей семьи. Мириам, я пил кровь мышей, крыс, бродячих котов. Я съел всех мух до последней, что летают в воздухе!

Не удивительно, что от него исходит такое зловоние. Властители не могут питаться такой кровью, иначе жизнь в них будет едва теплиться. Мириам тихо вздохнула. В свое время Мартин принадлежал к числу лучших любовников. Она помнила, как Суль выглядел пару веков назад: парчовый камзол, напудренный парик, в руках трость с золотым набалдашником. Он заигрывал с герцогинями, играл в карты за королевским столом. Среди соплеменников Мартин считался знатоком людского этикета.

— Я часто вспоминал тебя, дитя. Ты до сих пор живешь среди людей?

— У меня в Нью-Йорке клуб, причем довольно модный. Есть и любовница из их племени — Сара.