Том улыбнулся.

 — Монстр. Чудовище.

 — Не только. Это еще и нечто необыкновенное, чудесное. Божественное создание. Неотразимое и роковое.

 Том снова взглянул на монитор. Расстояние между богами и женщиной с журналом в руках казалось слишком большим.

 — Мне она просто не нравится, — заметил он. — Скучающая, эгоистичная, богатая, слегка сдвинутая, судя по ее одежде. Может быть, коллекционирует какие-нибудь штучки типа высушенных голов.

 Он был в восторге от того, что вызвал смех Сары. Он всегда в таких случаях испытывал облегчение: преподносишь скромный подарок — а он вдруг воспринимается как бесценный дар.

 — Иногда, — заметила она, — у тебя бывают удивительные моменты прозрения.

 — Благодарю вас, сударыня. Теперь, надеюсь, вместо того, чтобы волноваться, ты обратишь свое внимание на меня и подаришь мне поцелуй. — В ее взгляде наконец-то промелькнула искорка радости. Сжав ладонями ее щеки, он поцеловал подставленные ему губы.

 Неожиданно, с легкой обидой, он осознал, что она смотрит мимо него, на этот чертов монитор.

 — Господи, Том, что это она сейчас взяла?

 Это была книга, которую Том прекрасно знал.

 — Разве ее не было в гостиной для пациентов?

 — Ну откуда там взяться моей книге?Конечно нет, она не для пациентов. — Сара в ошеломлении смотрела на экран. — Бред какой-то! Что за странную игру она придумала?!

 Мириам читала лежа, соблазнительно закусив зубами нижнюю губу, в глазах светился живой интерес. Уронив голову на руки, Сара тяжело вздохнула — словно всхлипнула. Том склонился к ней.

 — Я слишком устала для игр, — сказала она. — Глупая женщина с ее глупыми играми.

 — Милая, почему бы тебе не бросить это дело? Поезжай домой или возвращайся в лабораторию. Я сам разберусь с миссис Блейлок.

 — Я должна быть здесь. Я же специалист.

 — Здесь много хороших врачей. Я, например.

 Сара, выпрямившись, покачала головой.

 — Я взялась за это дело, — ответила она, — и не вижу ни одной разумной причины, чтобы его бросать.

Мириам закрыла книгу «Сон и возраст» и откинулась назад. Кровать оказалась вполне сносной, но еще больше порадовало ее это чудесное ощущение безопасности. Ее собственный дом представлял собой великолепно оборудованное убежище, но круглосуточно работающая больница с большим штатом сотрудников была ничуть не хуже. Не было ни вахтеров, клюющих носом в то время, когда огонь поднимается вверх по лестницам отеля, ни грабителей, болтающихся по коридорам, ни возможности оказаться вдруг словно на электрическом стуле, забравшись в ванну при неисправной электропроводке. Больницы достаточно безопасны для Сна.Даже задвинув плиту над Джоном в подвале, она не чувствовала себя дома достаточно комфортно. Ему еще нужно будет умереть совсем,слишком хорошо разбирался он в охранной системе дома. Она умиротворенно расслабилась. Может быть, она помечтает, как когда-то, о благословенных лесах прошлых времен — или о бесконечном, многообещающем будущем Неспокойные сновидения чаще всего приходили в тяжелые времена, когда она была напряжена, измотана. В кризисных ситуациях Сон требовался ей каждые двенадцать часов, вместо двадцати четырех. Чем сложнее были проблемы, тем чаще ее отвлекал от них Сон.

 Она забралась под одеяло, ощущая запах накрахмаленного белья, дрожа от восторга при мысли о том, как здесь безопасно, и думая о бедняжке Саре, даже и не подозревающей, что ждет ее. Так глупый мотылек летит прямо в огонь.

 Беседа прервалась — пора было заняться делом. Электроэнцефалограф, регистрировавший биотоки мозга, выдавал кривую, которая свидетельствовала о том, что наступил сон.

 — Закатывание, — заметила Сара, когда качнулась стрелка электроокулографа У миссис Блейлок закатывались глаза — признак сна первой стадии. Нервно прокашлявшись, Сара отхлебнула кофе. Том не мог ею не восхищаться. Внутри она сейчас просто разрывалась на части, и он чертовски хорошо это знал, но лицо оставалось невозмутимым Вот это профессионал! Появились сбои альфа-ритма — наступило дремотное состояние. Затем прыгнула стрелка кожного гальванометра и участилось биение сердца.

 — Оп! Должно быть, укололась булавкой. На ней есть булавки?

 — Может, ее электроды тревожат? Через мгновение окулограф отметил движение глаз слева направо.

 — Ну вот, она опять читает.

 Сара качнула головой. Тому хотелось хоть как-то поднять ее настроение.

 — По крайней мере, она ценит твою работу. Читает твою книгу.

 — Мне бы хотелось побольше о ней узнать, Том. Незаметно подошедший к ним Джефф Уильямс из лаборатории анализа крови кашлянул и сказал:

 — Мне не хотелось бы прерывать любовную сцену, дорогуши, но у меня для вас проблема. Вы перепутали кровь.

 — Как это перепутали? Что ты несешь?

 — Кровь, которую вы дали мне, маркировка 00265 А — Блейлок М. Это не человеческая кровь.

 — Именно человеческая. Я ее взяла у этой вот пациентки. — Сара указала на монитор.

 Джефф достал компьютерную распечатку.

 — Посмотрите, что вышло. Машина очень старалась провести анализ, но здесь кое-чего не хватает. — После идентификации крови дальше на листе шли нули там, где должны были быть значения составных компонентов.

 — Машина сломалась, — заметил Том, возвращаясь к монитору. — Снова засыпает. Еще одна попытка. Приятных сновидений, дорогуша.

 — Проблема не в компьютере, доктор. Я прогнал тестовую программу и другие образцы крови вместе с вашим. Вы дали мне не человеческую кровь. Что бы это ни было, машина ее не может проанализировать.

 Сара подняла на него глаза.

 — Вы знаете, насколько мне помнится, бывали времена, когда анализ крови делали вручную, при помощи одной лишь центрифуги.

 — Я сделал это и вручную. Вот что я обнаружил. — Он бросил им листочки с цифрами. — Это не человеческий тип крови, насколько я понимаю. Прежде всего, здесь гораздо больше лейкоцитов.

 — Человеческое существо могло бы жить с этим?

 — Эта кровь лучше, чем наша. Она очень похожа, но более болезнестойка. Клеточный материал плотнее, в ней меньше плазмы. Для того чтобы перекачивать подобную массу, требуется сильное сердце и могут, конечно, происходить незначительные засорения капилляров, но тот, у кого в венах течет такая кровь, может забыть о болезнях, если сердце у него достаточно сильное, чтобы ее перекачивать. Том указал на экран.

 — Вот пациентка, которая прекрасно себя чувствует с этой кровью в своих венах. Перед тем, как делать дальнейшие выводы, я думаю, нам лучше еще раз взять у нее кровь на анализ.

 — Конечно.

 — Это ее кровь, — резко бросила Сара. — Я не могла ошибиться. — Том моргнул, поразившись свирепости ее тона.

 Джефф, должно быть, тоже это заметил, потому сто, помолчав, он мягко заметил:

 — Это не может быть ее кровь, Сара. А если это все же так, то она не человек. А я в это поверить не могу.

 — Может, это врожденный дефект, или она... мутант?

 Джефф покачал головой.

 — Во-первых, мы имеем дело с очень густой кровью. Человеческое сердце могло бы ее перекачивать, но с трудом. Состав совсем другой. Количественные соотношения не имеют смысла. Сара, эта кровь не может быть человеческой. Ближе всего к ней, возможно, кровь одной из больших обезьян...

 — Это не от моих обезьян, — сказала она безжизненным голосом. — Я не могла сделать такую ошибку. — Голос ее стал тише. — А лучше бы сделала.

 Вместе с Джеффом Сара сходила в палату и взяла еще один образец крови. Миссис Блейлок заснула всего за несколько минут до этого. Когда игла вошла в руку, губы ее приоткрылись, но веки даже не дернулись. Том смотрел на кривые, ожидая признаков того, что сон был потревожен. Но, натренировавшись брать кровь у резусов, Сара все сделала безупречно. Миссис Блейлок не проснулась.

 Том собирался уже отвернуться от экрана, но что-то остановило его. Его вдруг охватило волнение, словно в предчувствии опасности. Ему захотелось, чтобы Сара поскорее ушла оттуда. Когда же она наконец вернулась, он кивнул на кривые.