- Нет, ваше превосходительство не могу вспомнить я ее имя, - с видимым сожалением ответил капитан спецназа и прямо взглянул в глаза полковнику. А тот лишь понимающе кивнул головой.
- Не беспокойтесь, голубчик, может быть не вы, так она вас вспомнит, - полковник достал из стола свой револьвер системы "наган" и стал его просматривать, откинув барабан и заглянув в ствол.
- Как вы, Гавриил Савельевич, относитесь к "нагану"? Я вот предпочитаю им пользоваться, хотя он имеет длительный процесс перезаряжания, а также пуля может отскочить от медали на груди.
- Не могу знать, не приходилось мне в руках держать, - пожал плечами капитан, словно не понимая о чем идет речь. - Вот спортом занимался, лыжами, бегом, гирьки у меня были в комнате...
- Ну и молодцом, голубчик, не всем же воевать, - махнул рукой полковник и отложил наган на край стола. - Да, вот уж забыл, про что хотел спросить любезную Ригину? Ох, ради бога, простите мою забывчивость, Валерий Валерьевич, не напомните, что же я хотел спросить Ригину?
Штабс-капитан разминая руки в черных кожаных перчатках, вдруг задумался и беспомощно развел руками.
- Ах, да вспомнил, голубушка, не приходилось ли вам встречать это высокого, плечистого, чем-то похожего на гвардейского поручика лейб-гвардии Егерского полка, молодого учителя истории Гаврилу Горохова?
Григорий Семенов спокойно посмотрел ей в глаза, а она с испугом прямо смотрела на него. Капитан понимал, что еще не факт, что они могли с ней встречаться, да и она могла соврать для облегчения себе и ему жизни. Но она лишь замотала в ответ головой, что могло означать, что "нет", и с испугом посмотрела на полковника, собираясь снова заплакать.
- Ну полноте, вы ведь кто были у господ Шаховских? Кухарка, а посему могли и не встречаться, вот и Гавриил Савельевич говорил, что предпочитал отобедать лишний раз в трактире на Бармалеевской улице. Встретившись взглядом с молодым рыжеволосым арестантом и увидев его кивок головы, контрразведчик остался всем доволен.
- Что скажете Регина о студентках Шаховских?
- Маша и Стеша были весьма забавные и добрые девочки, очень любили своего дедушку и частенько его разыгрывали, - утерев глаза она уже с улыбкой заговорила с полковником.
- Ну, а дедушка-генерал, что в ответ им поди взбучку задавал? - уже сам давясь смехом спросил контрразведчик, махая ей рукой и прося продолжать. Он не мог остановиться, продолжая смеяться и оглядываясь на штабс-капитана, а тот тоже прыснул в перчатку и прикрыл глаза.
- А дедушка, Иван Федорович, делал грозный вид и называл своих любимых проказниц, одну "моя суворовка", а другую, старшую "бонапартистка"...
- А каков, старик? - смеялся полковник. - Нет, вы послушайте: одну "суворовкой", а другую "бонапартистка", ну а почему так по разному?
Контрразведчик взглянул на учителя истории и, увидев как тот улыбнулся, показал пальцем на него и вдруг они все: полковник, штабс-капитан, учитель истории, а затем кухарка Ригина еще долго искренне смеялись. Наконец, полковник махнул на них рукой и переглянувшись со штаб-капитаном спросил: - Отпускаем? Тот кивнул головой и продолжал улыбаться, смотря в пол.
- Обоих отпускаем?
- Да чего ж там, обоих, ваше преосвященство!
- Гавриил Савельевич, ну а почему все же такая несправедливость - одну называл "бонапартистской", а другую "суворовкой"?
- Ну, это длинная история... Старшая Мария любила все французское, с интересом изучала Бонапартизм, а младшая Стеша, которая обожала своего деда, была влюблена в русскую историю и Генералиссимуса, князя Александра Суворова, - бодро ответил капитан спецназа, хотя вдруг почувствовал, как попал на лед и потерял твердую опору.
- Неужели, это правда? И вы сами слышали? И как отвечали на это студентки?
- Сам слышал, да и что им было обижаться, ведь они любили деда, - поставил точку в слишком долгих расспросах Григорий.
Полковник снова стал строгим и встал из-за стола. Он позвонил в колокольчик и тот-час заглянул в кабинет конвойный.
- Увести ее, она нам больше не нужна.
- Есть, Вашескобродь, - козырнул конвойный и как-то резко поднял арестованную Ригину
Синявскую.
Когда дверь за ними закрылась, полковник подошел к окну и еще долго смотрел на парк, и не оборачиваясь спросил арестованного капитана.
- Вы знаете, почему мы ее никогда не отпустим? Она была любовницей начальника Харьковского ВЧК Саенко. Не приходилось слышать его имя? Ну правильно, второго такого палача еще надо поискать, столько за ним крови осталось в этом городе.
Григорий знал со страниц исторических книг об этом человеке, и то, что сказал полковник была правда. Бывший уголовник Саенко, сумел сделать карьеру в ВЧК, а затем отличился по части пыток и расстрелов до прихода Деникинской армии в город. Только теперь капитан понял, что он провалился, и не могла эта девица быть в доме Шаховского, а значит...
- Нет, голубчик, вот не знаю ваше настоящее имя, не думайте о нас так плохо. Ригина Синявская действительно была на Бармалеевской улице, в Санкт-Птербурге, вот только она эстрадная певичка, и пела в том самом трактире "Невская ночь", афишки там ее висели, все ее знали, кто бывал в трактире. Ну, а по поводу "суворовки" и "бонапартистки", извольте, тут уж ваш прокол, ни кто вас за язык не тянул соглашаться. Подумать только, что бы генерал в отставке, так мог сравнивать свою внучку с Бонапартом...
Капитан Семенов, не обратил внимания на слова полковника, а подумал о рыжим беспризорнике. "Да, сорванец, только от тебя теперь зависит теперь моя жизнь". Спецназовец перевел взгляд на наган, который по забывчивости полковника остался лежать на столе, хотя эти господа, похоже, не делают ошибок, а значит, он не стреляет, хоть в нем были патроны...
- Голубчик, что же вы сникли, - полковник повернулся к учителю и шагнул к своему оружию. Взведя курок он направил наган на капитана.
- Хотите получить пулю прямо здесь?
- А вам это надо пачкать ковер моими мозгами и кровью?
- Вот, как вы теперь заговорили, а где же ваши классовые убеждения? Почему не кричите и не ругаете нас и не восхваляете Советскую власть, вашу партию?
- Полковник вы все для меня уже давно умерли, и ровно через один год вы все бежите из Крыма на кораблях в другие страны, на этом и закончится Белое движение.
Полковник зазвонил в колокольчик, вызывая караульных.
- Кузьма, увести его в камеру, завтра расстрелять в бору!
- Вашескобродь, извиняйте, сначала его в пыточную, може он че знает?
- То, что он знает, мы все знаем. Что он скажет, как расстреливал белых офицеров? Да и не скажет он ни чего, вон посмотрите в его глаза...
