Арестованный Григорий Семенов, офицер российского спецназа, вдруг оказался в полуподземной камере белой контрразведки. Двухэтажное здание с колоннами Дворянского собрания не было предназначено для тюремных камер, поэтом с десяток камер было сделано в полуподвальных комнатах. Сырой и душный воздух, попадающий через узкие решетки с улицы, перехватывал легкие и вызывало кашель, однако не это пугало капитана. Он знал, что 12 декабря, ровно через три недели, практически без боев, белые оставят Харьков и откатятся на юг. Мог ли рассчитывать опытный спецназовец и историк, по своему будущему диплому Воронежского Университета, что его забудут здесь и оставят дожидаться прихода Красной армии? Он понимал, что хоть и мал шанс для побега, но его нужно использовать при первой возможности.

   - Горохов Гаврила Савельевич? - открыв дверь в камеру, спросил надсмотрщик. - Ну тогда, пошли милчеловек, вот только колодки одень, порядок такой. Господин полковник не любят когда, без железа к нему в кабинет арестованные входят...

- Полковник? Как фамилия? - спросил Григорий. - А то может быть в Питере встречал его...

   - А, вот это ты его спроси, милчеловек, тут все же контрразведка! А ты вопросы задаешь, - вдруг засмеялся бородатый высокий охранник, заглядывая глаза в глаза капитану. - А, ты плут, рыжий, но вижу силен, не у каждого учителя такие плечи, да руки здоровые...

- Так, это нормально, спортом немного занимался, гири поднимал, - без интереса ответил Григорий, одевая себе на ноги и руки тяжелые колодки. - Застегнешь, что ли? Вытянул руки вперед спецназовец, дожидаясь пока надсмотрщик закроет их на замок.

- Ну, что милчеловек, коли готов, то пошли в грехах каяться...

Надсмотрщик вывел арестованного капитана в коридор, а тут уже ждал их второй конвоир с револьвером в руках.

- Стой и слухай мени, - остановил его второй охранник, видно из казаков с диким и злобным взглядом. - Упреждаю тебя, що б не думав убок скаканути, а то ураз пулю.

   - Хорошо, даже и не подумаю, - спокойно ответил Григорий смерив их обоих взглядом. - Как-нибудь в другой раз, когда вас не будет.

- Ну и молодец, крокуй уперед.

Григорий шел в окружении охранников и примечал выход и лестницы, пока не убедился, что бежать отсюда нелегко, и даже невозможно. Наконец, поднявшись на второй этаж, гремя цепями капитан подошел к массивной дубовой двери.

- Вашескобродь, разрешите доставить арестованного? - спросил конвойный, а затем распахнув дверь, втолкнул Григория в просторный кабинет.

Седой белогвардейский офицер без погон сидел за столом и просматривал ворох бумаг. Тут же в нескольких метрах от него сидел штабс-капитан в полевой кавалерийской форме, черных кожаных перчатках и сверкающих сапогах. Он смотрел в горящий огонь камина, и даже не взглянул на арестованного.

- Разрешите, подождать в коридоре? - спросил конвоир.

- Иди, чего уж там, раз уже привел...

- Вашескобродь, разрешите еще доложить, - вытянулся по стойке смирно караульный. - Арестованный учитель истории Горохов еще вашей фамилией интересовались.

Полковник наконец оторвал глаза от бумаг и внимательно посмотрел на учителя Горохова, а затем встал и подошел поближе, заложив руки за спину.

- Так говорите учитель Горохов? - спросил он и вдруг весело засмеялся и, встретившись взглядом со штабс-капитаном, уже захлебываясь спазмами смеха, закричал. - Валерий Валерьевич, ну вы посмотрите только на него... Да такого учителя истории можно смело ставить в строй как егеря лейб-гвардии Егерского полка, так сказать не подкачал ни ростом, ни фактурой, вон какие плечи...

- А ведь, право вы в точку попали, господин полковник, что только красные господа не придумают, вот право смешно... а пусть с него снимут одежку, уж хочется посмотреть на такого учителя истории.

Караульный попытался снять рубаху с Григорий, но мешали кандалы на руках, махнув рукой он вынул шашку из ножен и острой гардой разрезал рубаху сзади и сорвал затем ее всю.

- Ох, Вашескобродь, а на спину то его посмотрите, неушто так сейчас учителей почуют?

Караульный развернул капитана спецназа спиной к белогвардейским офицерам, показывая им всю иссеченную спину, затянувшуюся черными шрамами, да спрятав шрам от пулевого ранения.

- Ох, ты, видать стрелянный воробей, да так только казаки могут выпороть, разве красные умеют плеть держать? - улыбнулся радостный штабс-капитан и осмотрел широкоплечий торс Григория и волну мышц, которая играла и бугрилась, словно тело сильного хищного зверя. - Ну, право, хорош краснопузый, большевистский оборотень, такой с десяток завалит наших истощенных воинов...

- Вы бы, ваше преосвященство поостереглись, такими словами кидаться, - спокойно отозвался Григорий и посмотрел полковнику в глаза. - Что-то вы быстро меня за посеченную махновцами спину, да спортивный торс, записали в красные душегубцы. У вас, что весь мир делится на красных и белых, а позвольте мне вам сказать, что меня не устраивают ни те..., не другие.

- А вот это молодцом, голубчик, а вот теперь я даже с большим интересом готов с вами пообщаться, - не унимался опытный контрразведчик Генеральной ставки Главнокомандования Царской армии. - А то знаете, иного уличишь, а он раз и спекся, весь раскис и готовой к расстрелу, да еще кричит: "Прощайте, товарищи большевики, наше дело правое, мы победим!" и прочая песня...

   Григорий Семенов в кругу белых контрразведчиков, вдруг вспомнил Президента России Владимира Зорина и Замглавы ФСБ генерала Верника, их глаза и твердые рукопожатия перед его уходом в прошлое. "Эх, товарищ Президент и товарищ генерал, с какими людьми мне здесь приходиться работать деликатными и образованными, вы бы только знали!".

   - Ну, что же, Гавриил Савельевич, давайте пообщаемся с вами, посмотрим какой вы учитель истории, - оперся о письменный стол поседевший полковник и задумчиво посмотрел в окно на открывающийся на холме городской парк, покрытой вековыми дубами и пирамидальными тополями.

- Что скажете про Лжедмитрия, голубчик?

- Про первого или второго? - переспросил Григорий, слегка оживившись, и вспомнив своего профессора Истории Древней Руси Бориса Петровича Климова.

- Первого, хотя бы, - рявкнул полковник и сверкнул глазами на учителя в кандалах.

   - Самозванец, авантюрист, выдававший себя за русского царя Дмитрия Ивановича, убитого еще ребенком. По версии историков, Лжедмитрий - это беглый монах Григорий Отрепьев. Лжедмитрий сумел захватить трон и правил Русским государством около года. Но народные волнения и боярский заговор привели к его свержению и смерти.

   - Сколько же второй Лжедмитрий правил, коль и про него вам красные рассказали?

- Нисколько, но получил прозвище Калужский или Тушинский вор.

- Быстро и по порядку всех Российских правителей, начиная с Петра I.

   - Екатерина 1ая, Петр 2ой, Анна Иоанновна, Иван Антонович, Елизавета Петровна, Петр 3ий, Екатерина 2ая, Павел 1ый, Александр 1ый, Николай 1ый, Александр 2ой, Александр 3ий, и... Николай 2ой.