- Да, был такой фильм по телеку. Но смысл в том, что после этой фразы должна прибежать толпа беспризорников для битья пионеров.
- Мне всегда не хватало элементарной грамотности в области кинематографии, - искренне расстроился Крак. - Горнист, судя по мелодии, сыграл предупреждение об опасности, хотя...
Крак не успел договорить, как от далекой кромки леса отделилось около десяти конников и быстрым галопом поскакали к ним.
- Хто такие, откель будете?- рявкнул передний красноармеец в очках и помятой кепке с красной кокардой. Остальные подскакали следом, сбросив с плеча винтовки и направив их в сторону незнакомых всадников.
- Так люди мы обычные, а что за спрос? - спокойно спросил Григорий Семенов и достал тыквенные семечки из кармана полушубка, начав их лузгать, далеко сплевывая на поле. - А что, дядя, вы нас с кем-то попутали?
- Сдается мне, обычные люди по домам сидят, а не по лесам ездят, - вставил другой красноармеец в матросском бушлате. Он прищурил глаз и внимательно осматривал неизвестных, приглядываясь к их ладной обувке.
- Не бойся дороги, были б кони здоровы, - рассмеялся Семенов.
- Хорошо, обычные люди. Тогда спросим так: А куда, стало быть, Господь Бог несет вас, таких смелых?
- Бог путь нам кажет, а язык до Киева доведёт... Вот в Киев и держим мы дорогу,- безразлично сплюнул шелуху на землю капитан. - Дело у нас там в Совете народных депутатов, мы так сказать по линии культпрограммы. Из Питера мы, документ - мандат имеем.
- Василий, они стало быть тоже учителями и врачами будут, - засмеялся старший красноармеец в очках и встретился взглядом с огромным конником, видно нечеловеческой силы, с огромной дубиной и цепью на конце своего оружия.
Григорий переглянулся со своим отрядом и остался доволен, все были на чеку, готовые рвануть к лесу. Но стрелять в красных защитников отечества, не входило в планы отряда.
- А что же у вас за проблемы, если вы так нас невзлюбили, Ленин, тоже вроде не из рабочих?
- Василий, а те хто вчерась тоже проскочить хотел, про Ленина не говорили? Быстро мы их в расход пустили, правда они перед смертушкой покричали, поругали большевиков и Советскую власть.
- Ха, да белые они, нутром чувствую, а рыжий их - он и есть вроде как главный офицер. Одеты опять же они гладко и справно, да и лошади как из императорской конюшни, все сытые и ухоженные...
Григорий обратил внимание, что красноармейцы, словно по-команде, взяли их на прицел и ждали команды старшего. Серьезные и жестокие люди, которые для себя делили общество на два непримиримых класса, видно сделали для себя выбор, причислив неизвестных конников к белым.
- А что у нас на лбу написано, что мы белые, а не красные? - тихо, но требовательно спросила Луна. В ее голубых глазах, отразилось небо, но она не была взволнованна, что могло означать, что она с трудом могла поверить во все происходящее, что нельзя вызвать по телефону спецназ или ОМОН, и пожаловаться в прокуратуру...
- Смотри, вон мамзель заговорила, - улыбнулся красный матрос и достал из кобуры маузер. - Вы только бежать не вздумайте, а то всяко бывает. Я уж редко промахиваюсь.
- А как же мандат? - вдруг вспомнил огромный и видно решительный в драке Василий с дубиной и цепью. - Вчера вот не говорили про мандат, а мы их всех в поле и кончили.
- А что, бумага все стерпит... Но вот, баб как-то жалко убивать, сейчас рожать им надобно, сколько людей на войнах поумирало. Пусть красных рожают, - подал голос один из красноармейцев с усами и в тулупе и красной ленте на папахе.
- Галимкин, ты слюня на баб не распускай, наш комиссар Проньков может обеих забрать для социализации, вон какие молодухи гарные.
- Нет, одну точно себе заберу, уж больно у нее волосы белые, мне чем-то купчиху с Привозного напоминает, вот правда сиськи маловаты... А так покладистая, - вдруг заржал красноармеец Галимкин. - Ну что пойдешь со мной, а то будешь потом по рукам ходить?
- Слушай, Галимкин, чудо-мудо, поп свое, а черт свое, - разозлилась Жара и взглянула на бойцов своего отряда, словно ожидая от них начала драки, по всем правилам мужского жанра.
- Эх, уж эти бабы, семьдесят две увертки в день. С бабой не сговоришь, - всплеснул руками Галимкин и как бы невзначай прицелился из винтовки "мосина" в бойцов отряда. - А ты чертом, меня не кличь... Не согрешив, не умолишь - так наш батюшка говорил, да вот его махновцы в колодец и опустили без веревки.
Григорий Семенов лишь слегка переглянулся с Пулей и глазами дал ему команду быть готовым к драке и слегка дотронулся до левой руки, что могло означать, что спецназовцу придется "валить" тех, кто был на лошадях слева.
- А я вот против того, чтобы тут их среди лесу стрелять. Мы все же должны применять революционную законность к врагам народа, - подал голос видно грамотный и из бывших офицеров или интеллигенции красноармеец в офицерской шинели без пагон. - Мы должны их в штаб полка вести, пусть там решают, что с ними делать.
Василий с безумными и радостными глазами закивал голой и пустил слюну через выщербленный рот. Кругом враз все согласились и под нацеленными винтовками проследовали с пленными в сторону большой деревни, что открывалась за пригорком за рекой.
- Ладно, разберемся на месте, - бросил своим бойцам Семенов и кивнул головой, направившись следом. Он понимал, что если уж здесь не сговорились и не разошлись, там в штабе полка, может многое зависеть от сумасбродства военных командиров. "Проньков, Проньков, такая кажется фамилия у их комиссара...", - повторял про себя эту фамилию Семенов, пытаясь вытащить из памяти, то, что стерлось и ушло за чередой событий последних дней.
Проехав через все деревню, где располагался конный полк Красной армии, плененный отряд "Нулевой дивизион" был ссажен с орловских лошадей. Всех их построили перед огромной двухэтажным деревянным домом. Один штабной красноармеец бегло обыскал их, не найдя спрятанных наганов. В окнах на подоконниках виднелись пулеметы. Из дверей красноармейского штаба выходили, то заходили военные люди, видно готовясь к предстоящему наступлению. Григорий отметил, что его бойцы терпеливо молчали, видно веря, что все образумится и они проследуют дальше.
Наконец, из штаба вышел уже знакомый красноармеец в очках и мятой фуражке на голове. След за ним на высокое крыльцо проследовал высокий человек со впалыми щеками и глубоко посаженными глазами. На нем была кожаная куртка, и весь его вид говорил, что революционная законность у него упиралась в маузер, висевший а боку, и жестокий норов.
- Мандат имеется, - вынул из кармана Григорий пожелтелую бумагу с печатью. - Направляемся Петербургским ВЧК в Киев, для выполнения задания...
- Какого задания? - неохотно спросил комиссар и взглянул в небо, что-то решая для себя. - Да и как вы в Киев проберетесь, там же махновцы, петлюровцы...
- О задании, в бумаге не написано. И это нормально! Так уж заведено, если задание секретное, - спокойно и уверенно сказал капитан Семенов.
