— И что мне с тобой делать? — закончил вопросом очередную тираду мой телохранитель.
— Пожалейте меня, — попросила я. — Вам-то ничего, кроме королевской опочивальни не грозит, а меня убьют.
— И правильно сделают! — рявкнул упырь и опустился рядом со мной, прямо на пол. Все остальное он же в труху превратил.
Я утерла слезы, и Сема опять поспешил ко мне, но хватило короткого взгляда вампирюги, и рогатик сел напротив, но приблизиться не решился.
— Сказал, не трогай, — рыкнул Одариан и откинул голову на стену, прикрывая глаза.
Мы с чертом переглянулись, но нарушить молчания не решились. Ситуация казалось безвыходной. Сколько уже безвинных дверей пострадало от моего бешеного упыря, а эта не поддавалась, словно ее зачаровали. Хотя, к чему сомнения? Водянка пустоглазая уже показала, на что способна, так что побег был невозможен.
За то время, что мы сидели в заточении, один раз объявился дарк, который принес нам блюдо с жаренной рыбой. Вампир тогда еще был в отключке, потому пробиться к выходу возможным не представлялось. Сема, после ухода бронированного, огорчил и обрадовал одновременно. Жаренной рыбой здесь кормили заключенных, а приговоренным к смерти подают богатые кушанья. Так что, жить, как выяснилось, мы пока будем.
Рыбка оказалась вкусной, мы с чертом немного уменьшили ее количество на блюде, когда вампир открыл глазоньки и известил мир:
— Всех порву, сварги драные. К архам, урою стерву белобрысую. — После посмотрел на меня. — Тебя, человечина, первую.
Все дальнейшее вы уже знаете. Я сползла с единственного стула на пол и положила голову на плечо вампира. Он, наверное, машинально обнял меня. Так мы сидели некоторое время, не нарушая молчания.
— И что будем делать, гадость моя? — устало вздохнув, спросил Элион.
— Вы ведь к ней не пойдете? — спросила я, задирая голову и ловя взгляд вновь потемневших глаз.
— Почему бы и нет? — задумчиво проговорил вампир и скосил на меня глаза. — Очень красивая женщина, королева, чем-то Пьющих кровь напоминает.
Меня отчего-то обожгли его слова, и я… В общем, звук пощечины огласил наше разгромленное узилище.
— Ты остатки своего маленького умишки окончательно растеряла? — зашипел упырь, на чьей щеке уже который раз за время нашего путешествия румянился след от моей длани. — Дарк головой тебя бил?
— Вы мне отвратительны! — воскликнула я и вскочила, сжав кулаки.
— А я от тебя, прямо, в восторге, — он тоже стремительно поднялся, и теперь мы мерились взбешенными взглядами.
— Безумные, — испуганно охнул Сема и отполз в дальний угол.
Вампир молниеносно развернулся в его сторону и оскалился:
— Ты кого безумными назвал?
— Не троньте Сему! — потребовала я, вновь вставая перед ним. — Он, в отличии от вас, имеет богатый внутренний мир.
— Да? — язвительно переспросил вампир.
— Да! — выкрикнула я. — Он вообще поэт, и стихи красивые пишет! А стерв предпочитает любить издалека, а не лезть к ним на ложе! Тьфу, смотреть на вас противно.
— Так не смотри, порядочная невеста, которая по тролльим трактирам винище хлещет, — взвился вконец разозлившийся упырь.
— Да-а-а? — ехидно протянула я. — А что ж вы той невесте сами подливали, да весь трактир поили в угоду ее капризу?
— Капризу? За здоровье несчастного горгула я поил. Жаль мне крылатого дурака, который такую безмозглую тупицу в жены берет! — заорал он.
— Тупицу? Тупиц-су?! — зашипела я, переставая соображать, что делаю. — Кровососущий идиот!
Очнулась я от того, что вампирюга, сжавший мои запястья одной рукой, второй от души влепил мне ответную пощечину.
— Что? Кто? Да как вы… — задыхаясь воскликнула я и застыла. — Ого, кто это вас?
Лицо моего красавца украшали следы от ногтей, да еще в такой опасности от глаз, словно их пытались выцарапать.
— Кто? — с нескрываемой угрозой переспросил Элион.
— Я-а-а? — изумленно протянула я, округляя глаза, и не поверила. — Да ну, врете.
— Ты-ты, — поддакнул из угла водяной черт. — Бешеная, как есть бешеная. Этот даже опешил, потом скрутил, так ведь вырвалась. У него еще и руки все разодраны. И ногами лягалась. И чего меня в ту пещеру сегодня понесло? Сидел бы на площади, стихи в честь Мони сочинял. Так нет же…
Я перевела растерянный взгляд на Элиона. Он выглядел мрачным, но уже не таким злым. Гулко сглотнув, я хорошенько откашлялась, потому что голос вдруг охрип.
— П-простите меня, Элион. Со мной такого никогда не было. Даже не понимаю, что на меня нашло.
— А меня ничего уже не удивляет, — ответил он, кривя губы в насмешливой ухмылке. — Если разума при рождении ни дали, то…
— И чего ты девчонку задираешь? — подал страдальческий голос Сема. — Она же уже успокоилась и извинилась.
— Отстань, — в голос отмахнулись мы с вампиром, и я вырвала руки и уперла их в бока.
— Ну, зачем я с ними связался, — с тихим подвыванием застонал рогатик и обреченно вздохнул.
Скандал шел на новый виток, все более набирая обороты. Спроси меня, с чего все началось? Честно, через десять минут я бы уже не ответила, потому что мы уже давно отклонились от первоначальной темы, и теперь обвиняли друг друга во всех грехах. Вновь досталось моему жениху, вспомнили рыжего. Упырь заявил, что мне нужно меньше вертеть задом перед каждым встречным, тогда и ехать было бы проще. Даже черту досталось, но он скромно отмолчался. Я в долгу тоже не осталась. Если сейчас у королевы и драконессы не горели уши, то, значит, орала я мало.
— Хиди-то тут причем? — изумился вампирюга.
— Да только законченная ду-ура могла с вами связаться, — вдохновенно выдохнула я.
Дверь в наше узилище открылась, и на пороге появился дарк.
— Ее Величество… — начал он.
— Закрой пасть, — гаркнул Одариан, подлетел к двери и захлопнул ее. — На чем мы остановились? — спросил он, возвращаясь ко мне.
— На том, что только дура…
Дверь снова распахнулась, на пороге теперь стояла сама королева. Мы обернули к ней раскрасневшиеся от ора лица, и волна ледяной воды накрыла наши с вампиром буйные головы. Рот и нос мне моментально накрыла рука Одариана.
— Спасибо, — кивнула я, когда вода схлынула.
— Не за что, гадость моя, — ответил Элион.
— Избавительница! — завыл в голос водяной черт, метнувшись между нами к своей королеве.
Она бросила на поэта короткий взгляд:
— Вышвырните это недоразумение из дворца, — велела королева, и черта утащили прочь.
Вид у Семы при этом неимоверно счастливый. Даже слезы навернулись на глазки-пуговки. После того, как водяной черт покинул нас, забыв даже попрощаться, Ее Озерное Величество вновь обратила взор своих бездушных глаз в нашу с вампиром сторону.
— Следуй за мной, — велела она Элиону.
Мой телохранитель прижал меня к себе и направился на выход.
— Один, — отчеканила королева.
— Без своей подопечной никуда не пойду, — известил ледяным тоном женщину мой упырь.
Она смерила Одариана пристальным взглядом и неожиданно согласилась.
— Да будет так.
Мы с вампиром переглянулись, и я вцепилась ему в руку, ощутив ответное пожатие прохладных пальцев.
— Не отпущу, не бойся, — шепнул Элион.
Я благодарно кивнула, и мы покинули временное узилище. Королева развернулась и грациозно поплыла вперед. Я чувствовала себя грубым лесорубом, который возвращается домой с топором на плече. На фоне этой женщины я вообще терялась, превращаясь из симпатичной девушки в бледную мышь, хотя бледной была как раз она. Но более всего бесил оценивающий взгляд вампира, который он устремил на ее задний фасад.
— С-с, — зашипел упырина, когда я впилась ногтями ему в ладонь. — Ты что?
— Глаза сломаете, — надменно ответила я.
Королева полуобернулась и по ее губам скользнула ироничная улыбка. Элион приподнял уголок губ с моей стороны, демонстрируя зубы. Я враждебно засопела в ответ. Тем временем мы вошли в галерею, по обеим сторонам которой стояли мужские статуи.
— Ваши родственники? — не удержалась я от вопроса.
