Дездемона легла, надеясь, что муж ее скоро придет. Утомленная и взволнованная, она заснула. Через некоторое время в спальню вошел Отелло со злым намерением убить свою жену. Однако когда он увидел Дездемону спящей, то не захотел проливать ее кровь и уродовать прекрасное тело, которое было белее алебастра. Но все же ревнивый муж решил, что Дездемона должна умереть. Нельзя же допустить, чтобы она изменяла еще и другим. Довольно того страдания, что выпало на его долю. Он нагнулся и поцеловал ее. Поцелуй этот был так сладок, что Отелло повторил его и вдруг разразился рыданиями.

Его поцелуи и рыдания разбудили Дездемону. Увидя искаженное лицо Отелло, который кусал свои губы и дико вращал глазами, она почувсгво-

- .

вала приближение чего-то страшного. И действительно, Отелло приказал ей, чтобы она помолилась и приготовилась к смерти, так как он не хочет сгубить ее душу.

Несчастная Дездемона умоляла мужа сжалиться над ней или по крайней мере объяснить: в чем она провинилась? Отелло сказал ей о Кассио и о платке, который она дала ему. Дездемона начала было защищаться и уверять, что она ни в чем не виновата. Но тут Отелло пришел в ярость, не захотел больше слушать и стал душить ее подушками, пока не задушил до смерти.

Как раз в это время внесли в дом Отелло раненого Кассио. К нему был подослан один из сторонников Яго с поручением убить Кассио.

Однако Кассио был только ранен, а Яго поторопился и убил своего же сторонника из-за боязни, как бы не обнаружилась истина. И в карманах погибшего нашли несколько писем. Из них было ясно, что в покушении на Кассио виновен Яго. И вот Кассио приказал отнести себя к Отелло, желая попросить у него прощения и узнать, за что к нему подослали убийц.

Между тем Эмилия — жена Яго — рассказала историю о платке Дездемоны. Отелло, узнав все это, был поражен как громом. Ведь он оказался убийцей, и невинная Дездемона всегда была верна ему! .

Перенести это было не по силам Отелло. Жизнь стала для него невыносима. Проколов себя мечом, он упал на труп Дездемоны.

Эти события сильно всех взволновали. Отелло пользовался всеобщим уважением, и пока злой и коварный Яго не опутал его своими сетями, он был преданным, любящим мужем. Быть может,

Отелло

Л

он любил недостаточно благоразумно, но зато любил горячо и беззаветно. И когда роковая ошибка предстала перед его мужественными глазами, не умеющими плакать, из них полились слезы, тяжелые, как капли смолы с аравийских деревьев. Он не выдержал постигшего его горя и покончил со своей жизнью.

После смерти Отелло современники оценили его заслуги и доблести. А теперь оставалось только покарать Яго, который был схвачен и затем казнен.

СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ

Афинах существовал в прежние времена закон, позволявший гражданам выдавать своих дочерей замуж по выбору отца. В случае же несогласия дочери отец имел право в силу того же закона требовать ее смерти. Однако отцы не желают смерти своих дочерей даже в том случае, если девушки противятся отцовской воле, и оттого закон этот почти никогда не применялся. Случалось, однако, не раз, что родители угрожали молодым дочерям, обещая прибегнуть к этой страшной мере.

Но был однажды и такой случай, когда престарелый Эгей явился к афинскому царю Тезею с жалобой на свою дочь, Гермию. Эгей хотел выдать дочь замуж за Деметрия, молодого афинского аристократа, а девушка не соглашалась на это, так как любила другого афинянина, Лизандра. Эгей обратился к царю Тезею за правосудием и просил его применить к Гермии жестокий афинский закон.

Гермия, оправдываясь, указывала на то, что Деметрий раньше поклялся в любви ее подруге,

<ЛУ

Елене, безумно любившей его. Однако даже такая уважительная причина нисколько не поколебала сурового решения Эгея.

Хотя Тезей был добрый и сострадательный государь, но он не мог преступать законов своей страны и нашел возможным только отсрочить исполнение приговора над Гермией. Ей было дано четыре дня на размышление с условием, что, если по истечении этого срока она все-таки будет упорствовать в своем нежелании выйти за Деметрия, ее лишат жизни.

Гермия рассказала о своей печальной участи возлюбленному.

Лизандр был в страшном горе. К счастью, он вспомнил о своей тетке, которая жила недалеко от Афин, там этот закон был недействителен, ведь он распространялся лишь на Афины. И вот Лизандр предложил Гермии бежать в эту же ночь из отцовского дома к его тетке, чтобы там навеки соединиться.

— Я встречу тебя,— сказал Лизандр,— в роще, невдалеке от города. В той самой дивной роще, где мы так часто гуляли в прекрасном месяце мае вместе с Еленой.

Гермия с радостью согласилась на это предложение. Никому не сказала она о своем решении бежать, за исключением подруги, Елены, от которой никогда ничего не скрывала. Елена же, как это часто бывает с девушками, ослепленными любовью, выдала тайну Гермии Деметрию, хотя это предательство не могло принести ей лично никакой выгоды.

Роща, в которой Гермия и Лизандр назначили свидание, была любимейшим убежищем маленьких существ, известных под названием эльфов.

■СИУ

Оберон, царь эльфов, и Титания, их царица, всегда встречались в этой роще в полночь. Они являлись на свидания друг с другом в сопровождении своих свит, состоявших из крошечных существ. Здесь они все проводили время, весело пируя.

г

Случилось так, что между царем и царицей крошечных духов произошло печальное недоразумение. С некоторых пор, встречаясь в лунные ночи в дивной роще, они каждый раз ссорились и пререкались, а испуганные царской ссорой эльфы разбегались и прятались в чашечках желудей.

Причина раздора таилась в том, что Титания не соглашалась отдать Оберону своего приемыша, маленького мальчугана, сына своей подруги. Этого приемыша Титания после смерти подруги отняла у его кормилицы; а потом растила и воспитывала как родного сына.

В ночь, когда в роще должны были встретиться Гермия и Лизандр, Титания гуляла со своими приближенными и повстречалась с Обероном, окруженным также блестящей свитой.

— Какая неприятная встреча при лунном свете, о надменная Титания! — сказал прекрасный царь эльфов.

Царица Титания ответила:

— А, это ты, завистливый Оберон? Эльфы, бежим отсюда. Я отреклась от его общества.

— Стой, безрассудная! — воскликнул Оберон.— Разве я не твой супруг? Как смеет Титания перечить Оберону? Отдай мне маленького мальчугана, пусть он будет моим пажом.

— Не бывать тому,— ответила царица.— Я не отдала бы тебе его даже за все твое царство.— И она в гневе покинула возмущенного царя.

— Хорошо, ступай своей дорогой! — сказал Оберон.— Но берегись. За эту обиду я буду мучить тебя до самого рассвета!

И Оберон послал за Пуком, своим главным и любимым советником. Пук, или Робан Добряк, как его часто называли, был хитрый, шаловливый дух. Он любил выкидывать забавные шутки в соседних деревнях: то прокрадывался на молочную ферму и снимал сливки с молока, то прыгал в маслобойку и плясал там свои фантастические пляски, и тогда напрасно молочница пыталась сбить масло. Плохо приходилось от него и деревенским парням: если только Пуку удавалось как-нибудь забраться в пивоварню, можно было быть уверенным, что пиво скиснет. Стоило собраться

добрым соседям, чтобы распить вместе по кружке пива, как Пук уже тут как тут. То он прыгал в кружку с пивом в виде назойливого насекомого, то толкал кружкой в зубы старой кумушке, так что пиво струилось по ее увядшим щекам. Или выдергивал треножный табурет из-под этой же кумушки как раз в ту минуту, когда она начинала . рассказывать своим соседям какую-нибудь очень печальную историю. И рассказчица растягивалась на полу, а остальные старушки покатывались от хохота и уверяли, будто не проводили никогда более веселых минут.