Оборотни все как по щелчку начали кашлять, а некоторые и вовсе попадали на землю, задыхаясь. Мне лишь немного щипало глаза.

Я не растерялась и, освободив себя от веревок, вскочила на ноги. Первой мыслью было найти в этой завесе дыма Кейна и разрубить цепи. Но парень чудным образом оказался свободным от своих оков и, грубо схватив меня выше локтя, потащил подальше. Я не обижалась, а лишь молча терпела боль. Сейчас не та ситуация.

Пока мы выбирались я отметила про себя тот факт, что дым подействовал лишь на оборотней. Ни на меня, ни на Кейна он не действовал.

Облако дыма постепенно начало рассеиваться, значит времени очень мало. Мы с вампиром ускорились, направляясь в глубину леса. Я едва поспевала за ним. В боку начинало колоть, но я старалась это игнорировать.

Неожиданно из-за дерева показался Винс, подстраиваясь под наш быстрый темп ходьбы.

- Откуда ты здесь? – спросила я, недоуменно поглядывая на него.

Блондин лишь на миг скосил на меня глаза, коротко улыбаясь.

- Не мог оставить брата одного. У нас с ним связь крепче, чем я думал.

Тогда понятно, как освободился Кейн.

Мы ни на секунду не сбавили скорость, а даже наоборот медленно переходили на бег. Изредка я оборачивалась назад, боясь, что за нами кто-то следует, но никого не было.

- Чарджер я оставил у дороги, – сказал Винс. – Еще немного, ребят. Трасса совсем рядом.

Эти слова должны были придать бодрости, но силы покидали меня. Тело одолевала слабость. Мои ноги ужасно болели. Кроме того, я босиком бегу по лесу, царапая их ветками и иглами хвойных деревьев.

До ушей уже доносился звук машин, которые неслись по дороге. Это означает, что мы уже близко.

- Что это было? – задал вопрос брюнет. – Там, на поляне, – уточнил он.

- Дымовая шашка, – подтвердил мои догадки блондин. – Из волчьего аконита.

Внезапно Кейн остановился и по лесу раздался его пронзающий до мурашек крик.

Мы с блондином резко остановились, когда брюнет остался позади нас. Обернувшись, мы увидели, как тот сидит на земле, опираясь о нее одной рукой, а второй - держась за ногу.

Я, тяжело дыша, заправила волосы за уши, чтобы не мешали, и подступила ближе к нему.

Кейн больше не кричал, а лишь молча сидел, морща лицо.

Я не сразу заметила кровь на него руке.

- В чем дело? – меня обошел Винс и склонился над братом.

- Капкан, – сквозь зубы шипел парень. – Я угодил в чертов капкан!

Только сейчас я увидела хорошо спрятан среди травы и сухих веток медвежий капкан.

Я с испугом перевела взгляд на ногу брюнета. Из нее во всю шла кровь. При виде этого меня начало колотить. И не потому что я боюсь крови, даже не из-за того, что Кейн ранен. Эта рана ничто для него, как вампира. Меня колотило от страха, что мы не успеем. Мы и так изрядно задерживаемся из-за этой ловушки.

- Алекс, отойди! – приказал блондин, махнув рукой.

Я послушно отступила на несколько кромешных шагов назад. Винс присел возле своего брата, хватаясь за капкан обеими руками.

Шорох. Странный шум раздавался сначала с одной стороны леса, а потом с другой. Чья-то тень проскочила в нескольких ярдах от меня, тут же прячась за столбом дерева.

Наверно, у меня галлюцинации.

Я обхватила себя руками, переминаясь с ноги на ногу, и судорожно повертела головой. Мне точно показалось.

Я пыталась успокоить себя и свою бурную фантазию, но почему тогда меня не покидает чувство, будто на меня кто-то смотрит? Дышит мне в спину?

Кейн по-прежнему жмурился от боли. Видимо, вампиризм не включает в себя способности не чувствовать боль. Я старалась не смотреть на него и вместо этого уперлась глазами в спину Винса, который все еще сидел на корточках перед братом.

Снова этот шорох, но теперь уже у меня за спиной. Отлично, может, это просто шумит у меня в ушах? Но я же не совсем чокнутая.

Я решила обернуться и удостовериться, что сзади, как и спереди, как и по разным бокам, никого нет.

Я крепче ухватила себя руками и повернулась, тут же пожалев об этом. Мои ноги словно приросли к земле, а глаза стали еще шире от испуга. Мой подбородок начал дрожать, а во рту вмиг все пересохло.

Огромнейших размеров волк стоял прямо передо мной в нескольких футах и смотрел на меня своими злобными золотистыми глазами. Он оскалил свои зубы, будто насмехаясь надо мной. Из моего горла не вырвалось ни единого звука, хотя я должна была орать во всю.

Только когда волк присел, готовясь к прыжку, я поняла, что дела совсем плохи, что передо мной стоит моя смерть в обличии лохматого волка.

Я вспомнила о ноже в моем кармане и, не делая резких движений, сделала попытку его достать. Видимо, оборотень уловил мои действия, но орудие достать я все же успела и покрепче утвердила в руке.

Я крикнула во все горло, когда в следующую минуту зверь вскочил. Огромная оскаленная морда волка – последнее, что я видела перед собой, а последнее, что чувствовала, - так это то, с какой громадной тяжестью он на меня наваливается и бросает на землю. Я больно ударилась спиной и слышала, как захрустели мои кости. Он вонзился своими острыми клыками мне в шею. Перед глазами все размылось и я не знаю, как еще что-то соображала. На последних силах я воткнула нож в волка (не знаю, правда, куда попала), а затем почувствовала, как слабеет мое тело и опускаются руки, до этого вцепившиеся в шерсть зверя. Вскоре наступила темнота.

Если так наступает смерть, то это еще совсем не больно. По крайней мере, я не особо мучилась.

Эпилог. Спустя несколько дней. Алекса.

Да, я наконец-таки вернулась домой спустя столько времени, и сейчас лежу в своей теплой кровати в полной тишине. Мои родители теперь со мной не разговаривают. Вместо того, чтобы радоваться возвращению своей дочери они посадили меня под домашний арест на несколько недель. «Чтобы не повадно было из дому сбегать!» - цитирую слова отца.

Пришлось сказать, что я по собственной воле сбежала, пустившись по миру, из-за проблем в школе и дома. Поверить в это было не трудно, так как у меня и правда были трудности как в учебе, так и в семье. Но что меня порадовало, так это то, что мое исчезновение сблизило родителей: в доме больше не слышно громких ссор, нету никаких задержек на работе. Помнится, я вначале сказала, что столько лет брака для них слишком много? Беру свои слова обратно. У настоящей любви нету срока и она не измеряется в годах. Она либо есть, либо ее нет. Похоже, у мамы с папой просто был переломный период в их отношениях. Так порой бывает в семейной жизни, между людьми, которые бок о бок живут рядом вот уже сколько времени.

Единственная, кто на меня не злилась и радушно встретила с порога – моя сестра Оливия. Я скучала по ней больше всех на свете и очень переживала за нее, как она здесь без меня.

Я скучала по дому и по этим стенам. Такое ощущение, что меня не было несколько лет.

Я скучала даже по школе и по издевкам своих одноклассников, хотя и до сих пор скучаю. Не знаю, возможно ли мне восстановиться на учебу, ведь я многое пропустила, а у меня выпускной класс.

Воспоминания о классе натолкнули меня на мысли о Николь. Наверно, в школе уже установили мемориал в ее память. Интересно, чем обосновали ее смерть? Отец говорит, что по новостям только это и крутят: «Таинственное исчезновение ученицы Николь Милн и не менее таинственная ее смерть». Я специально не смотрю телевизор. Не хочу натыкаться лишний раз на ее имя и фотографию, где она, как мне кажется, смотрит на меня с осуждением, виня меня в своей погибели.

А что же Брэндон? Я не слышала ничего о нем. Неужели баскетбольная команда осталась без капитана? Мысли о нем заставили мое сердце сжаться. Я восхищалась им столько лет, столько времени украдкой наблюдала за ним и считала идеальным парнем. В один момент все разрушилось и это, может, даже к лучшему.

От Нолы так же не было слышно никаких вестей. По правде сказать, я переживала за нее, так как домой она еще не вернулась. Да, я интересовалась этим. Не знаю почему, но мне кажется, что между нами осталась еще какая-то ниточка, какая-то связь. Я все еще хранила ее подарок – брелок с волком, хотя после всех этих событий я ненавижу этих зверей. И ненавижу себя, что вообще родилась на этот свет. Если бы не я – ничего бы не было.