Рейлинд ощетинилась. С его оценкой трудно было поспорить, но разве в этом была ее вина? Отец потакал их с сестрой прихотям, пытаясь сделать их счастливыми. Другой жизни она просто не знала. Но даже если ее и избаловали, она не была жестокой. И не была бездушной. То, что Креван считал ее такой, причиняло ей невыразимую боль.

Будучи не в состоянии больше сдерживать свои мысли и чувства, Рейлинд начала изливать все, о чем она думала.

– Дело не в том, что ты сказал, а в том, что, по твоему мнению, сказала я. Именно это выводит меня из себя. Как ты посмел подумать, будто я намекаю на твое заикание?! Сначала я действительно испытывала чувство вины, зная, как ты это воспринял. Но потом поняла, что чувствовать себя виноватым должен ты, а не я. Я не сделала ничего дурного! Я всего лишь сказала правду! Ты действительно не тот мужчина, о котором мечтают женщины. Тебе известно, сколько в тебе недостатков, способных вывести женщину из себя? – поинтересовалась она. – Множество. Но заикание не входит в их число. Я вообще его почти не замечаю.

Рейлинд была эмоционально истощена и поняла, что сказала больше, чем хотела. Отвернувшись от Кревана, она побрела обратно к пледу. Больше всего на свете ей хотелось заснуть, а проснувшись, обнаружить, что весь прошедший день был кошмарным сном. Но Рейлинд не успела дойти до пледа, потому что Креван схватил ее за локоть и заставил снова обернуться к нему.

– Тебе все равно, как я разговариваю?

Рейлинд озадаченно сдвинула брови.

– Меня это действительно никогда не волновало. Кроме того, затруднения у тебя появляются только в присутствии большого количества людей.

По мере того как смысл ее слов доходил до Кревана, хватка его пальцев, сомкнувшихся на ее локте, ослабевала. Он заикался всю жизнь. И Рейлинд ошибалась – он заикался не в присутствии толпы, а разговаривая со всеми без исключения. Впрочем, одно исключение все же было – Рейлинд. Наедине с ней Креван разговаривал совершенно нормально.

Рейлинд предприняла еще одну попытку лечь, и Креван снова ее остановил.

– В таком случае, если заикание здесь ни при чем, какие недостатки ты имеешь в виду?

Вопрос вырвался у него прежде, чем он успел его обдумать. Мнение других людей никогда не имело для него большого значения. Креван отдавал себе отчет в своих сильных и слабых сторонах и по мере возможности стремился преодолеть собственные недостатки. Что думают о нем другие люди, его не тревожило… до сегодняшнего дня.

Рейлинд смотрела на него снизу вверх. Она знала, что у Кревана есть слабые стороны, потому что он постоянно действовал ей на нервы, но в этот момент все они вылетели у нее из головы.

– У тебя… ну… Их слишком много, чтобы перечислять.

– Ты невыносима, – пробормотал Креван, и его синие глаза потемнели.

– Могу сказать то же самое о тебе, – огрызнулась Рейлинд, и ей на ум тут же пришли его недостатки, о которых она забыла всего несколько секунд назад.

Главным недостатком Кревана было упрямство, но помимо этого ее раздражало то, как властно он требовал, чтобы она занималась самовоспитанием. К сожалению, момент был упущен.

– Что тебя не устраивает?

– То, что ты не хочешь мне сказать, почему нам пришлось уехать из дому, притворившись, будто мы выходим замуж.

Рейлинд выждала несколько секунд и ничуть не удивилась, не услышав ответа. Опустившись на колени, она начала смахивать с пледа пыль и успевшие упасть на него листья. Девушка почувствовала, что к ее глазам подступают слезы. Чтобы не позволить Кревану заметить ее слабость, она показала на смятый плед Мериел, на котором были разбросаны какие-то вещи.

– Я бы посоветовала тебе приготовиться к тому, с чем тебе придется иметь дело. Может, моя сестра красивее и приятнее в общении, чем я, но в том, что касается беспорядка, она неисправима. Я знаю, что доставляю тебе много хлопот, но как минимум весь следующий месяц тебе придется иметь дело не со мной, а с Мериел и ее недостатками.

Под взглядом Кревана Рейлинд снова поднялась, подошла к пледу сестры и вернулась обратно с одной из битком набитых дорожных сумок, намереваясь использовать ее вместо подушки. Меткость ее замечания в адрес Мериел обеспокоила Кревана, но его внимание привлекли ее интонации.

Он сделал шаг и загородил девушке дорогу, не позволяя подойти к пледу. Вместо того чтобы обойти его, Рейлинд остановилась перед Креваном и снова запрокинула голову, глядя на него. Ее широко раскрытые глаза тревожно всматривались в его лицо. В них не осталось гнева. Теперь в зеленой глубине затаились обида и грусть.

Креван не мог сделать ни шагу, пытаясь понять, обманывает ли он себя, или Рейлинд действительно его желает. Он хотел сообщить ей о том, что ее сестра и в самом деле очень хорошенькая, но именно Рейлинд, по его мнению, отличает какая-то особая притягательная сила. В ней присутствовали качества, которые привлекали представителей сильного пола больше всего. Рейлинд была сильной и независимой, и внезапно все, что делало Кревана мужчиной, потребовало, чтобы он сгреб ее в объятия и показал ей, что он чувствует на самом деле.

Креван уже готов был схватить Рейлинд за плечи, но тут из-за деревьев донесся громкий треск – кто-то наступил на ветку. Креван поспешно отступил назад и направился туда, где был расстелен его собственный плед. Но было слишком поздно.

Мериел схватила Крейга за руку в то же мгновение, когда они показались из леса. Они ходили к лошадям за одной из ее сумок и так увлеклись разговором, что напрочь забыли о Креване и Рейлинд. Увидев их вместе и отметив, какие серьезные у них при этом лица, Мериел поняла, что вражда между ними стала еще сильнее.

Крейг, который пришел к тому же выводу, что и Мериел, прошептал:

– Я не знаю ни одного человека, которому удавалось бы выводить моего брата из себя так быстро и делать это так часто, как это делает твоя сестра.

– Тогда приготовься, – прошептала в ответ Мериел. – Что бы это все ни значило, мне кажется, что это только начало.

Ощутив на своем лице яркие солнечные лучи, Креван потянулся, с усилием открыл глаза и сразу посмотрел в другой конец поляны. Рейлинд все еще спала, лежа на боку спиной к нему, в той же позе, в которой он в последний раз видел ее, перед тем как уснуть. Его внимание привлек какой-то шум. Обернувшись, он заметил, что Крейг и Мериел уже встали и собирают свои вещи.

Еще никогда Креван не просыпался последним. Как раз наоборот, он всегда первым вставал и начинал день, особенно во время переходов. В этом, как и во многом другом, он был полной противоположностью своему брату-близнецу. Крейг мог наслаждаться весельем, которое иногда затягивалось до поздней ночи, в то время как Креван одним из первых отправлялся спать. Впрочем, вчера вечером и сегодня утром все произошло как раз наоборот. Креван долго прислушивался к тихому похрапыванию Крейга, в то время как его мозг продолжал прокручивать события дня, снова и снова анализируя их. Неудивительно, что он проснулся так поздно.

Закончив увязывать свои вещи, Мериел подошла к Рейлинд и осторожно толкнула ее ногой. Рейлинд испуганно вскочила и нахмурилась, глядя на сестру. Креван заподозрил, что, возможно, Рейлинд также не спалось. Но он тут же отбросил эту мысль, вспомнив, как быстро сморил ее сон.

Если учитывать то, когда они выехали из замка Шеллденов, и скорость их передвижения, замок Мак-Тирни должен был замаячить на горизонте не раньше завтрашнего утра. Это означало долгий путь, и Креван не желал провести еще одни сутки, думая о Рейлинд Шеллден. Мысли о ней доставляли ему беспокойство. Стремясь сохранить внутреннее равновесие, он счел размышления о ней бессмысленными и бесплодными.

Креван встал и зашел за деревья, чтобы облегчиться. Когда он вернулся, Рейлинд уже причесалась, заново заплела волосы и была почти готова к отъезду. Ему хотелось похвалить ее за это, но она всего лишь делала то, чем занимались все остальные, и подобная похвала граничила с абсурдом. Поэтому Креван просто быстро скатал свой плед, собрал вещи и сел на бревно, чтобы съесть кусок холодного мяса, которое приготовили им в дорогу кухарки.