— Итак, Мето, что ты здесь делаешь? Только не говори, что приехал вернуть меня обратно.

— Официально — да, но на самом деле — нет. Я пришел за помощью. Я притворяюсь добросовестным членом группы «Э», чтобы получить доступ на континент и поднять восстание.

Я пересказываю ему все свои приключения: повествую о нашем мятеже, пребывании у Рваных Ушей, о Страшняке, Черпаке, Грамотее и Неохамеле, о моих отношениях с Ромулом и о серой папке, о моих первых заданиях, близкой смерти Юпитера и интригах, связанных с его преемником. Упоминаю я и о Каэлине.

— Мы уже давно ее вычислили и решили удалить на время нашей встречи, но не волнуйся: за ней хорошо следят. Ты знаешь, что я ждал тебя в гости? Нас предупредил Хуан.

— Так твоим друзьям известно, что мы вовсе не беженцы с «Либерты»?

— Разумеется, но они не должны были вызвать подозрения у твоей приятельницы. Пусть она и дальше считает, что задание выполняется наилучшим образом. Ну так что, тебе удалось выяснить свое происхождение с помощью серой папки?

— Я внук Марка-Аврелия.

— Марка-Аврелия? Только и всего! Но расскажи мне в двух словах о своем плане восстания.

— Я хочу создать на острове независимое сообщество, полностью отрезанное от остального Мира. Сначала я должен объединить всех обитателей: детей, солдат, слуг, Рваных Ушей, учителей и даже некоторых Цезарей — все пригодятся. А еще хотелось бы привести туда бездомных детей из Зоны, а также девочек и мальчиков, которые томятся в Домах на других островах.

— Прекрасная, возвышенная мечта! Но твой дед и его приспешники никогда этого не допустят.

— Я уже все обдумал. Нужно «очернить» нашу территорию, заставив всех поверить в серьезное заражение. Тогда никто не отважится к ней подступиться. Ну а пока ты должен рекомендовать мне солдата, на которого я смогу положиться.

— Ахиллес. Надеюсь, он еще жив.

Иероним долго думает, а затем продолжает:

— Только, Мето, не форсируй события. Ты не должен вовлекать всех этих людей в свою авантюру, пока не будешь уверен в успехе. Постарайся прийти ко мне еще раз, и мы все обсудим.

— Ладно, но прикажи остальным меня выпустить. Мой лучший друг по имени Марк получил право на «Возвращение в семью». Мне очень хочется повидаться с ним, если ты не против…

— Конечно, иди прямо сейчас, пока нет твоей надсмотрщицы. Я даже могу подбросить тебя на мотоцикле, если не боишься.

— Я уже катался с неким Борисом и остался в живых… Чего не скажешь о нем самом…

— Так это был ты? Ну, он получил по заслугам.

Семья Марка тоже проживает в квартале «Э». Его дом охраняет юноша в забавной форме, который проверяет документы у всех входящих. Я дожидаюсь, пока он не заинтересуется хорошенькой девушкой, спрашивающей дорогу, и прошмыгиваю у него за спиной. Я поднимаюсь на третий этаж по широкой белокаменной лестнице и звоню в дверь. Открывает молодая женщина в фартуке, которая окидывает меня взглядом с головы до ног:

— Что вам угодно, молодой человек?

— Мне хотелось бы встретиться с Оливье. Я его друг.

— А как вас зовут?

— Э… Брюно.

— Сейчас узнаю, — говорит она и закрывает дверь у меня перед носом.

Я жду на площадке секунд тридцать. Вернувшийся домой сосед с отвращением смотрит на мой босяцкий наряд: надеюсь, он не поднимет тревогу. Наконец появляется мой друг.

— Это ты? Это ты! Ты здесь! — он чуть ли не кричит. — Пошли быстрее.

Марк не в силах сдержать слезы, но вскоре берет себя в руки:

— Я каждый день думаю о тебе, Октавии и Клавдии. Я так по вас скучаю! Как они?

Я рассказываю новости и даже раскрываю ему свой великий замысел, а потом спрашиваю:

— А как твоя семья? Ты рад?

— Не очень. Я здесь только потому, что моя сестра умерла. Тут повсюду ее фотографии. Моя мать пытается мне улыбаться, но, наверное, я напоминаю ей, что ее дорогая дочь исчезла, и обычно все заканчивается слезами. Как-никак, а я — лишь запасной вариант. Меня выбрали за неимением лучшего, и к тому же я совсем их не знаю. Моя настоящая семья — это вы. Если тебе удастся преобразить остров, я уеду обратно к вам: здесь я чувствую себя не в своей тарелке.

Марк рассказывает о своем коллеже, подробно описывает свои школьные принадлежности и показывает все комнаты своей квартиры. Он всячески пытается оттянуть минуту прощания.

— А теперь мне нужно идти, Марк.

— Погоди, я должен тебе кое-что показать.

Он достает из шкафа в гостиной толстую тетрадь, забитую фотоснимками, и показывает мужчину в центре небольшой группки.

— Этой фотографии около десятка лет, но его легко узнать. Юпитер — мой дядя, брат моей матери. До скорого, Мето.

Войдя в комнату, где нас поселили «сорняки», я вижу, что Каэлина рассматривает себя в зеркале: на ней так называемая «юбка» желтого цвета. Каэлина подмигивает мне и припадает губами к моему уху. Она говорит еле слышно, и мне щекотно от теплого воздуха, который она выдыхает:

— Ты где был?

— Прогулялся с Иеронимом. Мы даже понравились друг другу, и его заинтересовал мой план. А ты?

— Рита предложила потратить немного денег в магазине одежды. Я никогда этого не делала, но, по-моему, это помогает лучше понять образ жизни здешних девчонок.

— Каэлина, нам пока незачем оставаться на континенте. Иерониму нужно время, чтобы подумать и переговорить с членами своей группы. Мы должны предупредить начальников наших Домов, что собираемся вернуться.

— Ладно, я займусь этим. Хочешь пойти со мной?

Мы шагаем, плотно прижимаясь друг к другу, и тут вдруг она целует меня в губы. Я верчу головой во все стороны, пытаясь отыскать источник угрозы, а Каэлина смеется:

— Нам ничто не угрожает, Мето, я просто хотела проверить твою реакцию. Тебе не понравилось?

— Напротив. Если это в интересах задания, повторяй сколько хочешь.

Мы подходим к почтовому ящику для частных лиц, куда Каэлина бросает лист бумаги, который она прятала в заднем кармане.

— Вот и все, проще простого. Завтра утром зайдем за ответом.

Мы не спеша возвращаемся, изредка проделывая «тесты на быстроту реакции», которые всякий раз вызывают странное ощущение у меня в животе.

Мы впервые обедаем с остальными, и атмосфера мне импонирует. Люди за столом травят байки: обед то и дело прерывается безудержным смехом самых юных участников банды. Мальчонка по имени Жанно корчит мне рожи.

По возвращении в комнату мы ложимся на кровать, и Каэлина шепчет:

— Что мне можно будет рассказать, когда мы вернемся?

— Только то, что они хотят услышать: нам удалось внедриться в банду «сорняков», мы выдержали экзамен, завоевали их доверие, Иероним заинтересовался нашим планом и хочет еще с нами встретиться, но потребуются новые поездки, чтобы посадить его на крючок. Вот и все.

— Пока я с тобой, все кажется так просто, но… Они будут спрашивать меня о тебе, Мето… Если я отвечу нечестно, то предам их.

— Тебе решать, хочешь ли ты их предать. Я знаю, что ты хорошая. Чем больше тебя узнаю, тем сильнее чувствую нашу близость. Я дорожу тобой… питаю к тебе чувства, которых никогда не испытывал раньше.

На краткий миг она прижимаемся своими губами к моим, а потом резко отстраняется:

— Я забыла, что за нами следят. «Брат и сестра» не должны этого делать, ведь это прелюдия к спариванию.

— Каэлина, они знают, что нас прислали из Домов.

— Откуда? Но ведь «сорняки» ненавидят таких, как мы… Нам нельзя здесь больше оставаться!

— Иероним поручился за нас, поскольку доверяет мне.

Моя спутница не знает, что и думать. Уставившись в потолок, она долго размышляет, а затем вдруг разворачивается ко мне и шепчет на ухо:

— Если они все знают, значит, можно целоваться.

Когда я открываю глаза, моя подруга сидит на краю кровати, уставившись перед собой.

— Ты думаешь обо мне, Каэлина?