– Здравствуй, Глеб, – приветствовал его Потапов и кивнул на соседний шезлонг: – Присаживайся… ты, наверное, устал с дороги?

– Да, – ответил Глеб, – я прилетел в Женеву сегодня ночью.

Он подтащил пустой шезлонг, поставив его рядом с потаповским, и уселся в него, устало откинувшись.

– Где ты остановился?

– В аэропорту в Женеве взял такси, доехал до Берна. Там остановился в какой-то гостинице, в которой портье работает пожилой югослав, более-менее сносно вякающий по-русски. Он-то и объяснил мне, как лучше добраться сюда. В мои сорок лет, знаешь ли, тяжело мотаться по заграницам… Английский я учил еще в военном училище – у меня было «пять», – но с тех пор за границей я ездил только на танке, и то в странах, где скорее тебя поймут на персидском, чем на английском. Хорошо, что купил этот разговорник в Шереметьеве. – Глеб вынул из кармана маленькую книжечку. – Вот с помощью него и спикаю уже несколько часов.

Сергей усмехнулся, выслушав Глеба.

– Ничего, языковые навыки быстро восстанавливаются. Надо просто иметь больше практики.

Глеб бросил пристальный взгляд на Потапова и спросил:

– И как долго мы здесь будем в языках практиковаться? Домой-то когда рванем?

– Рванем, Глеб, рванем, – обнадежил Потапов спокойным, почти равнодушным голосом. – Обязательно рванем. Только для начала над сделать пару дел здесь, за бугром, а также залечить старые болячки… Прежде чем мы отправимся в Россию получать новые…

На последних словах Потапов грустно усмехнулся. Глеб посмотрел на мощный, мускулистый торс Сергея, слегка похудевшего за последние месяцы, и спросил, указав взглядом на шрамы на теле Потапова:

– Как лечение, нормально прошло?

– Были проблемы, но сейчас все хорошо. Врачи постарались. Да и обстановка здесь сама по себе исцеляющая. – Сергей жестом руки указал на горные вершины, окружающие госпиталь.

– Ну еще бы! – усмехнулся Глеб. – Я после осколочного ранения три месяца валялся в ташкентском госпитале в гораздо худших условиях, и ничего – оклемался. А здесь грех не поправиться! Здесь от одного взгляда девушек из медперсонала здоровье прет дуром. Впрочем, наши девушки в медсанбате все же лучше были, душевнее как-то…

– Глеб, – прервал разглагольствования Панкратова Сергей, – о девушках мы с тобой потом поговорим. Сейчас давай о деле. Что нового в родных местах?

Панкратов посерьезнел, откашлялся в кулак и по-военному деловито и четко стал излагать Сергею информацию:

– По большому счету, дело дрянь. Перед отъездом я встречался с Титовым и Ламбертом. Последний подтвердил, что в нефтяной компании «Сатойл» все идет по-прежнему, без изменений. Москвичи рулят всеми делами, не допуская принятия серьезных решений другими акционерами. В этом им способствует областное правительство, которое, как акционер, поддерживает все их решения.

– А что ФСБ? – спросил Потапов.

– Эфэсбэшники тоже им помогают, но не официально. Титов перед отъездом сказал мне, что деятельность всех твоих охранных структур, и не только охранных, жестко контролируется эфэсбэшниками. По мнению Кости, за ним и его ближайшими помощниками постоянно следует «наружка». Ведется тайный сбор компромата. Пару раз Костя отменял заранее назначенные стрелки с нашими должниками и их «крышами», потому что чувствовал, что за всем этим стоит какая-то подстава. Слишком уж прозрачна была связь этих должников со спецслужбами.

– Правильно делал, – произнес Потапов, – не хватало еще рисковать в такой ситуации! Эти ребята умеют делать подставу…

– Правильно-то оно правильно, – уныло подтвердил Панкратов, – но только все это, в конечном счете, сказывается на бизнесе. Например, должники, почувствовав нашу слабину, стали вести себя неприлично. Раньше такого не наблюдалось. Я уж не говорю о наших соперниках… Многие авторитеты как в бизнесе, так и среди братвы считают, что мы проиграли нефтяную войну московской компании «Тонеко».

Потапов молча кивнул, соглашаясь со словами Панкратова, и добавил вслух:

– Что ж, у многих из них есть основания так думать. В этой войне погибли не только наши союзники – я имею в виду Тенгиза Сохадзе и его людей, – но и наши друзья: Иван, Терентьич, другие. Такие раны зализывают долго, может быть, даже всю жизнь.

– Да, к тому же ты сам был ранен… Это удача, что ты остался жив.

– Да, действительно, – с грустью произнес Сергей. – Мой отъезд многие могут считать как капитуляцию в этой войне.

– Да, многие, – равнодушно согласился Глеб, но тут же, прищурившись, он посмотрел на Сергея и добавил: – Но не те, кто тебя хорошо знает. Лично я никогда не сомневался, что ты вернешься, чтобы отомстить и расставить кое-кого по местам, чтобы этим местом было кладбище.

– Спасибо, Глеб, на добром слове. Твое мнение для меня много значит, – с серьезным видом ответил Сергей. – Но пока еще рано говорить о возвращении в Россию. Слишком многие не хотят, чтобы я вернулся туда. Да и не с чем, откровенно говоря, нам туда ехать.

– У тебя есть какой-то конкретный план действий? – спросил Глеб.

– Возможно, – уклончиво ответил Потапов. – Кстати, виделся ли ты перед отъездом с Селантьевым?

– Нет, – ответил Глеб, – но Ламберт сказал, что этого твоего человечка в областном правительстве сильно притеснили конкуренты. Несмотря на то, что он по-прежнему остается вице-губернатором, полномочий у него все меньше. Зато, по словам Ламберта, его конкурент – первый вице-губернатор Бубнов – за последнее время серьезно усилил свои позиции и влияние на губернатора. Ламберт уверен, что это связано с событиями нефтяной войны.

– Похоже, что Бубнов каким-то образом убедил губернатора в нашей неправоте. Я уверен, что, если бы в этом конфликте вокруг «Сатойла» губернатор занял хотя бы нейтральную позицию, проблем у нас было бы неизмеримо меньше. Похоже, мы каким-то образом задели его интересы.

– Знать бы – каким… Впрочем, сейчас, мне кажется, это не имеет никакого значения. Ясно, что в этом конфликте этот хитрый старик принял не нашу сторону и нам придется воевать и с ним в том числе.

– Глеб! – потерял терпение Потапов. – Я, конечно, смелый человек, но не самоубийца. Против кого ты собираешься воевать: против губернатора и областного правительства? ФСБ и одной из крупнейших нефтяных корпораций России? При всем при том, что они в данном конфликте выступают заодно!

– А что, по-твоему, еще нам остается делать? – недоумевая, спросил Глеб. – По-моему, других вариантов у нас нет.

Потапов промолчал. Он поднялся, накинул на плечи спортивную куртку и, застегнув «молнию», уже спокойным тоном предложил:

– Пойдем прогуляемся.

Вдвоем они неспешным шагом пошли по лужайке. Некоторое время оба молчали. Потапов обдумывал информацию, полученную от Глеба. Глеб с равнодушным видом оглядывал окрестности, не мешая шефу размышлять. Наконец Сергей заговорил:

– Вот что, Глеб, отправляйся сегодня же на Кипр.

– Куда? – удивленно переспросил Глеб.

– На Кипр, в Лимасол. Долетишь на самолете до Ларнаки, а там на автобусе доберешься до Лимасола. Отыщешь гостиницу «Лавара» и устроишься в ней, забронировав номер для себя и для Андрея Бутенко. Если там нет мест, обратись к управляющему по фамилии Костакис. Зовут его Георгий. Я его знаю лично, поэтому можешь ссылаться на меня, он поможет.

– А что я буду делать в этом Лимасоле? И долго я вообще буду шляться по загранке?

– Мне нужна твоя помощь, – коротко ответил Потапов, не обращая внимания на слова Глеба.

– Да какой из меня здесь, за границей, помощник! Я ни языков не знаю, ни обстановки!

– Незнание языка на Кипре не проблема, – усмехнулся Потапов. – Там сейчас, как и везде в Европе, много выходцев из России. Кстати, Жора Костакис тоже наш земляк. В свое время я помог ему, отмазав от бандитов. Потом он уехал на Кипр, открыл там свое дело. В один из своих отпусков я ездил отдыхать на Кипр и останавливался у него.

– Хорошо, устроюсь я на Кипре, что дальше?

– Дожидайся меня и Бутенко. Мы приедем почти сразу.