Но вдруг у Дениса появился ремень! Это стало настоящим событием и бурно обсуждалось в спальнях и коридоре. Ремень был потертым и старым, но он был!
Денис сиял. Казалось, он вырос. С его лица не сходила торжествующая улыбка победителя, а появившееся чувство собственного достоинства выглядело весьма естественным и очень красило мальчика. Теперь ликовали мы, а Ленька как-то сморщился и сник.
Откуда взялся ремень? Кто подарил его нашему непрактичному Денису? Мало-помалу выяснилось, что Денис выменял ремень у кого-то из мальчишек на несколько кусков сахара, которые накопил из своего скудного пайка, отказывая себе много-много дней. Это был поистине героический поступок, полностью реабилитировавший потомка героя-партизана. Маленький, голодный Денис не подвел своего далекого предка. В наших глазах он умножил славу рода Давыдовых.
Ленька пытался спрятать ремень, но был посрамлен и побит. А Денис… Денис стал нашим героем. Мы приняли его в детдомовское братство и полюбили. Он отвечал нам застенчивой и благодарной улыбкой и с той поры никому не позволял обижать себя. А впрочем, никто и не пытался…
[27] Давыдов Денис Николаевич окончил математический факультет, кандидат математических наук. Работал в Ленинградском оптико-механическом объединении. Умер в молодом возрасте.
Светлана Магаева
НА КРАЮ ЖИЗНИ
_______________________________________________
ВОДА В ЛАДОШКАХ
лето 1942
Настоящим праздником для нас была баня, в которую нас повели впервые за долгие месяцы блокады. Это было в июне или июле сорок второго года. И хотя путь от 12-й до 8-й линии Васильевского острова показался долгим и утомительным, приподнятое настроение не покидало нас. Мы не мылись почти полгода и истосковались по радости чистого тела и банной истоме…
Изуродованные голодом тела, страшно большие локти и колени, стриженные наголо, огромные головы… Полчища насекомых кишели в тазу. Увы, это были вши. Мылись молча, старательно, до капельки используя тепловатую воду двух неполных тазиков, которые полагались каждому из нас. Воспитатели торопили нас, опасаясь прекращения подачи воды или сигнала воздушной тревоги. Но все обошлось благополучно, и только мне не повезло…
Выходя из моечного зала, я поскользнулась и упала в какую-то грязь. Она прилипла к руке и бедру, и я в ужасе застыла. Воспитательница пыталась урезонить меня. Срываясь на крик, она протягивала полотенце и настойчиво приказывала вытираться… Я так мечтала отмыться от блокадной зимы, и не пришлось. Было обидно до слез. Я понимала, что свой лимит воды использовала, но молча молила дать хоть немножечко водички… Наконец она сжалилась и повела меня обратно. Наша группа ушла, и мылись какие-то другие девочки. Подача воды кончалась. Из крана сочилась тоненькая струйка. Все с удивлением смотрели на меня и молчали… В двух словах воспитательница объяснила, в чем дело, и подвела меня к крайней скамейке. Незнакомая девочка набрала из своего тазика воду в сложенные лодочкой ладошки и вылила ее на мое плечо.
Я шла от одной девочки к другой, получая воду из ладошек, испытывая щемящее чувство благодарности. На помощь спешила какая-то кроха, неся в ладошках драгоценную влагу. Вода вытекла из ее рук, но малышка пыталась помочь и усиленно терла мое колено своей мокрой ладошкой. Я снова стала чистой и от радости даже засмеялась. И вдруг засмеялись все девочки. Малышка зашлепала ладонями в тазике, во все стороны полетели брызги.
Для нас это был первый салют, салют надежды на возрождение нормальной жизни, в которой баня перестанет быть событием и превратится в заурядную обыденность…
Домой, то есть в детский дом, я возвращалась вместе с новыми подругами, испытывая нежные чувства ко всем сразу и смутно догадываясь, что получила необыкновенный урок доброты. Завыла сирена, оповещая о воздушной тревоге, но чувство благодарной нежности не исчезало…
Светлана Магаева
НА КРАЮ ЖИЗНИ
_______________________________________________
РОДИЛСЯ ЛЕНИНГРАДЕЦ
САШЕНЬКА РОГОЖИН 28
11 июня 1943
В блокадном Ленинграде, в родильном доме на улице Петра Лаврова, родился Сашенька, Александр Александрович Рогожин. И не какой-нибудь дистрофик, а вполне нормальный ребенок — и по весу, и по росту.
Это удивительное для войны событие случилось 11 июня сорок третьего года в молодой семье командира батальона МПВО Александра Сергеевича Рогожина и бойца батальона Екатерины Петровны Колокольниковой.
Рождение человека было добрым, жизнеутверждающим знаком для осажденного города. Блокадный Ленинград сумел сохранить будущую маму и принять роды в неимоверно тяжелых условиях работы родильного дома.
Заведующая отделением новорожденных клиники акушерства I Ленинградского медицинского института Мария Васильевна Крачковская [29] вспоминает, как принимались роды во время воздушных тревог, как сохраняли младенцев в самодельных термостатах, состоящих их двух ванночек, вложенных одна в другую. Пространство между ними заполнялось горячей водой, которую приходилось менять через каждые 2—3 часа. Термостат бережно закутывался в чехол, чтобы сохранить тепло, столь необходимое для жизни малыша.
Сашенька выжил благодаря своей маме, врачу детской поликлиники, соевому молоку и карточным талонам на сливочное масло, которые Екатерина Петровна получала по предписанию врача, вместо талонов на некалорийную пищу. Голодный город кормил своих малышей, относился к ним с нежностью, сочувствием и надеждой на продолжение ленинградского рода.
Саша Рогожин был одним из 7775 малышей [30], родившихся в блокадном городе в сорок третьем году. Далеко не всем удалось дожить до мирного времени.
Город обстреливали и бомбили. Однажды мальчика засыпало битым стеклом, и пришлось поселить его в ванной комнате, в плетеной корзине для белья, где он и жил до лучших времен. Какое, право, счастье, что маленький блокадник родился и выжил в экстремальных условиях ленинградской блокады. Это — чудо, и слава Богу!
[28] Рогожин Александр Александрович окончил восточный факультет Ленинградского университета. Кандидат экономических наук. Заведует сектором социально-экономических проблем Института мировой экономики международных отношений. Преподавал в МГИМО.
