Литмир - Электронная Библиотека

Однако узнать о сексуальном акте вовсе не означает перевести тумблер желания в положение «Вкл.» или тумблер тела в положение «Полный вперед». На самом деле реакции на образ или идею полностью зависят от пережитого опыта и усвоенных сценариев поведения. Для ребенка этот опыт может включать в себя случай инцестуального контакта, волнующий эпизод взаимной мастурбации с другим ребенком, детсадовский инструктаж о «хорошем прикосновении» и «плохом прикосновении», шутку, услышанную на игровой площадке. Взаимоотношения между узнаванием о сексе и деланием секса «более похожи на глобальную метеорологическую систему, чем на химическую реакцию, - поведал мне специалист по раннему детскому образованию Университета штата Гавайи Джозеф Тобин. - Для этого нам нужна математическая модель хаоса: одна причина может иметь разнообразные следствия или те следствия, которых мы не ожидаем».

Тем не менее темное подозрение о прямой связи между знанием и деланием с самого начала породило неразрешимую головоломку для работников сексуального образования, которая мучает их по сию пору: как сообщать детям и подросткам факты о сексе, не разжигая их похоть. Педагоги, как и родители, беспокоятся, что если правильные взрослые («мы») не сообщат детям правильные вещи о сексе (болезни и репродукция) правильным образом (клинически), то неправильные люди сообщат им неправильные вещи. Другими словами, сексуальное образование, как и законы о непристойности, основано на представлении, что можно отделить чистый секс от грязного секса.

В воспитательных целях чистый секс - это секс, происходящий в рамках постоянных, желательно юридически оформленных, гетеросексуальных отношений между совершеннолетними, имеющих своей целью продолжение рода; он включает в себя ответственный прекоитальный разговор, средства предохранения и посткоитальные объятия. Чистый секс - это нечто «научное». Маленьким детям его до сих пор часто объясняют, начиная рассказами о пестиках и тычинках (или о «миссис рыбе и мистере рыбе», как выразился ребенок в «Тетушке Мейм») и лишь затем осторожно переходя к теме «делания детей». (Эти «птички и пчелки» могут давать осечку, ведь дети все склонны понимать буквально. В 1980-х годах психолог Энн Бернштейн спросила четырехлетнего: «Что должна сделать тетя, чтобы у нее внутри начал расти ребенок?» Ребенок, который перед тем рассматривал книжки с картинками «о сексе для самых маленьких», начал так: «М-м... Сначала надо найти утку».) Старшим детям о сексе рассказывают анатомически корректным языком и показывают изображения таза в разрезе, на которых видны фаллопиевы трубы и семенные канатики, но не гениталии во плоти и волосах, как они обычно выглядят в жизни. Грязный секс - это все остальное: тот, что происходит в помещениях для прислуги, тот, о котором говорят на улице, в школьном дворе, пишут в «Письмах редактору» журнала «Пентхаус», показывают в сериале «Baywatch» и на сайте Hotbutts.com. Грязный секс приходит сам, без спросу, весь разукрашенный рекламой.

Однако попытки «очистить» секс - предприятие бесперспективное, примерно как сражения с ветряными мельницами. Прежде всего, чистый секс не привлекает внимание юных. «Когда в школе учат про секс, это тягомотина одна», - говорит старшеклассница корреспонденту CBS. «Это пенис, это вагина», - поясняет ее одноклассник. В то же время то, что мы считаем самыми возвышенными текстами и образами - Библия, или Шекспир, или древние индийские миниатюры - может быть грязным, как скотный двор. В «Пепле Анжелы» Фрэнк Маккорт вспоминает, как, будучи мальчиком, открыл душеспасительные страницы «Житий святых» Батлера и увидел «истории девственниц, мучеников [и] девственных мучениц ... хуже любого фильма ужасов в Лирик-синема». Антрополог Мэри Дуглас объясняет нам, что грязь - это «материя не на своем месте», но для ребенка, которому оно запрещено, любое сексуальное знание - «не на своем месте» и поэтому грязь. Спросите ребенка, завороженно разглядывающего в словаре только что обнаруженный тайничок слов, начинающихся на «penis-», - аккурат между «peninsulate» и «penitence», и она [ребенок] согласится с Дуглас: «Грязь - в глазах смотрящего». Покорный судьбе отец подвел итог всему этому, отвечая на анкету «Нью-Йорк таймс» о СМИ и детях: «Дети всегда будут хотеть смотреть то, что мы не хотим, чтобы они смотрели».

Они хотят это делать в том числе и потому, что мы не хотим, чтобы они это делали. Признаваясь во грехе юности - краже запретных плодов, блаженный Августин, один из отцов западной сексуальной тревожности, выразил это так: «Мое удовольствие было не в этих грушах. Оно было в самом преступлении».

Вред

Идея о том, что юные умы (а также женские умы и слабые умы) подвержены дурным мыслям, которые могут приводить к дурным поступкам, - фундамент всех законов о непристойности. В 1868 году английская антиклерикальная брошюра «Исповедальня без маски» была сочтена наказуемо непристойной, потому что ее текст мог «внушать умам молодежи обоего пола, и даже лицам в летах, мысли весьма нечистого и похотливого свойства». Юридическое определение непристойности «изменчиво», как пишет юрист Марджори Хайнс, специализирующаяся на вопросах Первой поправки к Конституции (устанавливающей принцип свободы слова - прим. перев.). «Веский» общественный интерес, требующийся, с точки зрения конституционного права, для ограничения свобод, установленных Первой поправкой, считается более веским, если предполагаемый адресат - несовершеннолетний. В случае взрослых, для того чтобы что-либо было признано непристойным, оно должно пройти трехкомпонентный «тест Миллера», названный так по делу «Миллер против штата Калифорния», рассматривавшемуся Верховным судом в 1973 году: оно должно быть «откровенно оскорбляющим» и апеллировать к «сладострастному интересу»; оно должно быть таковым в соответствии с местными «общинными стандартами» (так что книга, не вызывающая возражений в Калифорнии, может быть запрещена в Оклахоме); и оно должно быть лишено «серьезной юридической, художественной, политической или научной ценности». Эти три условия в совокупности установили намеренно высокую планку, в результате чего количество уголовных дел по обвинению в непристойности значительно сократилось. Стандарт «вредности для несовершеннолетних», установленный Верховным судом в 1968 году по делу «Гинзберг против штата Нью-Йорк», - это стандарт непристойности, применяемый к несовершеннолетним. Он требует соблюдения тех же условий, хотя и менее строго. Тем не менее как до «Миллера», так и после него суды поддерживают ограничения на доступ детей к широкой массе не дотягивающих до юридического определения непристойности, «не совсем порнографических», материалов, которые определяются как «неприличные» и, таким образом, потенциально вредные для несовершеннолетних. Как и в любом обвинении в непристойности, природа этого вреда - не физическая, и даже не измеримая каким-либо образом, а метафизическая: предполагаемая способность вызывать дурные мысли.

Развитие радио и телевидения поставило потенциальных цензоров перед гораздо более серьезным вызовом, чем книги и журналы. Не допускать попадания отдельных печатных изданий в руки несовершеннолетних читателей, вероятно, можно, просто помещая их в недоступные для них места в магазинах и киосках. Но радиоволну ведь не направишь только на приемники, доступные исключительно взрослым глазам и ушам, поэтому суды поддержали и продолжают поддерживать законы, ограничивающие время вещания передач с сексуальным содержанием или речью, считающейся «оскорбляющей», часами, когда дети (будь то дошкольники или старшеклассники), как считается, должны спать.

Когда Интернет сломал все барьеры как в пространстве, так и во времени, начали предприниматься попытки ввести карательные меры против авторов и распространителей «неприличного» вообще, если несовершеннолетние в принципе могли получить к нему доступ. В 1995 году в рамках большого пакета телекоммуникационного законодательства Конгресс принял Закон и приличии в коммуникациях (CDA), который предусматривал 250 тысяч долларов штрафа или два года тюрьмы для каждого, кто мог «демонстрировать» в Интернете материалы, сочтенные «неприличными, развратными, сладострастными или грязными», таким образом, что юные пользователи Сети могли их увидеть.

10
{"b":"234883","o":1}