12-го декабря.
Вчера барон О. Р. Штакельберг с состоящими при нем лицами был приглашен на обед к нашему посланнику К. В. Струве, а сегодня обедали мы у японского министра иностранных дел, господина Инойе. Вчера, между прочим, познакомился я в русском посольстве с германским посланником, бароном Эйзендеккером, и с одною замечательною личностью, игравшею видную роль в событиях, последовавших за переворотом 1868 года. Это генерал-лейтенант Сайта, который из простого самурая, служившего в войсках князя Сатцумы, достиг должности военного министра, лишь недавно сданной им генералу Ямагата. Это человек большого, а для японца даже громадного роста и крепкого, широкого сложения в плечах; лицо открытое, мужественное и в высшей степени симпатичное: глаза полны ума и добродушия, но движения некоторых мускулов в лице изобличают в нем присутствие громадной силы воли и характера, способного двигать за собою массы. Во время переворота, оставаясь по-прежнему простым офицером, он, однако же, сумел приобрести себе на всем острове Кюсю такое влияние на умы населения, что деятели переворота сочли нужным, для закрепления успеха своего дела, отправить к нему в поместье одного из своих выдающихся членов, Ивакуру Тотоми (ныне товарища государственного канцлера), чтобы попытаться склонить Сайго на свою сторону и заручиться через него поддержкой южных провинций. Миссия эта удалась, и Сайго вместе со своим князем примкнул к перевороту. Ему же на долю досталось впоследствии во главе императорских войск укротить известное Сатцумское восстание 1877 года. В нашем посольстве он важная персона, свой человек и, по-видимому, всею душой сочувствует русским. Сегодня за обедом у господина Инойе мы вновь с ним встретились, и уже как со старым знакомым. Обедали: К. В. Струве с супругой, наш адмирал, морской министр Японии, вице-адмирал Еномото, Сайго, первый секретарь министерства иностранных дел с женой, бывшею в японском костюме, А. П. Новосильский, Е. И. Алексеев, толмач нашего посольства господин Маленда и я. Семейство господина Инойе состоит из жены и дочери, шестнадцатилетней девушки, воспитанной по-европейски и отлично говорящей по-английски. Обе эти особы были в европейских платьях, а японцы во фраках, за исключением Сайго и Еномото, которые присутствовали в своей военной форме.
Дом-особняк, занимаемый господином Инойе при министерстве иностранных дел, в участке Тора-Номон, близ Русского посольства, не велик, но уютен и по внешности напоминает наши царскосельские дачи. Отделан он на европейский лад, при смешанной меблировке японо-европейского характера; это выходит очень оригинально и красиво. Стол сервирован был по-европейски, меню тоже европейское, но все блюда подавались и кушались на великолепном японском фарфоре, где каждая тарелка была в своем роде художественный шедевр. Посередине стола стояла большая сатцумская ваза, из которой высоко поднимались роскошнейшие ветви сливы, усеянные массой только что распустившихся бледно-розовых цветов, разливавших тонкий и нежный аромат по всей столовой зале. К фруктам, в роли коих фигурировали местные апельсины и виноград и привозные из Сингапура бананы и ананасы, поданы были мягкие бумажные салфеточки, похожие с виду на пройденные от руки бледно-водянистою акварелью, изображавшею цветы, насекомых и птичек. Эти вещи производятся, между прочим, в Токио, на казенной фабрике, устроенном тестем генерала Сайго, для изготовления и печатания государственных бумаг и ассигнаций; здесь такие салфеточки необычайно дешевы и служат для употребления только на один раз, после чего бросаются. Но что это за прелесть, в особенности рисунки!
13-го декабря.
Начиная с 6-го числа и до нынешнего дня включительно, у нас на "Африке" продолжались нанесение и отдача всевозможных официальных визитов на рейде. Приезжали командиры иностранных военных судов, японские власти, некоторые посланники и все консулы. Последние в особенности любят являться на военные суда, так сказать, из внешнего честолюбия, ради семи салютационных выстрелов, полагаемых им при отплытии с судна по международному морскому уставу. Будучи гражданскими чиновниками и преимущественно из купцов, они полагают, что раздающийся в их честь гром семи пушечных выстрелов поднимает их престиж в глазах иокогамского населения. Вообще, это им "и лестно, и приятно", — затем только и ездят. И что за эти дни было на рейде грому и траты пороха, так и не дай ты, Господи! То там, то здесь беспрестанные салюты.
Другим развлечением нашей команды были иокогамские торжники, ежедневно являвшиеся на судно от полудня до двух часов со своими товарами. Разложив на палубе у шкафутов всякую всячину из местных дешевых произведений, разные блестящие безделки, веера, запонки, чайники, фуляровые платки и лаковые вещицы, они устраивали пестрый базар для матросов. И любопытно было поглядеть, как без знания языка, с помощью только мимики и жеста, те и другие ухитрялись отлично понимать друг друга. В это же время другие торжники, но сортом значительно выше, открывали подобный базар изо всякой "японщины" и для офицеров, в кают-компании. Соблазн велик, дешевизна тоже, ну и покупают люди каждый раз и то, что нужно, и чего не нужно, — "главное потому что дешево".
Сегодня мы в первый раз испытали землетрясение на воде. Случилось оно ровно в одиннадцать часов вечера. Залив перед тем был зеркально спокоен, в воздухе полный штиль, ни малейшего дуновения. Сидели мы в кают-компании за холодною закуской и разговаривали, как вдруг чувствуем, что судно заметно шатнулось, как бы подхваченное волной. Все в недоумении переглянулись друг с другом, и вот опять подобный же толчок, только еще сильнее.
— Да это, господа, землетрясение! — догадался первым наш старший штурман, Николай Павлович Дуркин, — любопытно взглянуть на воду.
И мы высыпали все на верхнюю палубу.
В самом деле, замечательное явление: в воздухе мертвая тишина, а между тем море кипит вокруг судна словно в котле, и большая, широкая волна, гряда за грядой медлительно и плавно идет с северо-востока на берег. Еще одна минута, и все опять успокоилось, кипень стихла, и залив принял вновь зеркально-гладкую поверхность, отражая в себе длинными тонкими нитями сторожевые огоньки на мачтах судов, разбросанных там и сям по широкому рейду.
Токио
Топография города. — Мосты. — Цитадель О-Сиро. — Округ Сото-Сиро. — Яски, бывшие дворцы феодалов. — Округ Мщу. — О-дори или Большая улица. — Ниппон-баси, географический центр Японии. — Улица Гинза. — Подразделения округа Мицу. — Заречные части. — Островок Ицикава. — Численность населения в Токио. — Школы и народное образование. — Национальная журналистика. — Русская духовная миссия. — Отец Павел Савабе и история его обращения ко Христу. — Школы русских миссионеров и успехи православия в Японии. — Храмовый буддийский праздник в Иокогаме. — военная школа Сикан-гакко. — Токийский арсенал и его музей. — История перевооружения и пересоздания японской армии. — Военный бюджет. — Стремление к военно-технической самостоятельности. — Ярмарочная площадь Ямаста. — Парк Уэнна. — Идол Дай-Буддса. — Пропилеи храма Тоо-сиогу. — Пагода. — Храм Тоо-сиогу и придел Канде-миоджина. — Пруд Нетерпения. — Асакские храмы. — Праздничная толпа. — Японские "вербы" и ярмарка детских игрушек. — "Княжеские ворота" и их небесные стражи. — Каплицы и идолы. — Храм Кинриусан или Асакса-тера и его увеселительная ярмарка. — Отсутствие нищих и пьяных. — Лейб-уланский эскадрон, гвардейская артиллерия и пехотные войска. — Пожар в участке Суруга. — Устройство пожарной части в Токио.
14-го декабря.
С чего начать? Это дело довольно мудреное, когда приходится говорить о таком огромном и своеобразном городе. Начнем, как начинают обыкновенно в учебниках географии! Токио или То-о-кэо, бывший во времена сегунов Иедо или Эдо, ныне столичный город и резиденция микадо, лежит при заливе того же имени, в устьях реки Тоды, по обоим берегам ее правого или западного рукава и на правом берегу рукава восточного.
