Дорогу ему заступил надменный скиф в богатой одежде. Важно спросил:

-Куда прёшь? Если хочешь заиметь раба, то сначала узнай цену, а уж потом при как буйвол.

Лик с презреньем посмотрел на своего соплеменника. Он знал, что руки таких людей созданы не для того, чтобы сжимать меч, а чтобы считать монеты. Они как голодные шакалы следовали за войском, питаясь его объедками.

Лик отцепил от пояса короткий меч, в богатых ножнах, протянул толстому скифу:

-Этого хватит?

При виде такого богатства глаза торговца расширились от жадности. Он взял меч, вытянул клинок, полюбовался игрой света. Лик заметил, как у него заходил кадык. Этот меч было его единственной добычей из всего, что удалось захватить в сражении.

-Так хватит или нет? – оторвал он работорговца от созерцания клинка.

-Да, - наконец проговорил тот. Он отъехал в сторону: - Выбирай, любой раб твой. А рабынь можешь брать две. Но не советую – это уже порченый товар, - скиф засмеялся.

Не глядя, Лик указал нагайкой. Торговец удивился, но перечить не стал. Его вполне устраивал выбор странного молодого скифа, за более дорогую цену этого побитого перса навряд ли удастся продать. Он сделал знак, и Азария вывели за оцепление и подтолкнули к Лику.

Лик, не глядя, поехал в сторону, Азарий поплёлся следом. Они остановились, Лик спешился, повернулся к Азарию, негромко сказал.

-Теперь можешь идти. Наши дороги слишком часто пересекались, но эта встреча, я надеюсь, будет последней.

-Спасибо тебе, - только и мог выговорить Азарий.

-Помнишь первую нашу встречу? Я тогда лежал бездыханный, а ты меня перевязывал? Так вот, ты мне тогда сказал, чтобы мы не вставали на пути у царя Кира. Запугивал, что и мы ляжем под копыта его коня. Но видишь, как произошло? – Лик обвёл рукой поле. – Где теперь ваш Кир? Валяется вместе со своими убитыми воинами и вороны рвут его тело. Запомни этот день, вавилонянин. Запомни и детям своим передай, что тот, кто придёт с мечом в степи здесь и останется. Теперь езжай. Если твои боги тебе помогут, то ты выберешься живым. Ну, а если нет, то что ж... тут я не волен. Я сделал всё что мог. Ты спас меня тогда, я тебя сейчас. Теперь у нас нет претензий друг к другу. Прощай!

Лик вскочил на лошадь, взмахнул нагайкой и поскакал обратно. Азарий ещё немного постоял и поплёлся на заход солнца. Он шёл и размышлял над превратностями своей судьбы. Кем он только не был. И торговцем, и лазутчиком всесильного царя и рабом. Он обрёл всё, что может пожелать человек: богатство, власть, уважение. Но тут же всё и потерял. За короткий промежуток времени он был вознесён на вершину и низвергнут в прах.

Азарий вздохнул. Лишившись всего, что имел до этого времени, и, сохранив жизнь, Азарий понял, что она-то и есть самое ценное из всего, чем обладает человек. Когда Азарий, наконец, это осознал, шаг его стал увереннее. И он бодро зашагал навстречу закату, взметая пыль босыми ногами.

&&&

Боги хранили Скилура и на этот раз, дав ему возможность ещё понаблюдать за рассветом. Когда он очнулся – было темно. Что-то навалилось на него сверху и ноги невыносимо болели. Рук он тоже не чувствовал. Только глаза видели, что в ногах поперек него лежит большая туша, а в тёмном небе мерцают, переливаясь звёзды.

Скилур приподнял голову, через силу повернул её и снова опустил на камень. Он увидел равнину, упирающуюся в горы, неясные клочья тумана, плывущие над землёй. Увидел, как луна выбирается из дымчатой паутины и катится по черно-синему небу. Она ему напомнила голову, срезанную ударом меча.

При свете луны Скилур различил круп коня. Значит, вот что придавило его и не даёт дышать. Вдруг туша начала дёргаться и раскачиваться. Скилур издал хриплый стон и услышал рядом с собой ворчание, шорох и царапанье когтей.

Почему нет людей? Где они? Куда пропали? Их были тысячи - массагетов и этих спесивых персов, во главе со своим царём, одетых в панцири, непроницаемые для скифских стрел.

Скилур оглянулся через плечо, насколько позволял мёртвый конь. Он увидел, как сквозь туман движутся черные расплывчатые тени. Они пробираются гуськом, бесшумные, словно призраки, одна за другой, уткнув острые носы в землю. Скилур догадался, что это волки. Они собираются в стаи и крадутся за скифами, когда те выступают в поход. Зная, что после сражения всегда будет чем поживиться.

Скилур напряг оставшиеся силы и со стоном приподнял голову. Он видит около себя камни. И кто-то в упор смотрит на него. Глаза навыкате со светлым ободком белков, крупные зубы оскалены. На шее белеют бусы-ракушки. Скилур вспомнил чернокожего воина, бросившегося ему наперерез. Он лежит теперь рядом со Скилуром, а в глазах его застыло удивление. Он уже увидел мост Чинвад и ивы, склоненные над шестью потоками воды, дающей бессмертие и забвение горестей.

Скилур впал в дремоту. Слабость разлилась по всему телу. Теперь ему уже все равно... Мост Чинвад прекрасен. Он весь сделан из длинных хрустальных нитей, на них нанизаны белые ракушки. Нити протянулись над глубокой синей пропастью. Ветер раскачивает эти бусы... Интересно, выдержат они Скилура или порвутся под его тяжестью?

Мысли медленно ворочаются в голове. Если сюда придут скифы, они вытащат Скилура из-под коня и, может быть, спасут его. Если же придут персы, они добьют его и избавят от дальнейших страданий. Если придут бродяги, всегда вместе с волками следующие за войском и обирающие павших воинов - они задушат его камышовой петлей, снимут одежду, ожерелье, сапоги...

...Ускользающим сознанием Скилур уловил осторожные шаги и тихие голоса. Что они принесут: смерть или спасение? Скилуру теперь все равно. Только бы услышать человеческую речь, увидеть живые лица. Скилуру уже трудно раскрыть глаза. Веки, искусанные за день конскими мухами, напухли. Шаги ближе. Мягкий шорох ног по камням. Чья-то рука трогает лицо и пробует приоткрыть слипшиеся гнойные веки...

&&&

Похоронив убитых, войска возвращались домой, в свои родные, политые и пропитанные кровью, степи. Впереди них, опережая бег самого быстроногого коня, летела слава. Томирис вскочила в седло и ударом пятки погнала коня. В лицо пахнуло ветром и запахами, знакомыми и родными с детства. Царица прищурилась, вглядываясь вдаль. Пламенея, лениво развивались волосы. Одним махом она взлетела на вершину холма и остановилась. Конь встал, как вкопанный, поводя влажными боками. Томирис окинула взглядом необъятную ширь степного простора. Внизу проходили колонны войск. Воины поднятием руки и громкими криками приветствовали свою царицу. Она тоже приветствовала их.

Томирис только сейчас, на виду у всех скифов, почувствовала, как она одинока. На глаза невольно навернулись слёзы, и она украдкой смахнула влажные росинки.

Томирис одержала величайшую победу. Разгромила армию, равной которой не было. Она, женщина, объединила под своей рукой скифов, чего раньше не бывало среди свободных племён. Обессмертила своё имя, которое и через тысячи лет будет жить в легендах, обрастая домыслами и неправдоподобием. Она стала матерью для скифов. Но... потеряла сына, единственного наследника и продолжателя дела. Ушла в прошлое, и уже никогда не вернётся назад её любовь, оскорблённая предательством. С приходом в их степи царя Кира, и победы над ним, её жизнь изменилась. Так же как изменилась и жизнь всех скифов.

От этого радость победы омрачилась. Томирис спустилась с холма и, чтобы ни кто не видел вновь выступивших слёз, направила коня вглубь степи, навстречу вольному ветру.

&&&

Над Вавилоном, одной из трёх столиц Персидской империи, раскинулась душная, южная ночь. Затихли торговцы, с приходом сумерек, позакрывав свои лавки, исчезли с улиц редкие прохожие. Только кошки, священные животные вавилонян, неясными тенями скользили по мостовым. Город замер, окунувшись во мрак ночи. С приходом персов и их славного повелителя Кира, порядок воцарился на узких улицах. Стражей прибавилось и те, для кого ночь всегда была средством обогащения, теперь попрятались, опасаясь грозных воинов.